Страница 19 из 58
Кормить его тоже стали лучше. Все дни, что он провел в порту, наблюдая с борта квинкеремы за торговлей или просто ошиваясь на берегу, благо за ним теперь никто не ходил по пятам, местный кок, а такой здесь тоже имелся, потчевал команду разнообразной рыбой и бобами. Реже запеченным мясом. Часто в меню появлялась памятная похлебка. Один раз повар приготовил на обед что-то напоминавшее на вид гороховую кашу. Что это за плоды, на вкус Федор так и не определил. Но было съедобно. Все пережевал и тарелку вылизал. Запил красным вином – теперь ему тоже давали – и успокоился.
Ел Федор у себя в кубрике, а не за одним столом с гребцами или морпехами. Это ему тоже дозволили, как привилегию. Несмотря на слова Акира насчет желания поговорить, Магон его к себе за стол пока не приглашал – почти все время хозяина каравана уходило на занятия торговлей. А потому пищу он принимал либо в шатре на берегу, либо у себя в каюте. Но Федор не обижался, развлекал себя, как мог, до отхода каравана. Болтался по кораблю, осматривал метательные машины, оснастку парусов и палубы, куда пускали. Хотя и не всем солдатам это нравилось. Пару раз даже наткнулся на желающих дать ему в глаз за побитых с Лехой товарищей – хотя и подрались они на другом корабле, но ведь среди своих информация расходится быстро, никаких мобильных телефонов не надо.
Федор конфликта избежал, хотя на ус намотал. Путь предстоял далекий, мало ли что ему могли устроить древние морпехи на какой-нибудь нижней палубе. И все же он надеялся, что Магон не даст ему помереть раньше времени, если он сам не будет провоцировать ситуацию.
Куда дели привезенных с собой женщин, Федор тоже не знал. Хотя этот вопрос его периодически беспокоил. Гречанки все же или нет? И что это их так яростно старались отбить? Может, жены какого-нибудь местного вождя, что не дружит с Иллуром и не признает совет скифов? Любознательный морпех предполагал, что их заперли в отдельном помещении, куда всем, кроме самого хозяина, вход был строго воспрещен. Видел Федор одну подозрительную дверь на корме, у которой стояли охранники при оружии. Он как раз спускался по лестнице, изучая корабль, а из-за этой двери вдруг раздались какие-то завывания. Но, перехватив предостерегающий взгляд охранника, Федор решил справок не наводить. В конце концов, чужие женщины – дело темное. Да и языком он еще не владел, чтобы вопросы задавать.
Когда наконец вышли в море, ситуация изменилась. Закончив с делами на суше, купец, обитавший на этом же корабле, нашел время, чтобы пообщаться со своим спасителем. Правда, только на третий день плавания. Весь первый и второй день Федор Чайка провел в разговорах с Акиром, который снова превратился из приказчика в переводчика. Международная торговля, как ни крути, требует знания языков во все времена. Теперь сержант болтался по палубам не один, а с личным гидом, который, не обращая внимания на моряков, следивших за парусами, солдат и бездельничавших на своих лавках гребцов, тыкал во все предметы пальцем, объясняя, как они называются. А потом допытывался у Федора, как эти предметы называются на его языке. Федор был не из самых тупых учеников, и такой метод активного погружения скоро принес свои плоды. К вечеру второго дня Федор и Акир уже могли вполне сносно объясняться понятиями, при необходимости дополняя их жестами.
Стоя у ограждения и поглядывая на море, Федор первым делом порасспросил толмача, кто они такие, и убедился, что не ошибся в своих наблюдениях. Сержант морской пехоты действительно находился на корабле карфагенян, приплывших по торговым делам в этот отдаленный уголок. А сам Магон оказался важной птицей. Как путано объяснил Акир, его хозяин являлся в столичном Карфагене не просто богатым купцом, а «очень большим человеком» – Федор понял, что не ниже сенатора, – который при этом еще и занимался торговлей, что почиталось в Карт-Хадаше[7] очень уважаемым делом.
Но торговлей и государственной деятельностью занятия мудрого сенатора не исчерпывались. Ко всему прочему Магон частично имел еще и военную власть. Точнее, сенат возлагал на него обязанности вербовать новых солдат в войско Карфагена, где, как припоминал Федор, служили преимущественно наемники. А их Карфаген вербовал как в самой Африке, так и везде, куда только могли доплыть его корабли. По долгу службы Акир часто путешествовал вместе с хозяином по различным уголкам Обитаемого моря[8], от Мелькартовых столбов до этих диких берегов, и присутствовал при вербовке солдат всех видов: от мечников до пращников.
Он даже намекнул Федору, хитро прищурившись, что его стране всегда нужны хорошие воины, а такой достойный воин, как Чайкаа (Акир почему-то произнес его фамилию на свой манер, протяжно, с ударением на последний слог), может сделать карьеру в армии Карфагена, постоянно расширяющем свои владения. Акир даже развел в стороны свои короткие пухлые руки, чтобы показать, как растут владения Карфагена, но при этом Федор заметил лукавство в глазах новоявленного вербовщика.
– С армией подождем, – ответил он. – Я только что оттуда. Отдохнуть хочу.
Насчет желания посетить Рим, раз уж выпала такая возможность, сержант пока промолчал. Память подсказывала, что у Рима и Карфагена сейчас должны складываться не очень добрососедские отношения.
– А где служил сильный Федор Чайкаа? – тут же поинтересовался Акир, услышав, что его собеседник совсем недавно покинул ряды вооруженных сил.
– Там, – махнул рукой Федор, не желая вдаваться в детали своей срочной службы. – У северных варваров, говорящих почти как я.
– А кем? – не унимался дотошный торговец.
– Да вроде них, – указал Федор на трех морских пехотинцев, стоявших неподалеку, держась за ограждения и обозревая морские просторы. Во время похода они тоже вынужденно бездельничали, разве что лишь изредка занимались приведением оружия в надлежащее состояние.
– У нас такая служба почетна, – сообщил Акир, уразумев, о ком говорил его новый знакомый. – Но во флот берут не всех, а только граждан.
Федор задумался. Интересно, тянет ли его подвиг не просто на свободу, а еще и на карфагенское гражданство? Ему показалось, что тянет. Долгое время общаясь с Лехой, Федор постепенно понабрался от него наглости. Как-никак не простого купца спас, а целого сенатора. Да еще вхожего в военную олигархию. А флот и армия в этом древнем мире означали даже больше, чем в его родном, привычном. У римлян, как вспомнилось Федору, если ты не был гражданином и не служил в армии, то и сенатором тебе не бывать никогда, будь ты хоть трижды миллионером. Так, во всяком случае, обстояло при Республике.
По всему выходило, что рано или поздно ему придется опять податься на службу. Ведь гончаром или ювелиром в этом мире ему стать совсем не улыбалось. Хотя, если подучиться, нет ничего невозможного. Задумавшись о будущем, Федор вспомнил и про свои навыки медбрата, которые могли здесь пригодиться на каждом шагу. Но в каком состоянии здесь находилась врачебная практика и много ли за нее платили, еще только предстояло узнать. Лишь одно не вызывало сомнений – в этом неспокойном мире люди мирных профессий всегда были вынуждены периодически браться за оружие. Впрочем, Федор с некоторым смущением признался себе, что об этом мире он еще почти ничего не знает. Может, и не так все происходило на самом деле, как ему доводилось читать в исторических книжках.
Там, например, писали, что древние триеры и квинкеремы никогда не удалялись от берегов, предпринимая только каботажные плавания. Ночевали же экипажи всегда на берегу, по возможности даже вытаскивая на него свои корабли. А караван карфагенян шел себе спокойно по открытому морю уже третьи сутки. Приближалась очередная ночь, но никаких берегов не намечалось и в помине, сколько ни вглядывался Федор в ясный горизонт. Все говорило о том, что эту ночь они тоже проведут в открытом море. И это было только первым открытием.
Прошлой ночью сержант вышел на палубу и заметил там шкипера, который взирал на звезды, делая пометки на табличке, которую держал в руках. Если Магон доверял ему вести караван из шести судов, то местный шкипер, похоже, до сих пор неплохо управлялся без новомодных примочек из двадцать первого века. Без радиосвязи и даже компаса, используя лишь возможности ветра и мускульной силы гребцов, зная местные течения, а при необходимости сверяя путь по звездам.
7
Карт Хадаш – изначальное название Карфагена (дословно – Новый город).
8
Обитаемое море – так тогда называли бассейны Средиземного и Черного морей.