Страница 57 из 151
Люсьен предложил дать ему полезное дело, пока нас не будет, поэтому мы дали ему несколько текстов, лежащих на столе в гостиной, для чтения. Амрен лишь заворчала, узнав о его предложении, что я разъяснила Люсьену как положительный ответ.
Кассиан уже был на крыше, по обыкновению затачивая свои мечи. Я спросила его, являются ли девять мечей такой необходимостью, и он просто ответил, что не навредит быть готовым, и что если у меня достаточно времени на расспросы, то у меня должно быть достаточно времени на еще одну тренировку. Я быстро ушла, показывая ему неприличный жест.
Мои волосы все еще были влажными после ванны, которую я только что приняла, и я надела свои тяжелые серьги и посмотрела в окно нашей спальни, осматривая сад внизу.
Элейн молча сидела за одним из кованых столиков, а перед ней стояла чашка чая. Азриэль растянулся на шезлонге на серых камнях, расправив свои крылья и читая что-то, что выглядело как стопка отчетов — возможно, информация о Осеннем Дворе, которую он планирует представить Рису, когда разберется в ней полностью. Уже одетый для посещения Высеченного Города — жесткая красивая броня, так не подходящая этому прекрасному саду. И моей сестре, сидящей в нем.
— Почему не сделать их мейтами? — пробормотала я. — Почему Люсьен?
— Оставлю этот вопрос для Люсьена.
— Я серьезно.
Я повернулась к нему и скрестила руки.
— Что решает это? Кто решает это?
Рис поправил лацканы, прежде чем вытащить из них невидимую ниточку.
— Судьба, Мать, кружащиеся вихри Котла...
— Рис.
Он посмотрел на мое отражение в зеркале, пока я шагала к своему шкафу, распахивая двери, чтобы вытащить платье, которое я выбрала. Обрывки мерцающего черного — несколько более скромная версия того, что я надела во Двор Кошмаров месяцами ранее.
— Ты сказал, что твои мать и отец не подходили друг другу; Тамлин сказал, что его родители не подходили друг другу, — я сняла свой халат. — Так что это не идеальная система сочетаний. Что если, — я дернула подбородком в сторону окна, в сторону моей сестры и говорящего с тенями в саду, — это то, что ей нужно? Разве в этом нет свободного выбора? Что если Люсьен хочет этого союза, но она — нет?
— Связь мейтов может быть отвергнута, — мягко сказал Рис, его глаза мерцали в зеркале, когда он упивался каждым дюймом обнаженной кожи, который я демонстрировала. — Это выбор. И иногда, да — связь делает плохой выбор. Иногда, связь всего лишь... предопределенная догадка, кто обеспечит сильнейшее потомство. На базовом уровне, только это, возможно. Какое-то естественное назначение, а не указание на по-настоящему сочетающиеся души.
Улыбка мне — от редкости, возможно, того, что у нас есть.
— Даже так, — продолжил Рис, — это всегда будет... буксиром. Женщинам проще игнорировать это, но мужчины... это может сводить их с ума. Это их суть, бороться до конца, но некоторые верят, что они имеют право на женщину. Даже когда связь отвергнута, они считают, что она принадлежит им. Иногда они возвращаются, чтобы бросить вызов мужчине, которого она сама выбрала. Иногда это заканчивается смертью. Это дико, это уродливо, но... Многие пары мейтов пытаются наладить отношения, веря, что Котел выбрал их по какой-то причине. Лишь спустя годы они понимают, что, возможно, это не идеальное спаривание душ.
Я вытащила украшенный драгоценными камнями темный пояс из ящика шкафа и набросила его на бедра.
— Значит, ты говоришь, что она сможет уйти — и Люсьен будет иметь право убить любого, с кем она пожелает быть.
Рис, наконец, отвернулся от зеркала, ее темная одежда безупречна — идеально сидит на нем. Сегодня без крыльев.
— Не право — не на моих землях. Делать это стало незаконным для мужчин на нашей территории уже давным-давно. Даже до того, как я родился. В других дворах, нет. На континенте есть территории, где верят, что женщина буквально принадлежит своему мейту. Но здесь нет. Элейн будет под нашей защитой, если она откажется от связи. Но это все еще будет связью, хотя и ослабевшей, которая будет преследовать ее до конца ее существования.
— Как думаешь, они с Люсьеном подходят друг другу?
Я вытащила пару босоножек, которые завязывались на моих голых бедрах, и просунула в них стопы, прежде чем начать возиться с завязками.
— Ты знаешь лучше меня. Но я скажу, что Люсьен преданный — довольно яростно.
— Как и Азриэль.
— Азриэль, — сказал Рис, — был поглощен мыслями об одной женщине последние пять веков.
— Разве для них не появиться связь мейтов, если она существует?
Рис закрыл глаза.
— Думаю, это тот вопрос, которым задавался Азриэль каждый день с тех пор, как встретил Мор.
Он вздохнул, когда я закончила с одной ногой и начала со второй.
— Могу ли я попросить тебя не играть в сваху? Пусть они сами со всем разберутся.
Я встала, прижимая руки к бедрам.
— Я бы никогда не вмешалась в чужие дела!
Он лишь выгнул брови в молчаливом вызове. И я точно знала, о чем идет речь.
Мой желудок сжался, когда я села перед туалетным столиком и начала заплетать волосы в корону. Возможно, я была трусихой, потому что не могла спросить это вслух, но сказала по связи, Надругательство ли это — то, что я забралась в сознание Люсьена таким образом?
Я не могу ответить на этот вопрос. Рис подошел и протянул мне шпильку.
Я вставила ее в участок косы. Я должна была убедиться — что он не собирался схватить ее, чтобы продать нас.
Он протянул мне еще одну. И ты получила ответ?
Мы работали в унисон, закалывая мои волосы. Я так думаю. Дело не только в том, что он думал — там были... чувства. Я не чувствовала никаких злых намерений, никакого коварства. Лишь заботу о ней. И... печаль. Тоску. Я покачала головой. Должна ли я рассказать ему? Что я сделала?
Рис заколол часть моих волос, до которой мне было трудно добраться. Ты должна решить, стоит ли это успокоения твоей вины.
Стоит ли это колеблющегося доверия Люсьену мне, этому месту. Я пересекла границу.
Но ты сделала это, чтобы обеспечить безопасность людей, которых любишь.
Я не понимала... Я замолчала, снова качая головой.
Он сжал мое плечо. Не понимала что?
Я пожала плечами, оседая на мягком табурете. Что это так сложно. Мое лицо нагрелось. Я знаю, что это звучит ужасно наивно –
Это всегда сложно, и никогда не становится легче, не важно, как много веков я это делаю.
Я задвинула лишние шпильки в туалетный столик. Это второй раз, как я проникаю в его сознание.
Тогда скажи, что это был последний, и покончи с этим.
Я моргнула, поднимая голову. Я накрасила губы таким темным оттенком красного, что он были почти черными, и теперь они сжались в тонкую линию.
Он уточнил, Что сделано, то сделано. Мучения из-за этого ничего не поменяют. Ты поняла, что это граница, которую ты не хочешь пересекать, так что ты не сделаешь такую ошибку снова.
Я заерзала на своем табурете. Ты бы так сделал?
Рис задумался. Да. И потом бы чувствовал такую же вину.
Услышанное успокоило что-то во мне, глубоко внутри. Я кивнула, один раз, второй.
Если хочешь почувствовать себя немного лучше, добавил он, то технически Люсьен нарушил установленные нами правила. Так что ты имела полное право заглянуть в его разум, хотя бы для того, чтобы убедиться в безопасности своей сестры. Он первый пересек границу.
Это еще сильнее успокоило меня. Ты прав.
И это было решено.
Я смотрела на Риса в зеркало, когда темная корона появилась в его руках. Одна из вороньих перьев, которую я уже видела на нем — или его женский близнец. Тиара — которую он нежно, с благоговением, установил перед косой, которую мы прикололи к моей голове. Оригинал короны... появился на голове Риса мгновением позже.
Вместе мы посмотрели на наше отражение. Лорд и Леди Ночь.