Рождество хищницы (ЛП)

– Хорошо, хорошо, – Филлипс поднял руку, останавливая ее. – Очень хорошо, давайте проведем интимные экспресс-упражнения.

– Что? – нахмурился Дрю в явном замешательстве.

Женевьева сама оказалась смущенной. Как они перешли от обвинений ее во фригидности к какой-то терапии?

– Интимные упражнения. Не волнуйтесь, еще до конца вашего пребывания здесь вы привыкнете к ним, – Филлипс улыбнулся. – Теперь, Дрю, возьмите вашу жену за руки и, смотря ей в глаза, скажите, что желаете физической близости с ней.

«О Боже, мы уже начинаем? Я думала, мы, по крайней мере, распакуем чемоданы, прежде чем окунемся во все эти интимные вещи». 

Чувствуя нарастающую панику, Женевьева позволила Дрю взять ее за руки и попыталась сохранить на лице спокойствие, стоило им посмотреть в глаза друг друга.

Она чувствовала, как запульсировала каждая частичка ее тела. Единственное, что мешало ей спрыгнуть с красного кожаного дивана и сбежать отсюда, была мысль о том, что навешать Филлипсу лапши на уши – последний способ сохранить работу.

– Женевьева, – бархатным голосом произнес Дрю, казалось, совершенно искренне смотря ей в глаза. – Я сегодня вечером желаю заняться с тобой любовью. Хочу прикасаться к тебе, вкусить тебя, доставить тебе невероятное наслаждение, – он слегка прикрыл глаза и прорычал тихим собственническим голосом: – Хочу услышать, как ты будешь стонать мое имя, хочу знать, что ты хочешь меня так же сильно, как я тебя, – прошептал он.

– Отлично, Дрю, – Филлипс на самом деле зааплодировал.

Если бы руки Джен были свободны, она бы присоединилась к нему. Нужно признать, Дрю может и нахал, но заслуживал Оскара за свое представление.

Она почти поверила ему. На самом деле его нежный, низкий голос и интимные слова вызвали в ней нежеланное возбуждение. Ее соски превратились в тугие бусины под кашемировым блейзером, Женевьева крепко сжала бедра вместе, мгновенно ощутив, насколько вдруг горячим и скользким стало ее лоно.

Черт побери, откуда вдруг появилось эта страсть к ее ассистенту? Или, возможно, она впервые призналась самой себе, что ее влечет к нему. Женевьева быстро выбросила эту мысль из головы.

«Игра, – напомнила она себе, стараясь оставаться спокойной. – Это просто игра».

– Хорошо, Женевьева. Твоя очередь, – низкий голос Филлипса уничтожил все усилия Джен сохранить спокойствие, и паника вернулась, когда она поняла, что настал ее черед.

Многое зависело от того, как она сыграет свою роль, и, тем не менее, смотреть в бездонные голубые глаза Дрю, держать его за руки и произносить эти слова оказалось невероятно трудно.

– Дрю… – Женевьева, смущаясь, прокашлялась, а потом просто решила разом покончить с этим. – Я, э-э-э, хочу близости с тобой сегодня вечером. То есть я... хочу, чтобы ты занялся со мной любовью, – поспешно закончила она, не в силах встретиться с ним взглядом.

– Для меня это было бы большим удовольствием, – Дрю слегка улыбнулся ей краешком губ, как будто понимал, насколько неуютно Джен себя чувствовала, но ничего не могла изменить и продолжала играть.

– Эм... для меня тоже, – запинаясь, ответила она.

– Нет, нет, нет!

От вспыльчивого восклицания Филлипса Женевьева вздрогнула и выпустила руки Дрю.

– Что? Что я сделала не так?

– Пассивно-агрессивно. Крайне пассивно-агрессивно, – Филлипс указал на нее. – Женевьева, послушай себя, как вы только что попросили о близости? Вы сказали: «Я хочу, чтобы ты занялся со мной любовью». Другими словами, вы будете принимать прикосновения Дрю, ничего не давая взамен. Именно так вы восприняли мое рукопожатие в вестибюле – не вернули его.

– Если вы намекаете, что поняли, насколько я хороша в сексе только по одному рукопожатию...

Филлипс снова заговорил с ней, еще сильнее раздражая.

– Поцелуйте его! – потребовал он.

Она выгнула одну бровь:

– Извините, что?

Филлипс нетерпеливо махнул рукой:

– Поцелуйте своего мужа, Женевьева. Продемонстрируйте ему свою близость.

Женевьева рассердилась:

– Я не привыкла проявлять личные чувства по первому требованию, доктор Филлипс.

Филлипс вздохнул и провел рукой по редким седым волосам:

– Я не привык к подобному сопротивлению со стороны своих пациентов. Простите, Женевьева, но вы приехали сюда для того, чтобы спасти свой брак, не так ли?

Женевьева открыла рот, собираясь ответить, но Дрю опередил ее.

– Конечно. Именно поэтому мы здесь, – сказал он спокойно. – Просто Женевьева очень закрытый человек. Это нелегко для нее.

– Я понимаю, – Филлипс слегка успокоился. – Но лучше, если вы сейчас осознаете, что вам придется пожертвовать своей скромностью, если хотите добраться до сути интимных проблем в вашей паре.

– Пожертвовать своей скром..? – вырвалось у Женевьевы, перед тем как Дрю ее поцеловал.

Этот порыв оказался настолько неожиданным, что Женевьева на мгновение замерла. Затем ее тело внезапно растаяло. Джен поняла, что ее ассистент – не только отличный лжец, но и превосходно целуется.

Филлипс, роскошный люкс, в котором они находились, ее защитная реакция – все, казалось, расплавилось под напором теплых губ Дрю. К своему великому изумлению, она обнаружила, что отвечает на поцелуй. Дрю не остался в долгу, скользнул большой горячей ладонью по спине и притянул Джен к себе поближе. Нежный стон сорвался с ее губ, и Дрю жадно его проглотил. Воспользовавшись возможностью, он осторожно скользнул языком между ее губ.

Ммммм... Джен прильнула к нему, не в силах сдержаться. Она не целовалась так несколько лет, на самом деле с того момента, как вышла замуж за Чарльза. Она задохнулась от наполненного страстью поцелуя Дрю, от его животного голода ее соски затвердели под кружевным бюстгальтером, лоно, набухшее и горячее, истекало влагой.

«Боже, что он делает со мной? Неужели это все реально?»

Женевьева потянулась к нему, прикоснулась руками, желая убедиться, что этот поцелуй – нечто большее, чем чрезвычайно яркий сон, зарылась пальцами в его густые шелковистые черные волосы.

Дрю тихо застонал, практически зарычал и притянул ее к себе еще ближе. Внезапно она оказалась крепко прижатой к нему, ее груди у его мускулистой груди, и почувствовала нечто твердое и горячее у своего бедра. Каким-то образом он перетянул ее к себе на колени. У Женевьевы ни осталось никаких сомнений в том, насколько сильно он возбужден.

Они не играли, Дрю действительно желал ее, и помоги ей Бог, она тоже желала Дрю. Хреново.

– Отлично. В ваших отношениях еще осталась кое-какая страсть.

От громкого голоса практически у самого уха Женевьева быстро спустилась с небес на землю. Внезапно вспомнив о наблюдающем за ними доктором, она быстро прервала поцелуй, чувствуя, что покраснела от смущения.

«Боже, не могу поверить, что потеряла контроль, когда он наблюдал за нами! Что со мной не так?»

– Я... э-э-э... мы… – заикалась она, не зная, что сказать.

– Женевьева и я до сих пор наслаждаемся друг другом, – от низкого голоса Дрю с собственническими нотками, которых раньше она никогда не слышала, дрожь прокатилась по ее позвоночнику. Он смотрел на нее глазами, потемневшими от страсти, но заговорив, обратился к Филлипсу: – Вообще-то, доктор Филлипс, если вы не возражаете, я хотел бы насладиться ею прямо сейчас.

Боже мой, неужели он на самом деле хочет этого!

Женевьева смотрела на него широко открытыми глазами. Судя по тому, что отражалось на лице Дрю, он не мог дождаться, когда останется с ней наедине. Возможно, он просто играл на публику? Она на десять лет старше и к тому же его босс, неужели его действительно влекло к ней? Или он просто пытался избавиться от Филлипса? Но твердая выпуклость, прижимающаяся к ее бедру, не оставляла сомнений. Похоже, ее ассистента влекло к ней, и это напомнило ей о поцелуе Дрю – тогда она осознала, что каким бы неуместным это ни казалось, ее тоже влекло к нему.

Женевьева отчаянно хотела остаться наедине с Дрю, чтобы во всем разобраться, но Филлипс, видимо, не собирался уходить.