Страница 3 из 16
Платон посвящает не менее четырех диалогов событиям, окружающим суд над Сократом и его смерть («Евтрифон», «Апология», «Критон» и «Федон»). Помимо этого, не следует забывать и о «Воспоминаниях о Сократе» и об «Апологии (Защите Сократа на суде)» Ксенофонта. В «Федоне», который часто считается последним из четырех диалогов Платона, слова Сократа перекликаются с пифагорейской верой самого Платона в бессмертие души. Однако появившаяся ранее «Апология» содержит иную точку зрения на вопрос. Сократ говорит, что смерть – это не зло, а, напротив, благо. Смерть представляет собой одну из двух возможностей – либо это аннигиляция, и мертвый человек не имеет какого-либо сознания; либо это реальное изменение, то есть перемещение души из этого места в другое.
При этом Сократ настаивает на том, что, вне зависимости от того, какие из этих возможностей действительны, смерть это не то, чего стоит бояться. Если это аннигиляция, то тогда смерть долгий и крепкий сон без сновидений, а что может быть более приятно? Если же смерть предполагает перемещение в другое место, а именно Гадес, то это – не менее желанный исход, ведь у нас появляется возможность встретить старых друзей и греческих героев, а также поговорить с Гомером, Гесиодом и всей остальной бессмертной компанией.
Существует и еще одна история про Сократа. Некий человек сказал ему: «Тридцать тиранов приговорили тебя к смерти», на что Сократ ответил: «А их осудила на смерть природа». Сократ переводит разговор на своих обвинителей и судей, утверждая, что те должны встретить смерть с уверенностью. Будучи приговоренным к смерти, Сократ завершает свою речь следующими потрясающими словами:
Пришло время двигаться дальше – мне умирать, а тебе жить. Однако никто, кроме Бога, не знает, кому из нас повезет больше.
Эти слова исчерпывающим образом описывают классическое философское отношение к смерти – ее не нужно бояться. Напротив, смерть напрямую связана с тем, как нужно проживать жизнь. Загадочные последние слова Сократа. «Критон, нужно принести петуха в жертву Асклепию». – отражают точку зрения, согласно которой смерть – это лекарство от жизни. Асклепий был богом врачевания, и люди, страдавшие от заболеваний, обычно приносили ему жертву перед сном в надежде проснуться исцелившимися.
Анализируя слова Сократа относительно смерти, приведенные в «Апологии», нужно понимать, что, хотя смерть и может выражаться в форме одного из двух описанных выше вариантов, мы не знаем, какой из них верен. Иными словами, философия учит нас, как умирать, но эта информация еще не представляет собой истинное знание. И это крайне важно. То, чему нас учит философия, – это не некий ограниченный объем знаний, который может покупаться или продаваться подобно товару на рынке. Этим занимаются софисты – Горгий, Продик, Протагор, Гиппий и другие, взгляды которых Сократ неустанно критикует в диалогах Платона. Хотя Сократ описывался Аристофаном в комедии «Облака» как софист, сами софисты представляли собой класс профессиональных преподавателей, возникший в V веке до н. э. и обучавший за определенную плату молодых людей искусству публичных выступлений. Софисты были мастерами разговора, «сладкоречивыми», как пишет Филострат. Они путешествовали из города в город, предлагая знание в обмен на деньги.
В противовес харизматичным и ярко одетым софистам, обещавшим знание всем желающим, плохо одетый и немного отталкивающий Сократ олицетворяет собой выражение парадокса. С одной стороны, Сократ был объявлен Оракулом в Дельфах самым мудрым человеком Греции. С другой стороны, Сократ всегда настаивает на том, что ничего не знает. Как же может быть, что самый мудрый человек в мире ничего не знает? Этот кажущийся парадокс исчезает, когда мы учимся отличать мудрость от знания и становимся любителями мудрости, то есть философами.
К примеру, в «Государстве» рассматривается вопрос справедливости. «Что такое справедливость?» – спрашивает Сократ, после чего начинается обсуждение, препарирование и отвержение множества более-менее распространенных точек зрения на справедливость. Однако в главных книгах «Государства» Сократ не дает своим собеседникам исчерпывающего ответа на вопрос о справедливости или какой-нибудь общей теории по этому вопросу. Вместо этого мы знакомимся с набором историй, – самой известной из которых выступает миф о пещере, – отвечающих на заданный вопрос косвенным образом. Нам говорят, что путь к справедливости состоит в обращении души в сторону Бога, что, явным образом, означает не познание, а действие, связанное с любовью. Таким образом, философия начинается с сомнения в определенности и реальности знания, а заканчивается взращиванием любви к мудрости. Философия эротична, а не просто эпистемична.
Никогда прежде не было столь важно подчеркнуть различие между философией и софистикой, как в наше время. Мы окружены бесчисленным количеством новых софистов. Телеевангелисты навязывают нам авторитарное толкование истинного Слова Божия и совершают чудеса исцеления в обмен на немалые суммы пожертвований. Возникла целая индустрия «нью-эйдж», в которой Знание (с большой буквы) того, что называется «Я» (с большой буквы) предлагается обернутым в дорогостоящую и ярко раскрашенную упаковку. Я пишу эти строки на бульваре Уэст-Сансет в Лос-Анджелесе, совсем недалеко от дворца с вывеской «Центр Самореализации», в котором можно найти и сады, и священное озеро, и китчевую архитектуру в индийском стиле, и дорогостоящие программы по улучшению духовного самопознания и объединения с Богом.
Думаю, что будет вполне справедливым сказать, что западные общества (и не только они) сталкиваются с разрывом смысла, угрожающим вырасти в настоящую бездну. Этот разрыв заполняется различными формами мракобесия – для начала утверждается, что самопознание более чем достижимо, затем – что за это удовольствие надо платить, а затем и то, что поиски самосознания напрямую связаны со стремлением к богатству, удовольствиям и личному спасению. Напротив, Сократ никогда не заявлял о том, что что-то знает наверняка, никогда не обещал знания другим и, самое главное, никогда не принимал плату.
Мы хотим обрести уверенность и отказаться от ужаса смерти и беспокойства. Мы хотим быть уверены в том, что смерть – это не конец, а переход к загробной жизни. А если у вечной жизни имеется плата за вход, то кто не был бы готов ее внести? И эта точка зрения полностью противоречит Сократу и его скептицизму. Сократ не просто выражает сомнение в загробной жизни, он поднимает вопрос о том, что предпочтительнее – жизнь или смерть. Философ – это любовник мудрости, который не заявляет о своем знании, а выражает радикальное сомнение по отношению ко всему, даже к тому, какое состояние лучше – жизнь или смерть. Последние слова Сократа после суда звучат так: «Знает лишь Бог». Диоген Лаэртский, автор широко известной книги «О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов», написанной в III веке н. э., рассказывает поразительную историю Фалеса, обычно считающегося первым философом.
Фалес утверждал, что между жизнью и смертью нет никакой разницы. «Почему же, – спросили его, – вы не умираете?» «Как раз потому, – сказал он, – что это ничего не изменит».
Таким образом, для того, чтобы быть философом, нужно научиться тому, как умирать, и вырабатывать в себе правильное отношение к смерти. Как пишет Марк Аврелий, одна из самых благородных функций разума состоит в том, чтобы понять, пришло ли время покинуть мир или еще нет. Философ же покидает мир незнающим и неуверенным.
Умереть со смехом
«Книга мертвых философов» – это совсем не то же, что «Книга мертвых» (египетская или тибетская). В древних писаниях тщательно фиксируются ритуалы, необходимые для спокойной и уверенной подготовки к загробной жизни. Египетская книга мертвых состоит из 189 стихов, помогающих душе перейти в астральную или солнечную загробную жизнь. Тибетская книга мертвых описывает похоронные ритуалы, необходимые для прерывания иллюзорных циклов существования и достижения Просветления (с большой буквы П), которое, по всей видимости, приходит с осознанием Нирваны.