Страница 19 из 22
Среди населения поднимается паника, люди бьют тревогу: вода в колодцах неприятно запахла. Воду фильтруют, добавляют соль, кипятят. Кое-как справляются с проблемой, но надолго ли?
Чтобы не допустить инфекционных заболеваний, необходимо в срочном порядке избавляться от колодцев с застойной водой. Позарез требуется водопровод с новым источником.
В посёлке есть водокачка, расположенная между берегом Выми и Рабочей улицей. Она раньше использовалась, чтоб снабжать водой котлы паровозов через водозаборные колонки. С появлением на линии тепловозов, необходимость в водозаборных колонках отпала. Они остались стоять на станции как памятники прежней, паровозной эпохи.
Водокачка, до ликвидации южной колонии, располагалась внутри Южной ЦИТК, а забор воды из реки осуществлялся за пределами запани, с краю территории второй исправительной колонии. После ликвидации ЮЦИТК водокачка отошла посёлку, а водозабор остался в зоне.
Использовать имеющуюся водокачку невозможно по нескольким причинам. Первая: водокачка находится в ведении советской власти, а водозабор в управлении НКВД. Вторая: на снабжение посёлка водой не хватает мощности. Третья: в центр посёлка трубы придётся тянуть через железнодорожные пути, что технологически трудно и экономически накладно.
С огромным напряжением сил Павлов построил новый водозабор и насосную станцию за полями совхоза на берегу Северной Кылтовки. Строительство водозабора потребовало прекратить молевой сплав леса.
Чего стоило Павлову добиться запрета, каких нервов, знает только он.
От насосной станции через земли совхоза проложили водопроводные трубы в центр поселка. Кто первым в очереди на водопровод? Естественно, командный состав райкома, райисполкома…
За полгода вдоль Дзержинской выстроились гордые колонки с клювиками и крючком на носу, для подвешивания вёдер: начальник конторы всерьёз взялся за решение вопроса снабжения посёлка питьевой водой.
Павлов оттрубил в неволе немалый срок, потому отлично знает, какие проблемы испытывают ИТК со стиркой белья, с обмундированием, да и с теми же прачками – женщин, желающих идти к зэкам стирать бельё, находится не так уж много. Что ни говори, а женщинам страшно работать в зоне, особенно мужской.
Предложение построить рядом с водонапорной башней на Рабочей улице общую прачечную, было принято командованием внутренних войск с энтузиазмом.
Ввод прачечной в эксплуатацию не только облегчает труд прачек, но и даёт посёлку новые рабочие места, которые так нужны выпускникам средней школы.
Прачечной потребуется вода, и использование старой водокачки придётся как нельзя кстати.
Павлов всё согласовал, построил, оборудовал, набрал штат прачек. С понедельника ждёт поступления белья из колоний. Нужна расторопная заведующая. С языка сорвалось:
– Иди, Мила, ко мне заведующей прачечной. – Подмигнул ей. – А что? Чем плох руководитель: среднее образование, комсомолка, красавица? А, Мила? Опыт придет, опыт дело наживное. Научишься бумаги писать и подписывать.
– Согласна! – ответила Мила, не раздумывая. Чего-чего, а такого предложения она не ожидала. После школьной скамьи стать руководителем? Это что-то да значит! Это, подарок судьбы!
Поселилась в общежитии.
Барак, барак, опять барак. К бараку Милке не привыкать. Другого жилья девушка, за свою недолгую жизнь, не видела, что значит комфортное жильё – не знает и не представляет. Молодость довольствуется малым.
Поселили её в комнате, рассчитанной на две койки. Одну занимает Лена, сверстница Милки, которая работает кладовщицей на хозяйственном дворе ремонтно-строительной конторы. Девушка в кудряшках, с крутой попкой, грудастая; весёлая, неунывающая. Любительница мужского пола.
Познакомились. Лена предложила, раз такие у них стеснённые условия, встречаться с мужиками на чужой территории, и добавила:
– Ни один мужик нашего жилья не достоин.
– Я согласна!
Милу подобное отношение к совместному быту вполне устраивает. Не стала она посвящать Лену в свою жизнь, не доверилась, не сказала, что ещё девушка.
Первый рабочий день Милы начался с представления её коллективу. Представлял лично Павлов, бросив неотложные дела в конторе. Ради девушки – красавицы, почему и не постараться?
После знакомства Михаил Гаврилович взялся показывать Миле прачечный комплекс. Побывал с ней в цехе приёмки и в цехе стирки. Заглянули в сушильный и гладильный цеха, осмотрели цех выдачи белья. Закончили осмотр в кабинете заведующей.
У Милы от восторга светятся глаза, сияют с неподдельным восхищением:
– Это не прачечная! Это, это настоящий комбинат, это сказка…
Павлов доволен. Павлову нравится живое отношение Милы к его детищу, нравится её непосредственность:
– Я согласен с тобой, Мила, давай так и назовём: Железноводский прачечный комбинат.
– Нет, нет! Так сухо, так не пойдёт. Давайте назовём: Прачечный комбинат «Сказка в Железноводске».
– Однако лихо ты закрутила! Ну да, пусть хоть одна сказка будет в Железноводске! Пришла, видимо, пора создавать в посёлке сказочные места и строения. Люди в посёлке хорошие, много страдали и заслужили право на сказочное существование. Вот, погоди, спадет немного у меня напряженность, возьмусь за строительство детского сада, разобью парк за мостом Северной Кылтовки, засажу берёзками парковую аллею вдоль улицы Дзержинской… А пока удачи, тебе, заведующая сказкой!
На комсомольском собрании, по рекомендации инструктора райкома, комсомольцы конторы проголосовали за Милку, одним поднятием рук сделав её секретарем организации. У комсомольского вожака на учете стоят пять человек. По стечению обстоятельств, три комсомолки работают в прачечной, одна на складе и один в деревообрабатывающем цехе. В цехе есть резерв, не охваченный политической работой.
– Вот тебе, Мила, первое комсомольское задание: Сделай в деревообрабатывающем цехе комсомольскую бригаду, – просит Павлов при очередной встрече. Идея не моя – прораба. Я лишь озвучил её.
– Постараюсь!
Грязное бельё в стирку возят солдаты. Наглые попытки солдат наладить общение с Милкой не находят поддержки. По «длинным, жадным рукам» солдаты получают тряпкой.
Солдаты не хуже женщин умеют и любят трепаться. Когда говорить на службе особенно не о чем, появление Милки – новость номер один. Слухи о красоте Милы достигли ушей офицеров. Офицеры подсуетились, заменив солдат, вызвались добровольцами – мучает любопытство.
В кабине за рулем офицер, офицеры в кузове на тюках с грязным бельем.
Милка заняла оборону. Сказывается природная гордость, привитая отцом. Упрямо держится даже тогда, когда из первой исправительной колонии в кабине машины приехал капитан, а на узлах с бельем старшие лейтенанты. Им бы отступиться! Только как быть с офицерской честью? Простая прачка, смазливая соплячка, отказывает офицерам Советской Армии. Кому скажи, засмеют!
Офицеров много, Мила одна. Долго она будет держать «Брестский бастион» неприступным?
Угощают её конфетами – не помогает! До чего дело дошло, стыдно сказать. Стали офицеры привозить цветы. А какие на Севере цветы? Простые ромашки да колокольчики на лугах и в палисаднике учительницы географички «дамские туфельки».
Пришел с сослуживцами капитан внутренних войск с букетом цветов. Сделал Милке предложение. Предложил выйти за него замуж. Сказал слова любви в присутствии трех офицеров, специально для такого случая им приглашенных. Офицеры, забыв про офицерскую честь, подтвердили честность намерений капитана, не глядя Милке в глаза.
Согласилась девушка стать женой офицера. Приятно, наверно, быть капитаншей. Как у Пушкина в «Капитанской дочке». Такие романтичные люди выведены в произведении: Пугачёв, капитан – инвалид, капитанша, капитанская дочь… Совсем недавно читала. Может, и у неё будет такая захватывающая судьба?
В конце смены забрали старлеи Милку, предложив более близкое знакомство с женихом, привезли в старенькии дом, расположенный неподалеку от проволочной ограды первой ИТК.