Страница 1 из 2
Василий Купцов
Досье на героя
В помощь автору.
Прошло некоторое время с того момента, как была распространена “Шпаргалка писателя”, идею которой подал Ю. А. Никитин. Есть первые успехи — некоторые авторы начали ею пользоваться, более того, есть два случая подписания издательствами договоров с начинающими на роман, причем известно, что чистились эти романы с учетом наших рекомендаций. Разумеется, “после того” не значит “в результате того”, но почему бы засчитать и дольку заслуг “Шпаргалки”?
Итак, войдя во вкус, можно поразмышлять — а чем бы еще помочь автору? Ниже мы рассмотрим еще две своего рода шпаргалки — карту и “досье на героя”.
Пункт первый: карта. Здесь я не буду изобретать велосипед, поступлю проще: вот статья классика фантастико-приключенческого жанра Роберта Луиса СТИВЕНСОНа к роману “Остров сокровищ”. Вырежем из нее то, что относится к теме. Итак, предоставляю слово Стивенсону:
Роберт Луис СТИВЕНСОН
Так однажды я начертил карту острова; она была старательно и, на мой взгляд, красиво раскрашена; изгибы ее необычайно увлекли мое воображение; здесь были бухточки, которые меня пленяли, как сонеты. И с бездумностью обреченного я нарек свое творение “Островом Сокровищ”. Я слышал, бывают люди, для которых карты ничего не значат, но не могу себе этого представить! Имена, очертания лесов, направление дорог и рек, доисторические следы человека, и ныне четко различимые в горах и долах, мельницы и развалины, водоемы и переправы, какой-нибудь “Стоячий валун” или “Кольцо друид” посреди вересковой пустоши — вот неисчерпаемый кладезь для всякого, у кого есть глаза и хоть на грош воображения. Кто не помнит, как ребенком зарывался лицом в траву, вглядывался в дебри этого крохотного леса и видел, как они наполняются волшебными полчищами!
То же примерно произошло со мной, когда я уронил задумчивый взгляд на карту своего “Острова Сокровищ” и средь придуманных лесов зашевелились герои моей будущей книги.
Загорелые лица их и сверкающее оружие высовывались из самых неожиданных мест; они сновали туда и сюда, сражались и искали сокровища на нескольких квадратных дюймах плотной бумаги. Я не успел опомниться, как передо мною очутился чистый лист, и я составлял перечень глав Промозглым сентябрьским утром — веселый огонек горел в камине, дождь барабанил в оконное стекло — я начал “Судового повара” — так сперва назывался роман. Я начинал (и кончил) много книг на своем веку, но не припомню, чтобы хоть за одну из них садился в столь безмятежном расположении духа.
Однако перипетии с “Островом Сокровищ” тем не исчерпались. Я его написал по карте. Собственно говоря, карта отчасти породила фабулу. Так, например, я дал одному островку имя Остров Скелета, не зная хорошенько, для чего, попросту ради колорита, а уже чтобы оправдать это название, я вломился в сокровищницу мистера По и украл указательную стрелу Флинта. Подобным же образом “Испаньола” отправилась в свои скитания с Израэлем Хендсом лишь потому, что я нанес на карту две бухточки. Со временем решено было переиздать роман, и я отослал рукопись, а вместе с ней и карту издательской фирме “Кесселл”. Пришли гранки, я держал корректуру, но о карте не было ни слуху ни духу. Я написал, спрашивая, что случилось; мне сообщили, что карты никакой не получал. У меня просто ноги подкосились. Одно дело — нарисовать карту как придется, поставить в уголке масштаб наудачу и применительно к этому сочинить историю. Совсем другое дело — досконально обследовать всю книгу, составить перечень всех имеющихся в ней ссылок на те или иные места и, вооружившись циркулем, старательно подогнать под них карту. Я все это проделал, и карта была нарисована заново в рабочей комнате моего отца, украшена китами, пускающими фонтанчики, и корабликами с раздутыми парусами; а тут еще отец использовал свое умение писать разными почерками и мастерски “подделал” подпись капитана Флинта и путевые указания Билли Бонса. И все же для меня новая карта так и не стала почему-то “Островом Сокровищ”.
Я сказал, что карта отчасти породила фабулу. Я мог бы сказать, пожалуй, что она и была фабулой. Какие-то застрявшие в памяти места из книг Эдгара По, Дефо и Вашингтона Ирвинга, экземпляр джонсоновских “Пиратов”, название “Сундук мертвеца” из книги Кингсли “Наконец”, обрывки воспоминаний о лодочных прогулках в открытом море, о плавании на яхте водоизмещением в пятнадцать тонн и, наконец, сама карта с ее бессчетными красноречивыми подсказками воображению — вот и все мои источники. Не часто, может быть, карте отводится такое знаменательное место в книге; и все-таки она всегда важна. Писатель должен знать свою округу — будь она настоящей или вымышленной — как свои пять пальцев; расстояния, деления компаса, сторону, где восходит солнце, поведение луны — все должно быть безупречно. А сколько хлопот с одной луной! Я уж раз сел в лужу из-за луны в “Принце Отто” и, после того как мне указали мою оплошность, в виде предосторожности взял себе за правило никогда не писать без лунного календаря, что и другим советую. Имея календарь, карту местности и план каждого дома — на бумаге ли или четко и подробно удержанный в уме, — можно надеяться, что избежишь хотя бы самых грубых ошибок. С раскрытой картой перед глазами едва ли разрешишь солнцу сесть на востоке, как это происходит в “Антикварии”. Имея под рукой календарь, не позволишь двум всадникам, которые скачут с важным поручением, потратить шесть суток (с трех часов ночи в понедельник до поздней ночи в субботу) на путь длиною, скажем, в девяносто или сто миль, а потом еще до истечения недели и все на тех же скакунах проделать пятьдесят миль за день, как о том пространно повествуется в неподражаемом романе “Роб Рой”. Да, таких ляпсусов лучше, конечно, хоть и вовсе не обязательно, избегать. Впрочем, мое убеждение — суеверное, если угодно, — что всякий, кто неукоснительно повинуется своей карте, сверяется с нею, черпает в ней вдохновение ежедневно, ежечасно, получит надежную поддержку и, стало быть, не только оградит себя от досадных случайностей, а еще и останется в выигрыше. Повесть уходит в карту корнями, растет на ее почве, у нее есть где-то, помимо слов, свой собственный костяк. Лучше, чтобы все происходило в настоящей стране и вы ее прошли из края в край и знаете в ней каждый камешек. Но даже когда речь идет о вымышленных местах, тоже не мешает сначала запастись картой. Вы вглядываетесь в нее, и возникают какие-то новые связи, о которых вы прежде и не подозревали. Вы обнаружите очевидные, хотя и непредвиденные тропинки для ваших гонцов, и даже когда карта не составляет всей фабулы, как в “Острове Сокровищ”, она всегда сумеет дать богатую пищу уму.
Статья Роберта Луиса СТИВЕНСОНа на этом заканчивается.
Часть вторая.
Теперь перейдем к новому эксперименту. Не раз случалось, что автор, дав в начале книги одно описание внешности героя, меняет — то ли по забывчивости, то ли по небрежности какие-то детали в середине или конце повествования. То голубые глаза, то зеленые. Некоторым авторам вообще не до таких мелочей, герои у них, так сказать, в динамике изменений черт лица и характера. Что самое неприятное, некоторые писатели даже не следят за тем, как разговаривают, как обращаются друг к другу герои. Все эти соображения и породили простую идею: перед написанием романа составить некое досье на всех главных и не совсем главных героев. Получится такая большая подсказка. Ее можно распечатать на листочках, или держать в специальном файле, наконец, просто в начале рабочего текста. Если кто увлечется идеей — так подыщет и программу, позволяющую составить “фоторобота на все тело”, даже двигающегося, к примеру, если герой левша, то он будет махать мечом, зажатом в ладони левой руки, напоминая автору, что вот таков он, не прост!
Составив примерный вопросник по досье, да прочитав несколько раз статью Стивенсона, я начал понимать, что роль досье может не ограничиться простой системой подсказок. Начал обсуждать тему в фантастическом чате — и некоторых собеседников мысль заинтересовала: ведь подробное досье само по себе может породить сценки, фрагменты разговоров, к примеру, у героя есть кличка — так ведь стоит как-нибудь рассказать забавную историю ее появления… Точно так же, как из карты Стивенсона вдруг начали показываться колоритные лица, замелькало оружие, так и сама работа над досье способна породить если не сюжет, то, по крайней мере, сценки и неожиданные ходы.