Камская обитель

Надо было что-то делать. Оставлять измученную собаку здесь, далеко от жилья, было нельзя, а взять с собой рискованно: вдруг она бешеная, кинется на людей. Пока Жилин раздумывал, Шах взял инициативу на себя. Он медленно приблизился к суке, дыхнул ей в морду теплым паром и сделал два шага в сторону дороги. Сучка качнулась, но удержалась на лапах и, приседая на задние лапы от слабости, двинулась вслед за кобелем. Андрей пошел за ними, готовый в любую минуту подхватить несчастное животное и на руках вынести к машине.

У машины в изумлении замерли милиционеры.

– Это волк? – испуганно спросил один из них.

– Собака, – успокоил подчиненного капитан. – Откуда? – спросил он Андрея.

– Какая-то тварь бездушная приковала собаку в посадке, оставила умирать, – Жилин напряженно следил за поведением суки. – Еще бы сутки и подохла.

– За что же ей такое наказание?

– А ты у неё спроси.

Найденная собака, словно поняла, что говорят о ней, приблизилась вплотную к Шаху, прильнула головой к его голове.

– Ты гляди! – восхитился капитан, – благодарит за спасение. Умная!

Он откинул подальше окурок, скомандовал:

– Грузимся.

Открыли багажник. Шах первым запрыгнул в машину и зовущим взглядом уставился на найденку. Та, не отрываясь, смотрела на него, но запрыгнуть внутрь сил у неё не было. Шах чуть помедлил, потом снова спрыгнул. Он подсунул голову под тощее брюхо собаки и толкнул вверх.

– Давай помогу, – понял его Андрей. Одним махом он вскинул собаку в багажник и бережно опустил на замасленное тряпье, хранящееся там. Шах тут же оказался рядом с сукой, успокаивающе лизнув ей морду. Капитан закрыл багажник, все расселись по местам, и «уазик» понесся к Колыванову. Всю дорогу милиционеры обсуждали вопрос, за что обрекли собаку на такую страшную смерть.

– Пристрелили бы, и дело с концом, а зачем животное мучить?

– Его бы самого вот так же привязать и оставить на морозе.

– Интересно, сколько она здесь уже?

– Андрей, – обратился капитан к Жилину. – Ты ведь в курсе того, у кого здесь волкодавы. Не знаешь, кто бы это мог сделать?

– Не знаю, – Андрей всё не мог успокоиться. Если бы он знал, кто обрек псину на такое изуверство, посчитался бы по-своему.

– Ну и куда теперь собаку? – не унимался капитан. – Объявление бы дать, но не напишешь же, что ищем хозяина, который решил уморить собаку голодом и холодом.

– Со мной пойдет, – тихо ответил Жилин. – Да и Шах теперь вряд ли её от себя отпустит.

– Это точно!

– Видать понравилась она ему, – хохотнул один из милиционеров, перевесившись через спинку сиденья и глядя на тесно прижавшихся друг к дружке собак. – Ты, гляди, недоволен, что потревожили их уединение.

– Не трожь! – предупредил Андрей. – Я в своем уверен, а сука может действовать непредсказуемо. Вдруг бросится.

Милиционеры торопливо отвернулись, опасливо подняли воротники полушубков. До Колыванова ехали в молчании. Жилин думал о том, приживется ли найденная им собака у него. А может, кинется искать прежнего хозяина? Вдруг не поняла, что тот хотел сделать? Мысль, что собаку увел чужой и по какой-то причине оставил на верную гибель, не приходила Андрею в голову. Он знал, что волкодава, даже молодого, невозможно насильно увести, не говоря уже о взрослой псине. Нет, в лесопосадку собаку привел хозяин, а вот что заставило его это сделать, им не узнать. Ну и ладно, что было, то прошло. Захочет остаться у них с Шахом в лесу, пусть остается, нет – скатертью дорога и пожелание больше не попасть в лесополосу. На второй счастливый случай рассчитывать ей не придется.

Добравшись до заказника, Андрей пошел к жилью, не оглядываясь, давая возможность найденке идти за ним или отправиться к месту прежнего проживания. Через два часа Андрей был у себя, помылся, приготовил поесть. Запивая сытный обед кружкой крепкого чаю, услышал на крыльце шаги Шаха.

– Пришел? – Андрей поставил миску перед мордой пса. – Ешь.

Потом он огляделся, но найденки нигде не было. Значит, не пошла, не помогли и уговоры Шаха. Жилин хотел было уже уйти с крыльца, но тут увидел, что пес взял миску в зубы, потащил её за дом, туда, где были сложены стожки сена для лосей. Он двинулся следом и увидел едва дышащую собаку. Длинный путь по лесу окончательно измучили её, израненные лапы кровоточили. Андрей подождал, пока Шах донесет до суки миску с едой, а та, с трудом приподняв голову, возьмет первый кусок. Если позволить собаке съесть всё содержимое миски, то она умрет от несварения.

Осторожно приблизившись, Андрей палкой отодвинул миску от голодной собаки. Та равнодушно проводила взглядом еду и откинула голову на мягкую подстилку. Шах никак не отреагировал на действия хозяина – он ему доверял. Жилин сходил в дом, в другой миске разболтал банку сгущенного молока с теплой водой и ложкой рыбьего жира. Теплое питье он отнес найденке, подсунул под самую морду. Собака благодарно взглянула на человека и приникла к миске. Она пила долго, с перерывами, с отдыхом. Живот её заметно вздулся, а глаза осоловели. Андрей потоптался у стожков еще несколько минут, а потом, вытащив из миски Шаха пару кусков мяса, кинул их ближе к голодной собаке и вернулся в дом. Утром он нашел найденку на том же месте, только в обнимку с Шахом. Верный пес смущенно поднялся, отошел в сторону.

– Как ты? – присел на корточки Андрей. Сука подняла голову, попыталась встать. Она была еще слаба и, вероятно, сильно простужена. Чтобы убедиться в этом, Андрей осторожно дотронулся до собачьего носа. Нос был сухой и горячий. – Придется тебя лечить, – вздохнул Жилин. – Но смотри, если укусишь меня, брошу все, и лечи себя сама. Ясно?

Вместо неё ответил Шах.

– У-уа-а-а-у-у…

А найденка в ответ:

– Зу-у-уа-а-а-а!

– Вот и поговорили, – улыбнулся Андрей и пошел к дому. Но на полпути остановился. – Как ты сказала? Зуа! Я буду тебя звать…Зура…нет, Зула! Точно, Зула!

Как ни странно, собака отозвалась на имя, коротко тявкнула. Шах тут же подбежал к новой подруге, беспокойно задышал. Она ответила ему, лизнув морду.

Андрей же вернулся со шприцем в руках. Не зная, как поведет себя Зула, он на всякий случай обернул левую руку старой курткой и взялся за холку. Правой рукой он быстро ткнул иглу в бедро собаки, выдавил антибиотик и так же быстро вытащил назад. Зула чуть дернулась от укола, но не двинулась с места, не зарычала.

– Молодец, Зула, – похвалил Жилин. – Дело у нас пойдет. От простуды я тебя вылечу, а лапы сама залижешь.

Он погладил собаку меж ушей, потрепал по спине. Она была спокойна.

– Сейчас я тебя покормлю.

На этот раз Андрей вынес две миски: одну для Зулы, другую для Шаха. Только в миску Зулы он налил больше теплой воды и снова добавил рыбьего жира. Через час он снова наведал собак и усмехнулся: в чисто вылизанной миске Зулы лежала большая кость, которую Андрей клал в миску Шаха.

– Это ты верно сделал, – похвалил он Шаха. –Закон гостеприимства прежде всего. Да и к женщине без подарка не подкатишься. Так? Приду в обед, сделаю еще укол.

Так и осталась Зула с ними в лесу. Неизвестно, чем не угодила Зула прежнему хозяину, но Андрей на неё не мог пожаловаться. Единственно, что смущало его, это невероятное выражение глаз Зулы, когда она смотрела на него. Это был человеческий взгляд, понимающий и всепрощающий, преданный и любящий, признающий за человеком право распоряжаться её, Зулиной, жизнью. Собака никогда не ласкалась к хозяину, не бросалась навстречу, соскучившись после долгого отсутствия Андрея. Но хозяин чувствовал, что может положиться на спасенную им собаку в любой ситуации, даже в такой, когда не на что будет надеяться. Зула без раздумий пожертвует своей жизнью ради него, встанет на защиту против любого врага. И даже согласится снова быть привязанной к дереву и переживать страшные ночи и дни в полном одиночестве, не считая терпеливых ястребов, ожидающих добычи, мучиться приступами отчаяния, голода и пронизывающего холода, если это понадобится хозяину.