Камская обитель

– Значит, – рассудил Андрей, – тебя окружало совсем другое. Судя по всему, ты жила в городе, вдали от леса, в благоустроенной квартире, и у тебя не было собаки. Может, была кошка?

– Не помню.

Инна представила себе абстрактную кошку, на четырех лапах и с длинным хвостом. Ни-че-го. Наверное, и кошки у неё не было.

Андрей долго думал, как помочь женщине вспомнить. Когда-то по телевизору он видел передачу о работе психологов, которые специальными упражнениями восстанавливали у больных память. Да и когда он сам лежал в госпитале и не мог разговаривать, врач советовал ему повторять те слова, которые он слышал от других. Жилин натужно ворочал языком, проговаривая самые обычные слова: дом, мама, корова и прочее.

Поначалу долгими вечерами обитатели лесной избушки часто играли в игру: Андрей называл слово, а Инна придумывала к нему определение или действие. В большинстве случаев сочетания получались неинтересные, банальные, но изредка у них бывали и удачные, оригинальные. Например, к слову «вокзал» Инна добавила «Казанский», и они долго гадали, куда это отнести: вокзал в городе Казани, или это Казанский вокзал в Москве? В другой раз к слову «муж» Инна, не задумываясь, добавила «в командировке». Означало ли это, что её муж ездит по командировкам, или это был отголосок популярных анекдотов, которые начинаются: «Уехал муж в командировку»? Были еще словосочетания «кухня без границ», «соседи услышат», «улица Центральная» и другие. Но по ним невозможно было узнать ни где Инна жила, ни какой была её семья, ни каким видом деятельности она занималась.

Попробовал Андрей зайти со стороны топографии, стал называть названия областей, городов, рек и озер. Никакого результата. Перечислил около полусотни профессий – ничего. Стал называть мужские имена – опять провал.

В конце концов, они оставили эту идею и положились на лучшего доктора – время.

– В сериалах люди часто теряют память, а со временем она к ним возвращается, порой неожиданно, из-за малейшего толчка, – Андрей, сидя на корточках, строгал лучинки. – Но для этого должно пройти время, в голове все успокоиться и встать на место. Подожди, все образуется.

– Я согласна, – ежилась у окна Инна, разглядывая черные следы на сиреневом снегу. – Но если у меня есть семья, представляешь, как они сейчас беспокоятся обо мне. Если я внезапно появилась здесь, значит, я внезапно исчезла откуда-то. Был человек и вдруг исчез. Кто-то же меня ищет?

– Конечно, ищет, но…

– Что?

– Страна у нас огромная. Предположим, что ты ехала в поезде. Я приблизительно просчитал твой маршрут сюда. Это могло быть только одно место, в нескольких километрах от магистральной линии электропередачи. Но там никогда не останавливаются пассажирские поезда, а до станции еще добрых тридцать километров. Не выпала же ты из поезда на ходу? Хотя, судя по твоей растерзанной одежде, ранам на лице и голове, синякам на теле, я и это могу предположить. Но почему? Кому ты так насолила, что тебя выбросили из поезда по полном ходу?

– Нет, не на ходу, – медленно проговорила Инна, уставясь в одну точку. – Я точно помню, что поезд остановился, а я очень хотела пить. Рядом с насыпью была такая ямка, знаешь, устланная жухлой травой и заполненная, видать, дождевой водой. Я потянулась к ней, потому что очень хотела пить, потянулась и выпала. Никто меня не выбрасывал, я сама.

– Это нереально, Инна, – загорячился Андрей. – Пассажирские в том месте не останавливаются. Остановиться мог только товарняк, чтобы пропустить встречный. Но не на товарном же ты ехала…

Тут он задумчиво поглядел на женщину, что-то припоминая. Потом поднялся с низкого табурета у печки, вышел в сени. Вернулся быстро, неся перед собой истерзанное кашемировое пальто Инны.

– На, – протянул он ей пальто, – понюхай.

Женщина удивленно посмотрела на Жилина, но все же взяла пальто и медленно приложила к лицу.

– «Клима», – блаженно улыбнулась Инна и сильнее втянула запах пальто. – Мои любимые духи.

Андрей зачарованно наблюдал за действиями женщины. Вдруг знакомый запах заставит её еще что-нибудь вспомнить? На её лице возникло выражение блаженства. Так, он знал, женщины млеют от глотка хорошего шампанского, сексуального прикосновения или…аромата любимых духов. Он привык видеть Инну немного растерянной, со сведенными к переносью бровками в моменты сильной задумчивости, часто видел на её лице гримасу обиженного ребенка, но такого, как сегодня, ему не доводилось видеть. Впервые Андрей осознал, насколько привлекательна невесть откуда взявшаяся женщина.

Но минутка прошла, и женщина вдруг сморщила нос, брезгливо скривила губы.

– Пахнет…, – по-видимому, она не могла сразу распознать запах. – Пахнет животным, лошадью, верно?

Она вскинула на него глаза с тем, чтобы убедиться в своем предположении.

– Верно. Когда я тебя раздевал, сильно подивился, где эта дамочка могла вываляться в конском навозе. Пахнет именно конским навозом и мочой. Так может, ты не с поезда упала, а с лошади? Или…

– Что?

– Это невероятно, но я могу предположить, что ты ехала в вагоне, в котором перевозили лошадей.

Андрей внимательно окинул фигуру женщины.

– Но на дрессировщицу ты не похожа, на спортсмена-конника тоже, к тому же твоя одежда, а особенно белье…

– Ты хочешь сказать, что по моему виду не скажешь, что я имею какое-то отношение к лошадям?

– Никакого отношения, не считая того, что твое пальто пропиталось их запахом.

– Боже, еще одна загадка! – женщина сжала лицо ладонями. – И я не помню никаких лошадей!

Они надолго замолчали. Инна перебирала в голове все, что там сохранилось на тему «Лошади». В голове замелькали вздыбленные передние копыта и замотанные эластичным бинтом щиколотки; развевающиеся голубоватые гривы бешеных скакунов, запряженных в шикарные сани со счастливыми седоками; игры жеребят на цветущем лугу. Она это все знает? Видела? Принимала в этом какое-то участие?

– Знаешь, – прервал её задумчивость Жилин, –я сейчас подумал, что ты могла ехать в пустом вагоне, где до этого везли лошадей. Вот откуда запах.

– Глупости! С какой стати мне ехать в лошадином вагоне? Ты знаешь людей, которые ездят в таких вагонах?

– Нет. Но это единственное объяснение. Возможно, ты попала туда не по своей воле или, напротив, по своей, но по нужде.

– Какой еще нужде? – нахмурилась Инна. – Я что не могла получше сортир найти? Глупости!

– Подожди. Подумай: у тебя разбита голова, причем как бывший солдат, я могу точно сказать, что это рана не от падения. Голову тебе разбили и не кулаком, а железкой. Предположим, – повернулся к ней Андрей, – на тебя было совершено нападение, неизвестный шарахнул тебя, например, куском трубы по затылку и затолкал в вагон. Поезд тронулся, ты ехала, ехала, пока не очнулась. Очнувшись, ты видишь яму с водой, пытаешься дотянуться и выпадаешь из вагона. Поезд уходит восвояси, а ты остаешься. По воле судьбы тебя обнаруживают мои собаки и ведут сюда, где я тебя вскоре и нашел. Кстати, хотел тебе сказать, что я планировал остаться у родителей еще на несколько дней. Но словно меня что-то тянуло сюда. Ведь если я бы задержался в Успенске, ты…

– Я бы умерла, да?

– Может, нет, но состояние твое было критическим. Представь, ты, голодная, лежишь в нетопленом доме без ухода и помощи, с температурой и разбитым затылком. Могло случиться и заражение.

– Не надо, – болезненно сморщилась Инна. – Мне жутко об этом даже думать. Я ведь вообще могла не дойти сюда, свалиться под деревом или попасть в болото, в эти, как ты говорил, в Зыбки. Значит, я должна сказать спасибо собакам?

– Они сделали то, что должны были сделать. Они уже не раз выручали охотников и грибников. Ничего особенного. Но ты согласна с моей версией?– Андрей подвигал короткой кочергой в топке.

– Не знаю, – Инне действительно было странно слышать эту историю. Никакого отклика она не находила в её душе или в мозгах. Наверное, это не про неё. – Мне трудно судить.