Октябрь, который ноябрь

Катрин пожала плечами - объяснять оборотню ничего не требовалось, все Лоуд и так поняла. Только не поверила оборотень, все ищет второе дно, не веря в абсолютно плоский и безмозглый, как лист поцарапанного облицовочного пластика, инфантильный цинизм Ганна. Это виновато слишком тесное общение со сторонниками и противниками великой революции - сотни неординарных, ярких и своеобразных личностей, неоднозначных, в большей части далеко не ангелов, но... Они, здешние люди, не знают, что такое виртуал-реальность, они рискуют всем здесь и сейчас, и жизнь у них одна. Они - всерьез. Они срывают горло на трибунах, мерзнут, таскают тяжелые винтовки, кормят вшей. Они сидели по тюрьмам и каторгам, по двенадцать часов махали кувалдами в дымных цехах, жрали тухлятину, хлебали настоящую политуру и настоящее французское шампанское, лечили сифилис после краткого романа на водах, сочиняли стихи на манжетах, поднимались цепью на пулеметы, варили лебеду и ходили по пашне за сохой. День за днем, вдыхая запах керосина, пороха и тонких духов, навоза и церковного ладана. Они удивлялись электролампочке. Смешные ненастоящие людишки. Навсегда ушедшее прошлое. И Ганн - всемогущий и всезнающий сверхчеловек, неразделимо соединенный с Великой Паутиной. Венец эволюции. Практически бог. Он ниспускается в этот мир и восходит на свой цифровой олимп когда пожелает. Он бесстрашен, мудр, мужественен. Месяц в первобытном Петрограде - с ума сойти, какой авантюрист. Он рискует, но всегда выигрывает. Или перезагружается и начинает сначала. Он напрочь лишен фантазии. Воображение отмерло за ненадобностью - в голове все чужое.

Катрин раздумывала, действительно ли у них там, в середине ХХI века имеются резервные копии личности или это Ганн попросту не способен поверить в свою смертную сущность? Наверное, существуют какие-то способы восстановления-клонирования по резервному ДНК или иными технологиями. Впрочем, неважно.

Лоуд частенько бывала в будущем. Видимо, и в относительно отдаленном. Особого восторга оборотень не проявляла, восхищаться и болтать на темы социально-технического прогресса ее не тянуло. Надо думать, не столь уж захватывающе то будущее, уже исследованное пытливой межпространственной путешественницей. Хреноватое оно будущее. Ну и что из этого следует? Катрин была практиком и точно знала - у нас единственное будущее, то, которое создадим именно мы. Остальные варианты... любопытны, но абсолютно ничего не доказывают.

...- Мы обречены на победу, - несло Ганна. - Общество, получившее право на полную свободу информации, неизбежно станет справедливым. Да, нам позарез необходимы деньги и смелые, честные, решительные люди. Признаюсь, я подумывал о привлечении к борьбе и вас, Катюша. Я выше личных обид. Зубы можно вставить, а вы были бы полезны. Но ваши неоднозначные наклонности в личной жизни... Ой вэй, 40-45 пунктов в минусе это не глядя, негатив и отток в онлайн-лайф гарантирован.

- Недотягиваю, значит. Какая жалость, - кивнула Катрин. - Кстати, Ганн, чисто ради любопытства, а как у вас самого с этим самым... со склонностями в личной жизни? Можно без подробностей, общий принцип интересует.

- Да нормально у него, - думая о чем-то ином, заверила Лоуд. - Идет в лич-сеть и коннектится регулярно, по сигналу персонал-мед-планера. У них все централизовано и строго, за здоровьем тщательно следят. Программное приложение не обманешь. Кстати, контактики такие забавные, я как-то хотела тебе такой презентовать, но позабыла прихватить.

- Бесконтактный секс позволил повысить среднюю продолжительность жизни до ста двадцати одного года, - с гордостью напомнил Ганн. - И это не предел. Когда мы придем к власти и введем справедливое распределение трафика эл-пакетных сетей...

- Верю. Так и будет. Взять всё, да и поделить. Особенно трафики. Согласно личных рейтингов и сетевому коэффициенту трудового участия. Интересные вы люди, вот даже прямо малопонятно куда вам стрелять: в зубах у вас контакты, в башке - вентилируемый вакуум и карты памяти, ниже сплошь эл-пакеты и интим-планеры.

- Ой вэй, и к чему вы меня вновь столь минорно пугать пытаетесь? - засмеялся подследственный. - Зачем в меня стрелять? Нет, я верю-верю, но контент-то дешевый. Давайте к сделке перейдем. Что от меня хотите?

- Узнать хочу, - устало призналась Лоуд. - Меня интересуют эксклюзивные выверты человеческой логики. Это всегда крайне познавательно. Хотя и вонюче. Вот ты отчего форт Нокс не отправился обирать или жмурика Тутанхамона шмонать-потрошить? Там же гораздо выгоднее. Так нет, приперся и в ключевом историческом моменте взялся гадить. Ты же марксистом себя называешь.

- Естественно. Наша партия помнит и высоко оценивает идеи родоначальников движения. Мыслили они оригинально.

- А здесь кто? Вот, вокруг нас?

- Но это же лузеры! - с искренним удивлением вскричал Ганн. - Да вы же сами отлично знаете! Они взялись за апдейт и все загубили! Дискредитировали идею. Нет, я понимаю, несовершенство техники, повальная неграмотность, полное отсутствие социальных сетей и умения четко выстраивать алгоритм рейтингов. Но и незачем было браться! Кому нужны столь бездарные и смешные эксперименты?! Они, видите ли, "коммунисты", у них "социалистическая революция"! Откровенные лузеры и пархатые вонючки! Настоящие коммунисты это мы - Сеткомпартия! Я двадцать лет в партии, я тридцать шесть всемирных сетевых конкурсов провел, премиальный фонд создал, я рейтинг на 3,8 пункта поднял! У меня опыт гигантский! Но я до сих пор ужасаюсь этой октябрьской ерунде. Взять власть и через несчастные семьдесят лет так бесславно обделаться. Дауны и ламеры!

Лоуд очутилась за его спиной, ладони ее, наконец, выскользнули из-под жакета.

- Не надо, - попросила Катрин, разглядывая носы своих сапог - левый украшала безобразная царапина. И где это так обувь испохабила? На броневике, что ли? - слушай, напарница, опускаться до его сетевого уровня, это как... Совсем уж детская нелепица. Это как памперсы с собой на рыбалку брать. Да и вообще мы договаривались об эксперименте.

- А если только уши? - большой нож в руке оборотня играл, нервно взблескивал. - Пепел Маркса стучит в мое сердце! Уши отойдут в математическую погрешность. В каждом лабораторном опыте просто обязана фиксироваться доля погрешности. Это нормально и справедливо.

- Брось, была уж погрешность... с хозинвентарем. А сейчас просто испачкаешься. Конечно, наше дело шпионское, заведомо грязное. Приходится и в дерьме ковыряться. Но не своим же личным ножом, - грустно сказала Катрин.

- Ну, бывало, за личинкой блистуна в навоз полезешь... Хотя ты права, конечно...

Нож исчез, на зеленоватую физиономию вернулась человеческая маска-фальшивка.

Ганн, примолкший, втянувший голову в плечи и благоразумно не рискнувший оглянуться, мгновенно воспарил духом и захихикал:

- Ой вэй, все шутите? Серьезный разговор будем вести, а, барышни-шпионки?

- Уже договорились, - Катрин глянула на вдруг успокоившуюся подругу. - Так?

- Как я и утверждала, товарищи и граждане, - время суровое, обязывающее, никаких блатных исключений! - торжественно заверила товарищ Островитянская. - Строго на общих основаниях. Исправработы. По понятным причинам, уход за мертвыми и использование на иных ответственных объектах, отпадают. Так что, остаются стройки народного хозяйства. Под чутким руководством старших, опытных товарищей. Пошли, Катерина, опять мы в цейтнот впадаем.

- Постойте, какая еще стройка?! - изумился осужденный, но Катрин, проходя мимо, подытожила беседу мимолетной затрещиной.

Шпионки вышли из допросной.

- Мне, значит, сдерживайся, а сама... - забрюзжала оборотень. - Рукоприкладство в отделе категорически не могу одобрить! Кто про грязь и прочее провозглашал?

- Я в перчатках, - оправдалась светловолосая следовательница. - И вообще, я это ничтожество из сетевого будущего вот прямо сейчас и забываю. Немедленно и бесповоротно.