Страница 16 из 25
Тем не менее постепенно, благодаря своим заслугам, которые невозможно было игнорировать, историк входил в сообщество историков. 29 сентября 1907 г. его избирают членом-соревнователем Общества истории и древностей российских при Московском университете[230]. 25 января 1908 г. состоялось личное знакомство Веселовского с В.О. Ключевским[231]. В тот день он читал доклад на заседании общества по теме «Семь сборов запросных и пятинных денег в первые годы царствования Михаила Федоровича», вскоре вышедший отдельным изданием. После этого завязались деловые отношения. Ключевский неоднократно дарил молодому историку книги со своими автографами. Веселовский принял участие в создании сборника в честь Ключевского, где поместил статью о значении азартных игр в государственных доходах России XVII в. В ней он доказал, что азартные игры, приобретшие форму монополии на мелкие промыслы, были заметным источником доходов казны[232]. Статья была частью начатой историком работы по изучению чрезвычайных налогов в XVII в.
Сохранились воспоминания Веселовского о своем неформальном учителе. Он считал, что отзывы о Ключевском как замкнутом и сложном человеке сильно преувеличены: «Бесспорно, что К[лючевский], как всякий богато одаренный от природы человек, был натурой сложной, которая не укладывается в иконописные трафареты, но „загадочность“ его лика зависит не от него самого, а от тех, кто не был в состоянии подойти к нему просто и непосредственно»[233]. По его наблюдениям, легендарный историк относился к людям, даже незнакомым, очень дружелюбно. В то же время Веселовский отмечал и присущую великому ученому жизненную осторожность и даже обидчивость. Но «глубоко врожденная симпатия его к человеку, который, подобно ему, получил от жизни много обид, предохраняла К[лючевского] от озлобления и пессимизма»[234]. Ученый впоследствии принял участие в похоронах Василия Осиповича[235].
Веселовский не был выпускником историко-филологического факультета и непосредственным учеником Ключевского. Это вызывает у некоторых исследователей сомнение в принадлежности ученого к Московской школе и к какой-либо школе вообще[236]. Но надо обратить внимание, что такой формальный подход к определению школьной принадлежности вызывает возражения. Так, нередко историки, не являясь учениками тех или иных ученых, воспринимают их концепции и методы работы с источниками, и такие примеры не редкость, поскольку способы передачи научной культуры значительно расширились в начале XX в., включая не только классическое преподавание, но и публикации курсов лекций, монографии, публичные выступления, частные беседы и т. д. Зависимость концептуальных построений Веселовского от Ключевского признана подавляющим большинством исследователей. Кроме того, можно предположить, что Веселовский мог слушать лекции Ключевского, читавшего русскую историю не только студентам-историкам, но и юристам. Симптоматично, что Готье в своем университетском курсе по русской историографии рассматривал Веселовского как ученика Ключевского, не сомневаясь в его принадлежности к Московской школе историков[237]. А.А. Зимин писал о Веселовском как о типичном представителе Московской школы[238].
Принадлежность Веселовского к Московской школе определяло еще и то, что он оказался в теснейшем контакте с выпускниками историко-филологического факультета, не только многое у них перенял, но и оказал очень заметное влияние на исследовательский почерк младших представителей Московской школы, во многом сформировав их отличительные от старшего поколения черты.
Первоначально Веселовский приобрел в рядах профессиональных историков славу трудолюбивого и глубокого знатока архивов. Он огромное количество времени проводил, работая над архивными документами. Как и подавляющее большинство видных историков, начинающий ученый придерживался негласного кодекса историка-архивиста, состоящего в требовании добросовестного отношения к архивным богатствам, соблюдения всех правил работы в архиве. В этом смысле показательна скандальная история, произошедшая с киевским историком Е.Д. Сташевским, в которую оказались вовлечены многие московские историки.
Молодой историк Сташевский, выпускник Киевского университета, по свидетельству многих современников, не обделенный талантом, решил двигаться по карьерной лестнице окольными путями. С 1906 по 1911 г. он выкрал из московских архивов 319 документов. Когда в 1906 г. обнаружилась пропажа, то первоначально подозрение пало на А.И. Яковлева, поскольку думали, что он последний работал с этими документами[239]. Правда, вскоре обвинения были сняты. Впоследствии подозревали даже Веселовского, но тот потребовал проверить лист посещений, доказав свою непричастность и тем самым отведя подозрения[240]. Но к 1912 г. постоянные пропажи документов вывели на киевского историка. Сташевский постарался замести следы, вернув документы на место, но опоздал, поскольку архивариусы заново пронумеровали листы. Не желая иметь с ним больше никаких дел, со Сташевским разорвали всякие отношения М.К. Любавский и М.М. Богословский, а его репутация в научных кругах была навсегда подмочена[241].
Но на этом подлоги киевского историка не закончились. В Киеве он представил на соискание магистерской степени первый том своей книги «Очерки по истории царствования царя Михаила Федоровича»[242]. При ближайшем рассмотрении книга носила компиляционный характер, многие выводы были слабо обоснованы. Веселовский написал на работу обстоятельную критическую рецензию и предоставил ее для печати в «Журнал Министерства народного просвещения». Отзыв долго не печатали, боясь скандала. В дело вынужден был вмешаться С.Ф. Платонов, ратовавший за публикацию отзыва перед одним из редакторов Э.Л. Радловым[243]. Впоследствии, редакторы журнала Э.Л. Радлов и Н.Д. Чечулин просили смягчить некоторые выражения, но автор отказался. Тогда Н.Д. Чечулин, по просьбе Э.Л. Радлова, самовольно внес некоторые коррективы, чем вызвал протест московского коллеги[244].
Даже несмотря на это, рецензия получилась резко отрицательной. В ней автор категорически писал, что у Сташевского «нет ни достаточного материала для серьезного пересмотра множества затронутых им вопросов, ни достаточной подготовки»[245]. Дальнейшие выводы носили еще более негативный характер: «Не то это компиляция, украшенная архивными цитатами, не то попытка самостоятельного исследования»[246]. Веселовский возразил против чрезмерного, с его точки зрения, подробного разбора имеющейся литературы. Он также отметил «небрежность и неточность цитат и ссылок»[247]. Веселовский обвинил автора книги и в недобросовестном использовании исторических источников. Он отметил стремление Сташевского из отдельных уникальных эпизодов делать далеко идущие выводы и, в случае необходимости, некритически подходить к источникам. Не меньшее осуждение у автора отзыва вызвала манера киевского историка использовать выводы других ученых: «Он так же без стеснения приписывает им то, чего они не говорили, если ему нужно…»[248]. Подводя итоги, Веселовский высказал ряд мыслей касательно необходимости изменения общего положения дел в российской исторической науке. «Возможно ли было бы появление таких книг, если бы у нас, как на Западе, существовали специальные периодические издания исторической критики? – задавался он риторическим вопросом, – До сих пор у нас нет ни одного подобного органа. Разборы новых работ появляются случайно и разбросаны во множестве периодических изданий. Наше научное общественное мнение имеет преимущественно кабинетный характер. При таких условиях ценные работы иногда остаются незамеченными и подолгу не находят справедливой оценки, а с другой стороны, нередко появляются безнаказанно такие работы, авторы которых совершенно не имеют научных приемов»[249]. Несмотря на такую рецензию, Сташевский защитил диссертацию в Киевском университете. Тем не менее, по словам В.И. Саввы, он теперь все-таки не мог «чувствовать себя победителем»[250].
230
Кобрин В.Б., Аверьянов К.А. С.Б. Веселовский. Жизнь. Деятельность. Личность. М., 1989. С. 40.
231
Шокарев С.Ю. Воспоминания С.Б. Веселовского о В.О. Ключевском и Д.Я. Самоквасове // В.О. Ключевский и проблемы российской провинциальной культуры и историографии: Мат-лы науч. конф. (Пенза, 25–26 июня 2001 г.). Кн. I. М., 2005. С. 443.
232
Веселовский С.Б. Азартные игры как источник дохода Московского государства в XVII веке // Сборник статей, посвященных Василию Осиповичу Ключевскому его учениками, друзьями и почитателями ко дню тридцатилетия его профессорской деятельности в Московском университете. (5.XII.1879 – 5.XII. 1909 года). М., 1909. С. 291–316.
233
Шокарев С.Ю. Воспоминания С.Б. Веселовского о В.О. Ключевском и Д.Я. Самоквасове… С. 444.
234
Там же.
235
Нечкина М.В. Василий Осипович Ключевский. История жизни и творчества. М., 1974. С. 568.
236
Дубровский А.М. Ученый и его наука в письмах // Переписка С.Б. Веселовского с отечественными историками. М., 1998. С. 6, 8.
237
АРАН. Ф. 491. Оп. 1. Ед. хр. 7. Л. 90 об.
238
Зимин А.А. Несравненный Степан Борисович // Александр Александрович Зимин. М., 2005. С. 58–59.
239
С.Б. Веселовский – А.И. Яковлеву. 1906 г. // Переписка С.Б. Веселовского… С. 443.
240
С.Б. Веселовский – Е.Д. Сташевскому. 25 сентября 1912 г. // Там же. С. 349.
241
Подробнее см.: Михальченко С.И. «Дело Сташевского» (начало XX в.) // Российские университеты XVIII–XX веков в системе исторической науки и исторического образования: Мат-лы межвуз. науч. конф. Воронеж, 1994. С. 46–48.
242
Сташевский Е.Д. Очерки по истории царствования царя Михаила Федоровича. Киев, 1913. Ч. 1.
243
С.Ф. Платонов – Э.Л. Радлову. 5 июля 1913 г. // Академик С.Ф. Платонов. Переписка с историками: В I. т. М., 2003. С. 184.
244
Н.Д. Чечулин – С.Б. Веселовский. 18 сентября 1913 г. // Переписка С.Б. Веселовского… С. 245–246; С.Б. Веселовский – С.Ф. Платонову. 1913 г. // Там же. С. 174–176.
245
Веселовский С.Б. Рец. на кн.: Сташевский Е.Д. Очерки по истории царствования царя Михаила Федоровича. Киев, 1913. Ч. 1 // ЖМНП. Новая серия. Ч. 47. Сентябрь. СПб., 1913. С. 339.
246
Там же.
247
Там же. С. 361.
248
Там же. С. 375.
249
Там же. С. 380.
250
В.И. Савва – С.Б. Веселовскому. 29 ноября 1913 г. // Переписка С.Б. Веселовского… С. 366.