Страница 65 из 86
- Слушай, ты так разговариваешь, как будто мы чай пьем. А мы, между прочем, по Москве последний раз едем, - сказал вдруг голос Долго-Сабурова.
- Ну и что? Она мне до лампочки, я уж тут каждую дырку знаю. А впереди - целый мир!
- А я люблю Москву. Не было бы этой советской власти, чтоб они сгорели, я бы в жизни не уехал!
- Даже со мной?
- Да ты, Натали, как только там свои цацки получишь, пошлешь меня подальше.
- Дурак! Я тебя люблю. Не дрейфьте, граф! Я вас люблю! Все будет о-кей! - голос будто улыбался, потом послышался чмок поцелуя. - А какая жизнь будет, дарлинг!
- Знаешь, это еще бабушка надвое сказала!
- Что ты такой злой сегодня?
- Будешь злой! В такой день час проторчать в лифте! Я на этом пять тысяч потерял - некогда было зайти в "Чародейку".
- Ах, вот в чем дело! Ты не повидал свою Зойку-Чародейку? Так и скажи, можем вернуться.
- Не могу. Борис велел быть не позже семи, иначе мы не успеваем на самолет. Ты даже чемодан с собой не взяла…
- А все уже там, у Бори. Сколько ты собрал сегодня?
- Девяносто две. Да черт с ними! Хватит нам на вылет.
- Дай телеграмму взглянуть.
- Ты что! Я ее утром съел, при обыске вагона.
Тут я покраснел, как мальчишка, хотя Светлов, слушая этот разговор, даже не повернул голову в мою сторону. Впрочем, я-то искал у этого Долго-Сабурова бриллианты его тетки, какой был смысл заглядывать ему в рот.
- Но текст-то ты помнишь? - на мое счастье, спросила Долго-Сабурова эта Наташа.
- "Приданное стоит двести, свадьба через неделю, срочно вылетайте с деньгами, папа", - произнес Долго-Сабуров. - Тебе все ясно?
- Ясно. За двести тысяч он купил начальника погранзаставы или кого-то на аэродроме, и через неделю мы уже - фьють! Только ему деньги срочно нужны.
- У него там при себе сто ровно, девяносто я собрал сегодня, а полсотни есть у Бориса. Так что на дорогу нам как раз, а дальше советская капуста ни к чему, перейдем на инвалюту. Сколько было у Сысоева в сейфе?
- А Старик тебе не сказал? Или ты нас перепроверяешь?
- А черт вас знает! Может, вы сговорились заработать на моей доле.
- Ты невозможный! Я тебя люблю, балда! Сговориться могли только Боря и Старик, когда брали сейф Сысоева. Но ты можешь себе вообразить, чтобы Боря сговаривался о чем-то у меня за спиной?!
- Ну, от твоего брата можно всего ожидать…
- Сейчас схлопочешь по морде, граф! - всерьез сказал нежный и грудной женский голос. - Боря - гений! Выпутаться из этой истории с вашим дурацким гробом с опиумом! Знаешь, что Сысоев под гипнозом сказал тогда Боре?
- Знаю, слышал об этом. Только никто при этом гипнозе не был, и может, твой Боря все выдумал. Может, вообще никакого гипноза не было.
- Идиот, а код сейфа откуда?
- Ну-у… - протянул голос Долго-Сабурова. - Но, допустим, код он из него вытянул под гипнозом, но остальное… Он мог просто придумать, чтобы втянуть в это дело меня, тебя, Старика.
- О-кей, ты можешь выйти из игры. Хоть сейчас. Приедем к Боре, получишь свою долю и - катись!
- Нет, теперь, когда вы оторветесь с сысоевскими бриллиантами, они меня точно пришьют. Так что я уж с вами, до конца. Просто это как в кино - бежать через границу с бриллиантами…
- Типун тебе на язык! В кино беглецов ловят. Потому что так положено по цензуре, мне один режиссер рассказывал. Иначе кино не выпустят на экран…
- Ты с ним спала?
- С кем?
- С этим режиссером?
- О Боже! При чем тут это, граф?! Запомни: любишь ты Москву или не любишь, хочешь со мной уехать или нет - мы здесь оставаться не можем, и это - по твоей вине, а не по нашей. Из-за вашей дурацкой авантюры с гробом!..
- Почему дурацкой?! - резко вспылил Долго-Сабуров. - В конце концов, именно этот гроб навел нас на твоего Белкина с его пограничными документами, по которым Старик уже там, на границе. Так что нет худа без добра.
Светлов, по-моему, впитывал в себя каждое слово, да и я - тоже. Мы оба пригнулись к динамику, чтобы не пропустить ни одного слова, интонации, нюанса. Это было лучше любого допроса и хотелось, чтобы эта дорога длилась подольше. Неожиданно женский голос сказал:
- Не гони. Смотри, какой дождь.
Действительно, проливной июньский дождь вдруг обрушился на юго-запад Москвы, куда катили синий "Жигуленок" Долго-Сабурова и наши машины - "рафик" и две милицейские "Волги" без милицейских номеров.
- Не дрейфь, графиня, - ответил голос Долго-Сабурова. - Живы будем - не помрем!
- Вот именно, - усмехнулся женский голос. - Моему брату надо в ноги кланяться - сысоевская капелла нас всех определила в расход пустить за вашу левую ходку с гробом.
- Суки, конечно! - сказал Долго-Сабуров. - Им можно и наркотики через границу посылать, и счета в швейцарских банках держать, и на государственные деньги по заграницам ездить! Брежневский сынок яхту нанимал и ездил в Африку слонов стрелять! Ну, ничего! Они еще приедут на Запад, я их там встречу - и Сысоева, и Балаяна и всех! Никаких бриллиантов не пожалею, чтобы их достать там! Уж я поговорю с этими советскими слугами народа, едри их мать! Душу выну!
- По-моему, ты кое-что не понимаешь, - сказал женский голос врастяжку, явно затягиваясь сигаретой. - У Бори совсем другая идея. Послушай. Приезжает какой-нибудь Сысоев или Балаян на Запад в командировку, мы там узнаем по газетам, где они и что, воруем их, как этого Белкина, и они нам выдают шифры своих вкладов в швейцарских банках. При этом они даже в полицию заявить не смогут, иначе им в СССР не вернуться. Жалко, что мы сейчас Сысоева в Женеве перехватить не успеваем…
- Фьють! - Светлов даже присвистнул, слушая эти планы. - Ничего себе кино! - И кивнул на медленно вращающийся диск магнитофонной записи. - Ценная пленочка!
Внезапно в эфире прозвучал щелчок включенного в "Жигулях" магнитофона и послышались звуки урока английского языка. Впрочем, тут же все и стихло, голос Наташи спросил удивленно:
- Что это?
- Это английский, - ответил Долго-Сабуров. - Я учу, готовлюсь.
- Фу, как ты меня напугал! Я думаю: что за голос? Уф… Дарлинг, я тебя научу английскому и французскому, будь спок. Лэт ми джаст крос тсе брод… У тебя музыки никакой нет?
- Что ты сказала только что? - послышалось поверх включенного на небольшую громкость джаза, и весь дальнейший разговор шел уже действительно как в кино - под негромкую джазовую песню.