Страница 63 из 86
- Так! - вплотную подступил к Акееву Светлов. - Что ты еще знаешь об этом докторе? Ну! Вспоминай! Живо! Как он выглядит?
- Ну, такой молодой, полный, волосы черные, а глаза карие, на правой руке перстень с печаткой. Вот и все, что знаю.
- Кто еще его знает?
- Сысоев знает, мой шеф.
- Это я понимаю, но он за границей. Кто еще? Герман Долго-Сабуров?
- А он в рейсе.
Светлов усмехнулся - он поймал Акеева в ловушку.
- А откуда ты знаешь Долго-Сабурова?
- А тоже через шефа, он на шефа работает, опиум с юга возит, а на юг - морфий. Только он вам ничего про доктора не скажет, ни в жисть!
- Почему?
- А он по сестре этого доктора сохнет.
- Ты ее видел? Знаешь?
- Еще бы! - он стрельнул глазами в притихшую, с закрытыми глазами, в ужасе раскачивавшуюся из стороны в сторону Леночку Смагину. - Такая ж, как эта, шалава. Но красивая - не отнять. Знаете как говорят: по глазам целка, по п…е блядь! Вот это про нее. А Герман же из графского рода, вот он и втюрился - "Наташа Ростова! Наташа Ростова!". А она такая же Наташа Ростова, как я - граф Толстой! Сучка и все.
- Как ее зовут? Где живет? Работает?
- Нет, ничего не знаю, только знаю - Наташа. И все. На артистку Варлей похожа из "Кавказской пленницы". Но вот эта сучка может знать, они меня на пару в ресторан таскали неделю назад.
Я подошел к Смагиной, но когда она открыла глаза, стало ясно, что говорить с ней бесполезно - в ее застывших глазах было одно отчаяние, ничего более.
Светлов подошел ко мне:
- Не теряй времени. Поехали. Нужно заняться племянником. - И кивнул своим архаровцам на Акеева и Смагину: - Отвезите их к Пшеничному на допрос.
16 часов 42 минут
- С ума можно сойти - уже пять часов! - Светлов устало опустился в милицейский "Мерседес", который ждал нас у подъезда сысоевского дома на Фрунзенской набережной. Нужно ли говорить, что вокруг "Мерседеса", этой новинки московских улиц, стояла плотная ватага мальчишек, они заглядывали во все окна, трогали бамперы, ручки и приставали к водителю с сотней вопросов. Светлов отшвырнул от дверцы самых назойливых, мы сели в машину, он устало откинулся на сидение. - Я ж не ел сегодня ни черта!
- Куда? - осторожно спросил водитель.
- Отъезжай, разберемся.
На радиотелефоне мигал и гудел сигнал вызова коммутатора Петровки. Трогая машину и одновременно скосив глаза на радиотелефон, водитель сказал мне:
- Вас уже четвертый раз вызывают.
Светлов взял трубку и щелкнул рычажком усилителя, чтобы я мог слышать разговор.
- Подполковник Светлов. Слушаю.
- Товарищ подполковник, наконец-то! - сразу ворвался голос капитан Ласкина, начальника группы слежения за объектом "племянником".
- Спокойно! - сказал Светлов. - Что такое?
- Этот племянник какой-то псих! Он развез наркотики в шестнадцать точек! Весь Арбат - Старый и Новый, магазин "Руслан", гостиницы "Белград", "Украина". И везде собирает деньги - я не знаю, наверно, собрал тысяч сто!
- Хорошо, а где он сейчас?
- Сейчас он в лифте сидит, как вы приказали.
- Что я приказал?
- Вы приказали задержать его на час-полтора, пока вы освободитесь. Вот он и сидит в лифте уже час пять минут вместе с народным артистом Сличенко.
Светлов развеселился.
- С кем? С кем?
- Вам смешно, товарищ подполковник, а у меня тут скандал. Чтобы его тормознуть в лифте, пришлось свет отключить во всем доме. А тут на первом этаже ювелирный магазин "Агат", это на Новом Арбате. И дом огромадный - одни академики живут, артисты, дипломаты всякие. И уже больше часа света в доме нет.
- Ладно, получишь премию за находчивость! - сказал Светлов. - Терпи, я сейчас приеду. Где ты стоишь?
- А у самого дома, у нас ремонтный "рафик", сделали ограждение, тарахтим отбойными молотками по асфальту, как будто ищем повреждение кабеля.
- Ясно. Молоток! А что он делает в этом доме, племянник?
- А был в гостях у Жлуктова, хоккеиста. Оставил последнюю упаковку морфина. Время уже пять часов, а ему еще в "Чародейку" надо.
- Все! Отключайся! Буду через пять минут, - Светлов дал отбой и тут же сказал телефонистке: - Так, золото мое, дай мне Дежурную часть.
- Они вас сами вызывают, - ответила телефонистка и вслед за ней прозвучал голос помощника Светлова, оставшегося в Дежурной части. - Товарищ подполковник! Тут Мосэнерго мне уже плешь проели!..
- Знаю, знаю! Скажи, что через пять минут починим кабель. И слушай меня: полковник Марьямов там?
- Здесь. Спит в уголочке.
- Разбуди. Пусть возьмет на первом этаже директора вагона-ресторана и срочно к "Чародейке". Я сейчас туда подъеду. Вопросы есть?
- Нет. Все ясно.
Светлов отключил рацию, взглянул на меня:
- Ну? Теперь посчитаем еще раз. Есть два варианта: взять племянника сразу, сделать очную ставку с Акеевым и всеми, кому он сейчас раздал наркотики. Спекуляция наркотиками в особо крупных размерах карается по статье 224 до 15 лет. Выдаст доктора?
- Может и выдать… - сказал я не очень уверенно. "За" были неопровержимостью улик в торговле и перевозке наркотиков, "против" - графское происхождение Долго-Сабурова. Его, наследного графа, отпрыска рода советская действительность заставила превратиться в железнодорожного проводника! Уже одно это может толкнуть на преступление, причем - обдуманное, без раскаяния и предательства соучастников. А если учесть его влюбленность в сестру этого доктора, о которой сказал только что Акеев… н-да, возможно, его не запугаешь статьей 224.
Я вспомнил телефонный разговор в квартире Долго-Сабурова, этот анонимный грудной женский голос, интимно-ласковый и завораживающий… Теперь я не сомневался, что это была Наташа, что это она звонила Долго-Сабурову и что в нее же влюбился Белкин на Бакинском аэродроме. "Шерше ля фам", ищите женщину! В каждом преступлении.
- А второй вариант, - говорил между тем Светлов, - сыграть ту же шутку, как с этой Смагиной. Я при этом племяннике буду трепаться, как Ожерельев, мол, МУР идет по следу всей банды, но тот, кто выдаст Белкина, получит помилование, вчистую.
- Вряд ли он пойдет на предательство… - сказал я. - Он граф.
- Хорошо. Пусть не пойдет. Допустим, он не ринется к нам с адресом Белкина. Но он должен хотя бы предупредить этого доктора и его сестру…