Страница 60 из 86
Именно в этом месте я вернулся в зал номер три, куда группа майора Ожерельева транслировала подслушанный разговор. Еще совсем недавно, каких-нибудь два-три года назад, такой электронной техники подслушивания не было ни в МУРе, ни вообще в милиции, этой строго секретной техникой пользовались только в КГБ, но теперь, накануне московских Олимпийских игр, КГБ закупил на Западе новейшую американскую и японскую технику подслушивания, а эти старые, работающие на дистанции не более километра, передали в МВД. Но и на том спасибо. С помощью электронно-подслушивающего устройства "ЭПУ-5" отечественного производства мы слышим сейчас крайне важный для следствия разговор:
Женский голос: яПослушай! Это не так! Они ищут какого-то корреспондента, которого как-будто бы ты украл, и говорят, что ты убил какого-то мальчишку! Витя, это правда?
Мужской голос: яЗаткнись, дура! Никого я не убивал! Кто "они"? С кем ты разговаривала?
Женский голос: яУтром в гостинице меня кадрил какой-то майор из Одессы. Он учится в милицейской академии. Им всем раздали три фотографии - твою, этого корреспондента и еще какого-то типа, мне кажется, я его видела один раз с тобой. Витя, Витенька! Зачем ты влез в это дело? Зачем?!
Мужской голос: я Подожди, не ори! Что он еще говорил?
Женский голос: я Я не помню! Я увидела твою фотографию и с ума сошла!
Мужской голос: я Ну так вспомни! Вспомни, что он еще говорил?..
Я наклонился к Светлову, спросил:
- Чья это квартира?
- Уже выяснили, - ответил он. - Сысоев Виктор Владимирович, начальник Главного Аптечного управления Министерства здравоохранения Союза. Сейчас он в Женеве на симпозиуме во главе делегации медицинских работников, а вся семья на юге, в Пицунде.
Между тем по радио звучал плачущий, с надрывом женский голос:
- Витенька, что теперь будет?! Что теперь будет?!
- Ничего не будет. Все будет нормально! - отвечал злой и не очень уверенный голос Акеева. - Во-первых, я никого не убивал! А во-вторых, через неделю приедет шеф и вытащит меня из этого дерьма. Я же не на себя работаю…
- Витя, а может быть, сейчас по-тихому уехать в Котлас? Досидишь у папы в лагере, никто и не узнает, что ты был в Москве, а? Давай уедем!
- Давай, дурачок, давай! - нетерпелива сказал у пульта Светлов. - Выйди из квартиры…
Но Витя Акеев дурачком не был, он сказал своей Леночке:
- Дурочка! Если они меня в розыск подали, значит и до лагеря завтра дойдет. И вообще мне теперь отсюда выходить нельзя, ты что! За тобой слежки не было? Это что за машина стоит под окнами?
- Она и раньше стояла, когда я приехала. Витя, ты не бойся! У меня же папа чекист, я, знаешь, сколько по Москве ходила, проверяла, следят за мной или нет. Я сначала с перепугу даже весь этот морфий в сортире выкинула, две коробки, по сто штук. Потому что мне на каждом углу шпики мерещатся. А потом в ГУМе в очереди стояла за французским бельем, успокоилась. Представляешь, за двадцать человек до меня французское белье кончилось!
- А сюда как попала? На метро?
- На такси. Но ты не бойся. Меня такой старичок везя трухлявый, я специально выбрала…
Тут же все дежурившие в зале оперативники покатились от хохота. Капитан Федотов, несмотря на пожилой возраст, был известным любителем женского пола, и, назвав его "трухлявым старичком", Смагина на всю жизнь приобрела заклятого врага в МУРе, а Федотов, похоже, надолго теперь получит кличку - "трухлявый".
Между тем, разговор в квартире продолжался:
- Витя, зачем вы этого корреспондента украли?
- Ладно, не твоего ума дело. Просто этот кретин слишком много пронюхал и уговаривал пацана всех нас заложить.
- И вы его тоже убили?
- Вот балда! Я же тебе сказал: никого не убивал! И перестань ныть, а то вышвырну кяедреной матери из квартиры! Давай выпьем лучше! Что будешь пить? Коньяк? Водку? Я ж тебя просил виноград мне купить.
- Я знаю, Витя. Только я так заморочилась, что уже мне не до винограда было. Хочешь, я съезжу на такси на рынок?
- Нет уж, будем тут сидеть на пару. До приезда шефа… Что ты будешь пить?
Тут в эфире прозвучал комментарий майора Ожерельева:
- Товарищ подполковник, наш номер не прошел, она его не вытащила из квартиры…
- Слышу, не глухой, - зло сказал Светлов. - Ладно, дадим им выпить и поговорить, там видно будет.
- Витя, поцелуй меня! вдруг попросила в квартире Смагина. - Мне страшно!
- Дурында ты, - ответил ей Акеев. - На, выпей коньяку. И ничего не бойся. Ты думаешь, что я тут сижу? Тряпки стерегу, что ли? Тут на кухне, за помойным ведром сейф с бриллиантами, миллиона на три! Шеф вернется, из любого дерьма выкупит. У него половина министров приятели, а еще половина с ним заодно в деле работает. Ты что, не понимаешь, где живешь? Нужно держаться тех, кто у власти стоит, и тогда все будет железно. Никто тебя с ног не собьет, никакой ОБХСС…
- Витенька, поцелуй меня…
- Ну, иди сюда. Иди…
Теперь в эфире звучали расклеивающиеся звуки поцелуев, скрип пружинного дивана и все учащающееся горячее дыхание. По лицам дежуривших в зале офицеров МУРа расползлись ухмылки и улыбочки. Все смотрели на меня и Светлова. Руководитель группы наблюдения майор Ожерельев доложил, пряча в голосе насмешливые нотки:
- Порнография начинается, товарищ подполковник. Какие будут указания?
- Заткнуться и ждать! - рявкнул Светлов.
- Слушаюсь, товарищ подполковник, - обиженно сказал Ожерельев.
Между тем в квартире номер двадцать два на Фрунзенской набережной сорок восемь, судя по звукам, начиналась порнография.
- Сними с меня! Сними с меня все! - шептал женский голос. - Вот так! Вот так! Подожди, не сразу! Я хочу поцеловать. Не двигайся! Не двигайся! Боже мой, как я его люблю!
- Нет, вы меня извините, я так работать не могу! - вдруг вскочила, раскрасневшись, пожилая техник-капитан Шагинская. И под уже неудержимое ржание дежурных офицеров прошла прочь из зала.
- Ожерельев! - хрипло сказал в микрофон Светлов. - Группу захвата поднять на седьмой этаж. Имей в виду: Акеев - чемпион Европы по боксу и может быть вооружен. Поэтому двери открывать по-тихому, только когда они будут кончать, по моему сигналу.