Страница 53 из 86
Сразу после разговора Смагина удалилась в свой номер, откуда пыталась связаться с кем-то по телефону, но, набрав только три цифры - "242", оставила это намерение без завершения. В 11.30 объект покинул гостиницу и направился по улице Горького вниз, в сторону Центрального телеграфа…
11 часов 45 минут
Я сидел в квартире Долго-Сабурова, ждал муровских оперативников и от нечего делать листал его фотоальбом. Этот альбом мы со Светловым видели и в прошлый раз, при первом обыске, но в тот раз нас мало интересовали все эти девицы в купальных костюмах и "производственные" фотографии: железнодорожная бригада N-37 "Москва - Ташкент" на фоне своего состава совместно с работниками вагона-ресторана и на переднем плане Герман Долго-Сабуров в обнимку с директором вагона-ресторана. В конце альбома лежал черный конверт с несколькими цветными снимками - эффектная шатенка на фоне черноморских пальм, среди веселой компании загорающих курортников, она же, смеясь, облизывает мороженое-эскимо на палочке, и, наконец, она же прямо на пляже стрижет Германа Долго-Сабурова - он сидит на стуле, а она стоит над ним с ножницами и расческой в руках. И на обороте снимка надпись: "Дорогой Геша! Надеюсь, ты не забудешь! Твоя Зойка-Чародейка. Сочи, "Жемчужина", мая, 1979".
Пожалуй, это уже кое-что! Где эти чертовы оперативники? У меня каждая минута на вес золота, а я сижу тут, как на привязи…
Оставляю в квартире своих сержантов - они уже освоились и с моего позволения лихо уплетают узбекский виноград, а сам опять отправляюсь к старушке-соседке, показываю ей фото этой девицы:
- Мамаша, вы знаете эту девушку?
- Никого не знаю! - старушка поджимает губки и делает замкнутое лицо. Действительно, зачем ей связываться с милицией, ведь потом этот сосед может ей отомстить! Конечно, эта старушка многое могла бы мне рассказать о Долго-Сабурове, не зря глазок на ее двери высветливается при любом шорохе на лестничной площадке, но, насколько я понимаю, она ведет только визуальное наблюдение и никаких имен или фамилий скорее всего не знает.
Я беру телефонную трубку, звоню полковнику Марьямову в железнодорожную милицию:
- Полковник, это Шамраев.
- Слушаю вас, - тут же раздается подобострастный голос Марьямова. - Чем могу служить?
- В мае этого года Долго-Сабуров был на Кавказе, в Сочи. Я хочу знать: это был отпуск? Он ездил туда по служебному билету или летал?
Раз в году все работники железных дорог СССР имеют право на бесплатный проезд в любую точку страны, и чаще всего железнодорожники используют эту льготу для поездки в отпуск. Именно это я и хотел сейчас уточнить у Марьямова.
- Если вы сможете подождать у телефона, эти данные будут в минуту, я только свяжусь с бухгалтерией управления дороги.
- Хорошо, товарищ полковник, я жду.
Я прождал меньше минуты и услышал:
- Вы меня слушаете? Бригадир поезда Герман Долго-Сабуров находился во внеочередном отпуске согласно приказу управления с 29 апреля по 6 мая. Служебные билеты до Сочи и обратно выписаны на него и его жену Зою Кириленко.
- Жену? Он же холостой! - сказал я.
- Здесь есть на этот счет заявление: "Поскольку я собираюсь оформить законный брак с гражданкой Кириленко Зоей, прошу считать ее членом моей семьи и выдать билеты для проезда в отпуск".
- А кто эта Зоя Кириленко, есть данные?
- Безусловно. Паспорт серия XXIII-ЛС, домашний адрес: улица Дыбенко 27, квартира 8, место работы - салон "Чародейка" на Новом Арбате, мужской мастер.
- Полковник, Родина вас не забудет! - восклицаю я радостно. - Ждите, я вам перезвоню. - Девушка, телефон салона "Чародейка" на Новом Арбате.
- 241-28-82, - отбарабанила она.
Звоню в "Чародейку". Номер, конечно, занят, но я набираю снова и снова. А другим ухом прислушиваюсь к лестничной клетке - не появился ли "племянник". Наконец, слышу на том конце провода:
- "Чародейка" слушает.
- Пожалуйста, Зою Кириленко.
- Ее нет, она на обслуживании. Будет с четырех.
- Что значит: на обслуживании? - спрашиваю я. - Она в парикмахерской?
- На обслуживании - это значит, выполняет работу у клиента на дому. У нас не парикмахерская, а салон. Кто ее спрашивает?
- Из бухгалтерии Курской дороги. Она в мае ездила в Сочи с нашим работником Германом Долго-Сабуровым, вы его знаете? Мне нужно уточнить насчет их билетов…
- А у тебя что - ревизия? - запанибрата спрашивает "Чародейка".
- Ну! - говорю я ей в тон.
- Ну, позвони после четырех, они оба будут.
- Кто, оба?
- Ну, и Зойка, и Герман, он сегодня из рейса пришел и звонил, узнавал, когда она будет.
- Спасибо, золотая! - говорю я, ликуя, и смотрю на часы: до четырех у меня масса времени, но и провернуть нужно кучу дел. Еще минуту назад я собирался арестовывать "племянника", если бы он вернулся домой, но теперь планы изменились и нужно замести следы обыска на случай, если Долго-Сабуров вернется домой до четырех.
Я стремглав бросился в квартиру Долго-Сабурова. Мои сержанты уже объелись виноградом, но, слава Богу, полящика еще есть, и я делаю простую операцию: укладываю на дно ящика ворох старых газет, сверху укрываю их оставшимся виноградом, и вот уже ящик снова полон. Долго-Сабурову сейчас вообще не до винограда, но нужно, чтобы на первый взгляд в квартире все было без изменений. Сержанты смотрят на меня удивленно, но мне некогда им объяснять, к тому же в этот момент появляется бригада оперативников - моя смена.
- Товарищ Шамраев, бригада МУРа в составе трех человек прибыла в ваше распоряжение. Старший по бригаде - лейтенант Козлов.
- Вот что, Козлов, я просил Красновского, чтобы этот телефон срочно взяли на кнопку.
- Так точно. Уже взяли, товарищ Шамраев.
- Хорошо. Задача такая: один из вас остается здесь. И сделайте так, чтобы соседка с ним в контакт не вступала, ее просто нет дома. Ясно?
- Ясно.
- Двое скрытно дежурят на улице. "Племянника" не брать, но "вести". Ясно?
- Ясно, товарищ Шамраев.
- Тогда все. Уходим отсюда, - я еще окидываю взглядом квартиру Долго-Сабурова - вроде бы все на месте, а если мы что-то и сдвинули, то вряд ли он это заметит, он тут сам оставил полный беспорядок. Я изымаю из альбома фото Зойки Кириленко-"Чародейки" и несколько фотографий проводников бригады Долго-Сабурова и коллектива вагона-ресторана, и мы спешно покидаем квартиру.