Страница 8 из 14
Владимир Васильевич хорошо пел. Вот у кого музыкальный слух был прекрасный, жалко, дочь не унаследовала, и голос приятный. Бывало, на какой-нибудь праздник собирались и родственники, и друзья, – всем места хватало. А выпивки и еды тем более. Было в этом доме золотое правило: уж если позвали гостей, все должны быть «сыты, пьяны и нос в табаке» – одна из любимых присказок Владимира Васильевича. Готовили столько, что на завтра обязательно оставалось. Пища в основном простая, для изысков и деликатесов не было ни средств, ни возможностей, но чтоб на столе что-то закончилось и не принесли ещё, чтоб кому-то чего-то не хватило, – такого никогда не было! Этот размах Сонька, что называется, впитала с молоком матери, и теперь, приглашая гостей, готовит, как на Маланьину свадьбу, хотя времена уже давно изменились и никто так не делает.
Женщины за столом пили вино, Владимир Васильевич употреблял только «чистый продукт» – водку. Гостям подливал с такой регулярностью, что не все выдерживали. А после возлияний народ за столом любил петь. Хором. Вот тут-то Владимир Васильевич и запевал:
«Оружием на солнце сверкая,
Под звуки лихих трубачей,
По улицам пыль поднимая,
Проходил полк гусар-усачей…»
Песен он знал много, всё больше про любовь. Соньке очень нравилось, как папа поёт. А сколько шуточек-прибауточек в его арсенале было – умел человек окружающим хорошее настроение создать! Правда, некоторые из его рифмованных присказок были настолько «солёными», что приходилось в присутствии детей обрывать их на полуслове, потому как нецензурные выражения в доме были «табу». Однако взрослые, видимо, продолжение хорошо знали и хохотали от души. Соня обожала такие дни. Она любила гостей, папины шутки и песни, мамину еду и вообще атмосферу праздника. На работу никто не уходит, в сад идти не надо, гости рассказывают интересные истории, все веселятся, – ну как тут не радоваться?
Однако праздник праздником, а в будни отец требовал дисциплины. И если в воскресенье он таскал на закорках визжащую от восторга Соню, то в понедельник мог вспылить и накричать за непослушание. Этого Нина Борисовна старалась не допускать. Будучи великим миротворцем, для которого скандалы в семье неприемлемы в принципе, она, услышав начинающуюся заварушку, тут же появлялась в комнате и, обращаясь к детям, строго заявляла:
– Так, папа прав. Это что за безобразие? Уже десятый час, а у вас игрушки разбросаны и Соня до сих пор не в постели.
И тут же – разнервничавшемуся мужу:
– Володечка, они сейчас всё уберут, не волнуйся. Пойдём, ты мне поможешь тазик достать из антресоли.
Вот таким изящным поворотом она всякий раз гасила искру, грозящую перерасти в пожар. Изобретательность её в деле сохранения мира в семье была безгранична, никто другой не смог бы в течение стольких лет добиваться сдержанности от Владимира Васильевича с его характером.
Но однажды, когда Соня совсем уж разбаловалась, мама решила не встревать и дать возможность отцу как следует дочь проучить. Просила только голос не повышать.
Папа велел Соне собрать игрушки и отправляться спать.
– Ага, – беспечно ответила Соня, – я сейчас, – и продолжала что-то рисовать, даже не оглянувшись на разбросанных зверей и кукол.
Во второй раз папа сказал:
– Если ты сейчас же всё это не уберёшь, я вынесу их на помойку.
– Да, папочка, сейчас, сейчас, – пролепетала Соня, не в силах оторваться от раскраски и не придав значения угрозам.
Третьего раза не последовало. Когда она, наконец, подняла голову от рисунка, папа как раз выходил из кухни с мусорным ведром, направляясь к входной двери, чтобы вынести это хозяйство на помойку. И – о, ужас! – в ведре поверх кучи мусора лежал, свесив лапы и хвост, её любимый плюшевый тигр по имени Пурш.
Сонька на мгновение онемела от этой картины, а потом с диким рёвом кинулась спасать своего любимца.
– Я тебя предупреждал, – сказал папа. – А эти что валяются? Не нужны? Давай я их тоже выброшу.
– Нет! – захлёбываясь слезами, заорала Сонька. – Я уберу, прямо сейчас, только не трогай!!!
И она кинулась собирать своих плюшевых друзей, как угорелая. Папа понаблюдал несколько секунд и молча вышел с ведром за дверь. Опасность миновала.
– Папу надо слушаться, – резюмировала Нина Борисовна исчерпанный инцидент.
Урок был Сонькой усвоен надолго.
Как мы уже знаем, Соня появилась на свет майским воскресным днём, когда папа её, ничего не ведая, отправился на рыбалку. Занятие это было настоящим хобби Владимира Васильевича. Удочки, спиннинги, блесны, крючки, коробочки с червями, – всё это в изобилии имелось в доме. Благодаря папиному увлечению Сонька с детства умела потрошить и чистить рыбу. Летом после дождя они с папой ходили собирать дождевых червей. Соня сначала боялась, но папа сказал, что червяки не кусаются, и она успокоилась. Они складывали их в коробку с дырочками, чтобы те могли дышать. На червя папа ловил небольших рыбёшек в подмосковных реках и озёрах. Соня быстро научилась отличать плотву от карася или окуня: у окуня красные плавники, а плотва травоядная и в брюхе у неё – сплошная зелень. Соня старательно чистила рыбу, а мама зажаривала её как следует, чтоб хрустящая была, и они ели этих маленьких рыбёшек прямо с костями. Вкусно было…
Брат Миша рыбалкой интересовался мало, а когда вырос и женился, они жили отдельно. На лето в основном ездили в загородный дом к родителям Мишиной жены. Так что внука и внучку Владимир Васильевич видел не так часто. Зато, когда Соня вышла замуж и родила сына, Тимофеевы, наконец, обзавелись собственными шестью сотками в Подмосковье, и младшего внука пожилой уже Владимир Васильевич приобщить к рыбалке успел. Они уходили утром на местный пруд, захватив с собой бидончик, куда запускали в воду самых маленьких рыбёшек. А когда возвращались обратно, этим бидончиком позвякивая, кошка Луиза бежала им навстречу со всех ног, предвкушая лакомство. Расправлялась с этими гостинцами так, аж за ушами трещало. Настоящий маленький тигр.
А уж как Сонин папа любил футбол – по телевизору ни одного матча не пропускал! Болел всю жизнь за «Торпедо» московское. Бывало, встанет на коленки на стул, локти на столе, закурит свою папиросу «Беломор» и прильнёт к экрану. Комментировал всю игру и вопил, когда гол забивали, как положено, со всем стадионом. Соня помнит какие-то специальные таблички, заштрихованные по диагонали, в которые отец заносил счёт всех матчей турнира. Футбол тогда был истинно народным увлечением, совершенно повальным. Это вам подтвердит любой советский человек соответствующего возраста.
По дому у Владимира Васильевича обязанностей было немного. Мусор выносил, пока Миша не вырос, по воскресеньям пылесосил. Ну, а если что починить надо, так это не вопрос – руки у него были золотые. Вообще Сонин папа за что ни брался, всё делал очень тщательно, не спеша и на совесть, обязательно доводил начатое до конца. Когда Нина Борисовна болела или просто очень уставала, мог и посуду помыть. А если уж он за это дело брался, то, как и всё, делал его безукоризненно: посуда в его руках скрипела, такая чистая делалась, ни капли жира не оставлял. Словом был Владимир Васильевич настоящим перфекционистом, хотя слова такого отродясь не слыхивал.
Однако не всё шло так гладко в этой семье, как может показаться. Великая Отечественная оставила свои страшные следы не только на теле Володи Тимофеева, но и в юном мозгу вчерашнего школьника, которому пришлось пройти через страшные бои, гибель товарищей и все иные мыслимые и немыслимые ужасы войны. Это была другая реальность, к которой невозможно быть готовым. Как ни готовься, она всё равно потрясает, тем более неокрепшую психику совсем ещё молодого человека. Да что там говорить?! Снимаю шляпу…
Вспоминать то время Владимир Васильевич, как мы знаем, не любил. А вот что он сильно любил, так это выпить. В отличие, кстати, от отца своего Василия Корнеевича, который спиртным никогда не злоупотреблял. Нет, смолоду алкоголиком он, конечно, не был. Просто выпить любил… Знаете ведь, как это бывает? Пивка вечером с сослуживцами, водочки по праздникам. И сразу как-то преображался: весёлым становился, добрым, всё нипочём, море по колено, как будто никаких проблем в жизни и вовсе не существует. Так вот и спасался. Человек ведь когда выпьет, тут-то всё и вылезает наружу, что до этого под контролем держалось. Кто-то агрессивным становится, кто-то обидчивым и плаксивым, а кто-то не в меру ревнивым. А Владимир Васильевич только лучше делался, как будто отпускал себя: беззаботный, компанейский, радушный, бесконечно доброжелательный к людям.