Тонкая грань

Снотворное было решено нанести на сенбоны, предоставленные все тем же Ханатаро, и атаковать издали. Благо, мост освещался, посему темнота ночи не стала проблемой.

Задуманное прошло как по маслу настолько непринужденно, что это вызывало даже легкую оторопь. Не может же, в самом-то деле, все быть настолько просто! И, чем дольше Йоко смотрела на распластанные на мосту бесчувственные тела, тем больше крепло у нее в душе чувство, что они за всем этим упустили что-то важное. Но, вопреки всем попыткам понять, что же именно, в голову ничего толкового не приходило. Возможно и даже наверняка, Соскэ мог намекнуть об этом, но выслушивать его колкие замечания Йоко сейчас хотелось меньше всего.

Однако прошла минута, вторая, третья, а ничего так и не произошло. Сирена не взвыла, не завизжала, тревожного набата с колокольни не последовало, и никто из командующего состава Готэй 13 не свалился им на голову. И это было еще более странно. Неужели прошлый опыт прошел бесследно, и ни в чем, кроме увеличения числа охранников, охрана Башни не изменилась?

– А вот и ключ, – объявил Ямада, обшарив карманы хаори одного из поверженных стражей.

Но Накамура почти его не слышала. Прищурив глаза и почти полностью обратившись в слух, она подошла к бортику и вглядывалась в даль, туда, откуда они пришли, и нутром, каким-то шестым чувством, ощущала приближение неприятностей. Причем, настолько капитальных, что стоило поспешить.

– Йоко? – заметив ее замешательство, Изуру подошел ближе. Ее тревога словно по волшебству передалась и ему, и Кира тоже настороженно посмотрел туда же, куда и Йоко. Однако там не было никого и ничего, и ничем иным, кроме как наитием невозможно было объяснить природу их опасений.

– Надо торопиться, – негромко, так, что он еле услышал ее голос, произнесла она. Словно невидимый глазу преследователь мог ее услышать. – Идем!

Они подошли как раз вовремя: Ханатаро как раз закончил возиться с мудреным замком, и после череды щелчков дверь бесшумно открылась. Глазам друзей предстало огромное круглое помещение, настолько темное, что разглядеть там что бы то ни было не представлялось возможным. Единственным источником света там являлось высокое, очень узкое окно, выходящее как раз на сторону холма, чтобы заключенный, сидя в камере, мог смотреть на Сокъоку и раскаиваться в своих прегрешениях. Сейчас, когда Сокъоку был уничтожен, потерялся и глубокий смыл заключения здесь, но традиция есть традиция.

Ночь была безлунной, и света почти не поступало. И только когда Изуру додумался зажечь на ладони маленькую сферу Шаккахо, пригодную исключительно для освещения, красное сияние озарило зал.

Гин обнаружился в глубине помещения. Беззаботно, словно находился где-то на морском пляже, он, закинув ногу на ногу и убрав руки за голову, лежал аккурат в самом центре комнаты, будто специально вымерял расстояние. На пришедших он посмотрел так, словно в их визите не было ничего из ряда вон выходящего.

– О, Йоко-кун, признаться, я ожидал, что со дня на день ты обязательно придешь, – тон его голоса был настолько легкомысленным, словно речь шла о сущих пустяках. – Даже поспорил сам с собой, одна ты явишься или с Изуру. И, как видно, проиграл в обоих случаях. Варианта с появлением Ямады-куна я как-то не учел.

– А стоило бы, – ворчливо отозвалась Накамура, не сумев сдержать улыбку. – Я же говорила, что в Сейрейтее тебя ждут, а ты не верил.

– Особенно Сой-тян ждала, – усмехнулся Гин, так и не переменив позу и по-прежнему валяясь на голом полу. На нем все еще было некогда белоснежное одеяние Лас Ночес, и Гин не придавал ни малейшего значения тому, что исхоженный грязный пол превращает одежду из белой в нелицеприятную серую. – Так ждала, что сразу же в камеру упрятала.

– Простите, что вмешиваюсь, но, может, мы поторопимся? – Изуру сам от себя не ожидал такой реакции, но почему-то дружеская и непринужденная беседа капитана и Йоко вызвала у него приступ неконтролируемого раздражения.

Ичимару, усмехнувшись, руками оттолкнулся от пола и рывком поднялся на ноги.

– И куда, скажите на милость, мы отправимся? – как бы между прочим поинтересовался он, потягиваясь до хруста и разминая затекшие от долгого лежания конечности. Казалось, что ни ситуация в целом, ни ограничитель на шее, ни отсутствие занпакто его совершенно не волнуют.

– В Уэко Мундо, больше некуда, – вздохнула Накамура. – К тому же, пожалуй, только Лас Ночес я теперь могу считать своим домом.

«И это очередное доказательство, что я никогда не лгал тебе, Накамура-кун», – внезапно вмешался в их разговор Соскэ. – «Я ведь тебе еще в самом начале, когда мы только пришли туда, сказал, что Лас Ночес – это твой новый дом».

– Идемте, лучше поспешим, – робко произнес Ханатаро, попеременно смотря то наружу, то на своих спутников.

Гин улыбался в ответ, словно, так же, как и Йоко, не мог проникнуться серьезностью происходящего. Но улыбался по-настоящему, а не так, как привыкли все обитатели Сейрейтея, будто тогда в бою с Айзеном умерла его вечно по-лисьи лыбящаяся маска, обнажив истинное «я», которое уже не было необходимости тщательно скрывать.

– И куда же это вы собрались спешить? – холодно и властно осведомился знакомый женский голос, который Йоко предпочла бы сейчас не слышать.

Разумеется, извечная вера в гипотетическое лучшее не оправдывалась ни на йоту, и все не могло пройти по заранее спланированному сценарию. И появившаяся посреди моста миниатюрная фигура Сой Фонг была наилучшим тому подтверждением. На ее лице не было ни торжества, ни ненависти и пренебрежения, только ледяное сосредоточенное спокойствие.

Стоящий в дверном проеме Ямада одномоментно впал в панику, запричитав, что теперь точно все пропало, что всем им конец и что сейчас тут нет Шихоин Йоруичи и капитана Укитаке, которые пришли бы на помощь. И Йоко в очередной раз прокляла чертов ошейник – не будь его, она бы бросилась в бой с командующей онмицукидо без раздумий. Благо, Шунко не требует наличия занпакто.

– Было слишком самонадеянно с вашей стороны думать, что прошлый раз не стал уроком, и сейчас Башня раскаяния остается без надлежащей охраны, – произнесла капитан. – Караульные докладывали каждые десять минут, и, стоило им не выйти на связь, сразу стало ясно, что что-то произошло.

После этих слов из сюмпо вышли около десяти человек в униформе ниндзя с закрытыми тряпичными масками лицами, и вход в Башню оказался оцеплен плотным кольцом – захочешь не прорвешься без боя.

– Следовало ожидать, что близкие друзья Накамуры Йоко также откажутся подчиняться закону, – продолжала она, не сводя цепкого взгляда с четверки ренегатов. – Ямада Ханатаро, лейтенант Кира, вам есть что сказать в свое оправдание?

В противовес паникующего Ханатаро, Изуру наоборот почувствовал небывалую уверенность в себе. Слова Сой Фонг, как и ее угрожающий тон, не то что не пугали, но даже не беспокоили. Словно оборвалось у него что-то внутри, что-то отвечающее за тревогу и страх. И он не чувствовал к капитану Второго Отряда ничего, кроме раздражения, и смело и даже с легким вызовом смотрел ей в глаза.

– Нам незачем оправдываться, – твердо произнес он. – Если Готэй 13 сбился с пути и начал ставить собственные интересы превыше интересов Общества душ в целом, мы не можем закрывать на это глаза.

– Изуру, ты всегда был склонен к излишней драматизации, – заметил Гин, с интересом наблюдая за разворачивающимися перед его глазами событиями. И от него по-прежнему не ощущалось ни капли беспокойства.

– Тогда вы умрете, как предатели, – ничего не выражающим тоном сказала женщина.

Легкий кивок головы с ее стороны был сигналом для окруживших вход в Башню людей, и они без малейших раздумий бросились в атаку. Изуру и Ханатаро были единственными боеспособными бойцами, хотя, если учесть специализацию Ямады, Кира и вовсе был один. Но страха по-прежнему не ощущалось.

И, как показали дальнейшие события, правильно не ощущалось, потому что Изуру, уже настроившийся помахать мечом, так и не вступил в бой с карательным отрядом. Все произошло в мгновение ока – Кира и заметить-то толком ничего не успел, как все нападавшие буквально разлетелись в разные стороны. Кто-то улетел вниз к земле, кому-то посчастливилось упасть на мост – как бы то ни было, признаков нахождения в сознании не проявлял никто.