Тонкая грань

Единственная женщина-преподаватель на первом курсе – Нацуми Рен – встретила пришедших со всем радушием. Йоко и Ренджи всегда были у нее в любимчиках, как лучшие в кендо на всем потоке. Стилем преподавания она была похожа и на Такуми-сенсея, и на Масао-сенсея, то и дело кидаясь из крайности в крайность: в один день могла быть спокойной и молча наблюдать за студентами на протяжении всего занятия, а на следующий – превратиться в настоящую фурию, цепляющуюся к ученикам по любому поводу и лихо отвешивающую провинившимся увесистые тумаки ножнами от своего занпакто. Зато, когда студенты приходили к ней на дополнительные занятия, она преображалась буквально на глазах, становясь больше всего похожей на любящую бабушку, к которой на каникулы приехали горячо любимые внуки. Разве что чаем с конфетами не угощала.

Зал для тренировок не сказать, чтобы был переполненным, но не пустым точно. Пара дюжин студентов в основном со второго и третьего курсов были полностью поглощены отрабатыванием ударов, не обращая на пришедших никакого внимания. Считалось, что сюда ходят именно для тренировок, а не поболтать с приятелями, поэтому даже если здесь встречались знакомые, то откладывали болтовню на потом.

- Накамура-кун! Абарай-кун! Я так и знала, что вы сегодня сюда придете, – преподавательница мелькала между пришедшими, щебеча без остановки.

- Простите, что так давно не заходили, Нацуми-сенсей, – слегка поклонилась Йоко. – Выяснилось, что мы здорово отстали в Кидо, так что…

- Слов не нужно, все понимаю, – отозвалась та. – Лучше приступайте к делу. Оправдания никак не улучшат ваши навыки.

На пришедших Киру, Рукию и Ханатаро она вообще внимания не обратила и, вволю наговорившись с Йоко и Ренджи, ушла в сюмпо на свое обычное место в дальнем конце зала, откуда было очень удобно наблюдать за всем происходящим.

- Ну что, начнем, – плотоядно потер руки Ренджи, подходя к стойке с боккэнами.

Йоко и Рукия, глядя на это, только покачали головами и закатили глаза. Кажется, им ужасно хотелось схватиться рукой за лицо. Зато Кира сохранял свою фирменную невозмутимость и тоже приступил к выбору подходящего деревянного меча. Накамура вздохнула – похоже, сразиться с Ренджи ей удастся нескоро, и это немного напрягало. Смысл ей устраивать спарринг с Рукией, которую она уделает с одного удара? Девушки обе это прекрасно понимали, но все же тоже взяли по боккэну и встали в боевую стойку друг напротив друга. Йоко решила, что раз ей не судьба улучшить собственные навыки, она поможет в этом деле подруге, а Рукия, морально подготовившись к возможному получению свежих ушибов, ничего против не имела. Ханатаро же просто уселся в сторонке, прислонившись спиной к стене, и стал ждать, когда к нему попадет первый пациент. В том, что они будут, парень не сомневался ни секунды. Не такой у этой компании характер, чтобы сражаться вполсилы.

Тем временем на полигоне по занятиям Хакудо Хинамори, упрямо сжав губы, колотила злосчастную доску. По обе стороны от нее стояли еще два парня из ее группы – очередные наказанные за плохое поведение на уроке. Причем одним из них был Хидеки – тот самый, схлопотавший наказание на первом же занятии. Несмотря на данный себе же зарок не вступать в перепалки с учителями и, в первую очередь, с Такуми-сенсеем, он так ничего не смог с собой поделать и без конца возмущался по любому поводу, отчего и страдал. А вторым, к удивлению Момо, оказался Ирияма-кун, один из лучших студентов их группы по Хакудо. По крайней мере, ему от учителя доставалось куда меньше, чем остальным. На уроке он однажды решил вступиться за Хидеки, в очередной раз заработавшего себе неделю каторжной отработки на полигоне, и, как результат, сам загремел сюда же на тот же срок. Такуми-сенсей и не думал делать поблажки даже лучшему ученику по своему предмету и не преминул показать, что бывает с теми, кто осмеливается критиковать его метод преподавания.

Разумеется, из всей троицы Момо показывала худший результат – Хидеки уже давно привык к набиванию ударов об доску, а у Ириямы вообще с этим никогда проблем не было. Но Хинамори только сильнее стискивала зубы, не позволяя ни единому звуку сорваться с ее губ. Кожа на руке давно была содрана, а сам кулак болел неимоверно, но учитель сказал, что сам остановит эту тренировку, когда сочтет нужным, а потому следовало терпеть. Момо уже неоднократно мысленно благодарила Ханатаро за все его старания. Перед тренировкой она втерла в кожу данную им мазь, что позволило ей первый час вообще не обращать внимания на состояние своей руки – все болячки заживали практически одномоментно, стоило им только появиться. Однако потом действие мази сошло на нет, а снова ее нанести незаметно от учителя не представлялось возможным, потому что привычку ходить за спинами учеников, размахивая боккэном, Такуми-сенсей так и не оставил. Так что приходилось держаться только силой собственного упрямства, но и тут Ханатаро оказал ей немалую услугу. Предательский сустав среднего пальца, уже неоднократно подводивший Момо на этом упражнении, больше не выбивался, отчего девушка была счастлива невероятно.

Внезапно справа раздался ужасный треск. Повернув голову, Хинамори замерла, раскрыв рот. Доска, над которой старался Ирияма, валялась на земле, переломленная пополам, а сам парень стоял в сторонке, сжимая и разжимая кулак. Момо оставалось только завистливо вздохнуть, но она тут же себя одернула, напоминая себе, что невозможно быть лучшим во всем. То, что ни в какую не выходит у Ириямы, прекрасно выходит у нее. По крайней мере, в Кидо она дала бы ему сто очков вперед.

- Хватит на сегодня, – объявил Такуми-сенсей. Да, похвалы от него не дождешься, даже если очень постараешься.

Хидеки и Ирияма тут же исчезли в сюмпо, а Хинамори так и осталась стоять рядом с доской, смотря то на свою руку, то на учителя, то на разломленную доску своего одноклассника.

- Можно мне остаться и позаниматься еще, Такуми-сенсей? – робко поинтересовалась она, на всякий случай, готовясь уклониться от удара боккэном.

- Ты плохо меня слышала, Хинамори-кун? – отозвался тот, скосив глаз в ее сторону. – Я, кажется, сказал, что на сегодня хватит.

Больше всего на свете Момо хотелось уйти отсюда поскорее, потому что несчастная рука уже отчаянно просила пощады. Но вместо этого девушка сжала здоровую руку в кулак и твердо произнесла:

- Я хочу остаться и продолжить тренировку, сенсей.

Глаза Такуми-сана на несколько мгновений чуть расширились, но почти сразу же снова сузились, превратившись практически в щелочки. Некоторое время он буравил Хинамори тяжелым взглядом, смотря ей прямо в глаза, но она не отступила и не отвела взор.

- Ты осмеливаешься спорить со мной, Хинамори-кун? – в его голосе не было ни намека на угрозу, и вообще вопрос звучал бы совершенно невинно, если бы не этот ровный и спокойный тон.

- Да, сенсей, – кивнула она, внутренне холодея от ужаса за собственную наглость. Меньше всего Момо от себя ожидала, что когда-нибудь осмелится перечить этому человеку с замашками самого настоящего садиста.

И тут девушку накрыло. Видимо, Такуми-сенсею надоело спорить, так что он буквально на несколько секунд перестал контролировать свою реацу, чтобы преподать вконец обнаглевшей девчонке хороший урок. От внезапно обрушившегося на нее духовного давления Хинамори стало тяжело дышать, и она почувствовала, что вот-вот упадет и потеряет сознание. Колени задрожали, отказываясь служить девушке верой и правдой, так что она была вынуждена ухватиться за стойку с доской, чтобы остаться стоять на ногах. Но все закончилось быстро. Уже через несколько секунд учитель убрал давление и снова смерил ученицу тяжелым взглядом.

- Если не передумала, возвращайся через полтора часа, – сказал он ничего не выражающим голосом. – А пока сходи к медикам, чтобы они вылечили твою руку, и поешь как следует.

И, ничего более не добавляя, ушел при помощи сюмпо в неизвестном направлении, оставив Момо одну на полигоне, – любителей заниматься Хакудо в свободное время сегодня не было. Хотя не факт, что такие вообще были. Когда учитель исчез, Хинамори опустилась на одно колено, жадно хватая ртом воздух, и попыталась унять дрожь в теле. Получалось не слишком хорошо. Еще никогда в жизни ей не было так плохо, как сейчас, даже когда Такуми-сенсей избивал ее в течение трех долгих часов. Защищаться от подобных атак духовным давлением первокурсников не учили, так что нет ничего удивительного в том, что подобная встряска едва не выбила из девушки дух. Кое-как все же поднявшись на ноги, она двинулась в сторону выхода с полигона. Хинамори не была уверена, что действительно сегодня сюда вернется, ибо повторения недавнего ей совершенно не хотелось, но все же решила выполнить последние наставления учителя.