Халявщик

- Это что?

- Детские подгузники. Противорадиационные, со свинцовой начинкой.

Эти слова Отбоя повергли торговца в еще больший ступор. Впрочем, он тут же присмотрелся к ящикам и удивленно воскликнул:

- Патроны? Откуда у вас столько?!

- Да вот ехали, смотрим, они на дороге валяются. Давай, думаем, подберем, вдруг кому-то понадобятся. По слухам в здешних местах постреливают.

- И в самом-то деле, что это я? Какое мое дело, откуда вы их привезли.

Торговец отлично понимал, что рейдеры не станут говорить первому встречному, где им удалось разжиться таким количеством боеприпасов. Скорее всего, они удачно наткнулись на перезагружающийся кластер со складом патронов, и рассчитывают еще неоднократно там поживиться. Зачем им делиться информацией, которая станет достоянием конкурентов?

- Хорошо, давайте посмотрим, что тут у вас, - деловито произнес он.

А посмотреть было на что. Конечно, в половине ящиков оказались стандартные патроны для АК. Но была ведь и вторая половина с припасами для разного типа крупнокалиберных винтовок. Торговец притворно зацокал языком:

- Вы меня хотите разорить.

- Можно подумать, ты их берешь, чтобы украсить новогоднюю елку. Ведь продашь, и с неслабым для себя наваром. Здесь хватает редких патронов, причем серьезных калибров, ими можно здорово огорчить почти любую тварь.

- Хорошо, Отбой, только из уважения к тебе согласен заплатить…

Началась традиционная сцена торгов. Барыга назвал цену. Снайпер, конечно же, возмутился и озвучил свои требования. Торговец, ухватив горсть патронов и с наигранной дотошностью рассмотрев их со всех сторон, заявил:

- Услышав твою цену, я было решил, что меня подвело зрение, и ты принес мне снаряды. Но нет, я совершенно точно вижу обычные патроны.

И без паузы чуть повысил свою цену. Ответным жестом Отбой понизил свою.

Торг продолжался минут десять. Наконец снайпер кивнул головой:

- Ладно, грабитель. Я согласен, при условии, что ты заплатишь горохом.

- Не тащить же мне мешок споранов, - ворчливо согласился барыга.

Вырученное делили в том же номере. Первым делом Ястреб протянул Отбою жменьку горошин.

- Это на патроны для винтовки. Надеюсь, ты понимаешь, что от этого зависит  жизнь не только Отбоя, но и всех нас? – повернулся он к Софту.

Тот молча кивнул. Теоретически снайпер мог подхалтурить на стороне, но сейчас он работал в команде, и оплачивать дорогой боеприпас должны были все.

Оставшийся горох разделили поровну. Жгут подмигнул Софту:

- Ну что, новичок? Мы хорошо поработали, теперь можно оттянуться.

Ну что сказать? Оттянулся Софт на всю катушку. Да, похмельем обитатели Улья практически не маялись, но это не отменяло убойного действия горячительных напитков в момент их злоупотребления. Наутро Софт попытался собрать в одну кучу обрывки воспоминаний. Кажется, это он, ухватив официантку, под поющего в телевизоре Лепса пытался изобразить танец маленьких лотерейщиков. И вроде бы он утверждал, что в стакан можно залить целиком бутылку водки, только надо хорошенько ее утрамбовать. И точно он воздавал хвалу Улью за то, что в нем невозможно сменить пол: что ни отрежешь, оно снова отрастет. А ведь Софт пил наравне с остальными ребятами, и те оставались почти трезвыми! Вот что значит длительная тренировка в Улье.

Никто из команды не сказал ему дурного слова, а Отбой дружески хлопнул по плечу и снисходительно заметил:

- Не бери в голову, парень, большинство из нас так начинало.

Ястреб же безапелляционно заявил:

- Сегодня еще можем погулять и хорош. Послезавтра выезд.

- Какой выезд, ты что! У нас еще гороха немерено, - возмутился Жгут.

- Не добычи ради, а для поддержания тонуса. А то пока все спустите, забудете, как выглядят зараженные, - Ястреб добавил металла в голосе.

- Ну вот, а так хорошо начиналось, - обреченно вздохнул Жгут…

В этот раз удалились от стаба километров на сто. Софт начал подумывать, что излишние возлияния губительно действуют на его дар. В самом деле, Жгут уже засек десяток зараженных, двоих из них Отбой приласкал арбалетным болтом до смерти, а он лишь бесцельно таращится по сторонам. И тут накатило. Причем как-то странно. К ощущению, что в далеких кустиках дожидаются бесхозные ценности, примешивался страх. Впрочем, нет, скорее боязнь, здоровые опасения человека в таком месте, как Улей.

Софт описал свои ощущения, и Ястреб высунулся из люка с биноклем:

- Кто его знает? Монстров Жгут засекает, но ведь иммунные бывают разные. Один к тебе со всей душой, а другой со всеми стволами.

К счастью кустики одиноко росли в чистом поле, и после тщательного осмотра Ястреб отправил к ним Отбоя, а Софта тормознул, невольно дав понять, что снайперов в Улье хватает, а вот другого халявщика запаришься искать.

Реальная угроза отсутствовала, но Отбой повел себя как-то странно. Он вернулся к машине и взволнованно сказал:

- Пошли, только быстро и тихо. И «мыльницу» захватите.

Подойдя к кустам, Софт увидел тушу огромного зараженного. Был он метра четыре ростом и весил где-то под тонну. Его тело часто искололи каким-то холодным оружием, но при этом Софт точно знал, что мечом или копьем пробить панцирь элиты невозможно.

- Кто его так? – спросил он, но Отбой в ответ лишь прижал палец к губам.

Жгут несколько раз щелкнул мыльницей. Снайпер повернул голову монстра и вскрыл споровый мешок, после чего оба рейдера торопливо направились к машине. Софту ничего не оставалось, как последовать за ними. Когда они устроились в люке, Жгут, предваряя вопросы Софта, твердо сказал:

- Все узнаешь в стабе, и только там!

Но и на месте сэнс лишь приподнял завесу таинственности:

- Изредка встречается в Улье тварь, которая гораздо опаснее зараженных, включая самую крутую элиту. Описывают ее всяко, причем большинство этих описывальщиков говорят с чужих слов, поскольку мало кто из видевших этого монстра остался в живых. Упоминать его название опасаются даже в стабах, это одна из худших примет. И тебе советую помалкивать даже насчет убитого ею элитника.

Софт отнесся к короткому рассказу без трепета. Он уже привык к тому, что за стабом толпы чудовищ готовы схарчить его без соли и горчицы. Подумаешь, одной тварью больше.

За прошедшую неделю Мамба сильно изменилась. В ней мало что осталось от человека, и еще меньше от женщины. Челюсти еще увеличились, заняв большую часть головы, в течение всего одной ночи успели выпасть старые зубы и отрасти новые, размером побольше, острые, как бритвы и одинаковые, словно у акулы, свидетельствуя о том, что теперь ей пищу жевать не надо, только быстро рвать и глотать, пока не нарисовался кто-то более сильный.

Тело обзавелось рельефной мускулатурой, говорящей о недюжинной силе, поверх кожи обозначился пока еще тонкий слой костяной брони. На руках стали отрастать когти, которыми Мамба запросто могла выпустить кишки бегемоту.

Все это произошло благодаря так своевременно подвернувшейся иммунной, чье мясо выполнила одновременно роль живчика и гороха. Оно и жизнь сохранило, и усилило возможности Мамбы, причем не только физические.

Перерожденная только училась жить – в новом мире и в новом теле. Она делала первые робкие шаги, но это было гораздо лучше, чем подобно большинству свежих зараженных лежать обглоданными тушками на асфальте.

Уже первые куски мяса наполнили Мамбу силой, а всего через несколько дней она легко вставала и ложилась, что раньше удавалось ей с трудом. Затем ее движения обрели координацию и быстроту, ей не требовалось прилагать массу усилий, чтобы обогнуть препятствие, теперь она это делала машинально; легко и непринужденно. Зубы ее при всей своей остроте сделались необычайно прочными, под конец, когда на теле убитой женщины не осталось мяса, она легко дробила ими кости и высасывала мозг. Кроме того она обрела способность к простейшим логическим выводам, не доступным свежим зараженным. Все это вывело Мамбу на новую ступень развития, но главным было то, что она благополучно миновала самую опасную фазу, когда гибнет подавляющее большинство зараженных.