Халявщик

- Если каждый начнет тянуть добро, сколько ему вздумается, никаких перезагрузок не хватит, - сурово ответила кладовщица. – Признавайся немедленно, иначе Шамана позову, он тебя живо на чистую воду выведет.

Надо сказать, что баба Зина почти всегда грозила расхитителям ментатом, но не было ни одного случая, когда бы она привела свою угрозу в исполнение.

- Вы лучше Корнета позовите, он все объяснит.

- Корнет мне не указ. У него своя поляна, а у меня своя.

- Тогда спросите Куркуля.

– А что Куркуль? – насторожилась баба Зина, поскольку тот был ее главным начальником.

- Куркуль лично разрешил мне брать все, что потребуется для работы.

- Правда, что ли? Тогда ладно. Но смотри, если соврал, точно приведу Шамана, - ну не могла баба Зина уйти, не пригрозив напоследок.

Софт отправился домой, где его ждала Эльнура. Все же есть свои преимущества в общении с побывавшей замужем женщиной. Она не строит из себя недотрогу, и в постели способна многому научить.

Предвкушая райское наслаждение, Софт открыл дверь квартиры, заглянул в комнату и услышал стук упавшего тела. Охваченный дурными предчувствиями, Софт бросился на звук. К счастью это была не Эльнура. Женщина, связанная и с кляпом во рту, лежала на кровати. А рядом с наливающимся синевой лицом распростерся тот самый силач, доставлявший Софта к Гешефту. Около умирающего валялся пистолет с глушителем.

- Ты как? – встревожено спросил Софт, развязав женщину.

- Нормально, только голова немного кружится. А кто это?

- Боевик местного олигарха.

– Он хотел тебя убить?

- Похоже на то.

– Какой ужас! Интересно, что с ним случилось?

- Понятия не имею, - ответил Софт, хотя кое-какие догадки на этот счет у него возникли. – Надо вызвать Корнета, пусть разбирается. И не мешало бы ему прихватить местного доктора. Как говорят в таких случаях, вскрытие покажет.

Вскрытия не понадобилось. Врач, на земле специализировавшийся в кардиологии, мельком глянул на остывающее тело и потрясенно воскликнул:

- Невероятно! Глазам своим не верю! А я считал, что в Улье такое абсолютно исключено.

– В чем дело, доктор? – нетерпеливо спросил Корнет.

- Налицо все признаки обширного инфаркта. Да что я говорю обтекаемыми фразами. Инфаркт и есть, уверен в этом без всякого вскрытия.

- Вот это номер! – потрясенно выдохнул Корнет. – В Улье люди не болеют даже похмельем. А тут сразу инфаркт. И как вовремя! Откровенно говоря, мне слабо верится в случайность. Кто-то здесь подсуетился.

А Софт точно знал, кто именно. Золотая рыбка, больше некому. Так вот, значит, какие она исполняет желания. Причем не спросив. Вполне в духе Улья. Рыбка спасает его от неминуемой смерти. Интересно, сколько раз? Классических три?

Корнет тем временем вышел на кухню и отдал по рации какое-то распоряжение, а затем приступил к допросу Эльнуры. Убийца выдал себя за сослуживца Софта. Женщина, пока еще слабо разбирающаяся в местных реалиях, открыла ему дверь и получила удар, от которого потеряла сознание. Очнулась она лежащей на кровати с кляпом во рту. Руки и ноги несостоявшийся мокрушник замотал ей скотчем.

- Это боевик Гешефта, - начал было Софт, но Корнет перебил его. – Знаю. Или думаешь, что я на работе мух считаю? Мной уже отдан приказ задержать Гешефта, но ребята не могут его найти. Есть подозрение, что он ушел с дневным караваном. Видишь, у этого типа рация. Тебя вели, а заодно держали в курсе Гешефта. Наверняка сообщили ему, когда ты вошел в дом. Не дождавшись сообщения о ликвидации, Гешефт решил перестраховаться. Мне уже сообщили, что караван задержался на час. Ждали Гешефта.

- Или убийцу, - добавил Софт.

- Верно, - согласился Корнет. – По первоначальному плану именно киллер должен был уйти из города, чтобы избежать разоблачения. Но дело сорвалось, и этим каналом воспользовался сам главарь.

Софту было понятно все, кроме одного. Почему именно он? Почему не Утес, не Корнет, не Куркуль, а, по сути, рядовой городской служащий. Но вскоре он получил ответ и на этот вопрос.

Мамба то и дело окидывала взглядом своих новых подданных. Она впервые оказалась рядом с этим кластером, а они здесь уже долго отъедались, знали, как и когда ждать появления новых буренок. Стая оставалась на месте. С десяток коров зараженные подтащили к околице деревни, рассчитав тютелька в тютельку. Отсюда, как потом выяснилось, было несколько десятков метров до границы перезагрузки. Туши лениво покусывали, даже в зараженных еда уже не лезла, но Мамба догадывалась, что мясное изобилие быстро прекратится. Туши загниют, и придется искать другую еду. Впрочем, поведение стаи говорило о том, что искать они никого не собираются. Лучше немного поголодают, нагуляют аппетит.

Мамбе, как самой крупной из стаи, требовалось больше всего еды, но и куски ей достались самые лучшие. К тому же вожаку не стоило демонстрировать излишнюю суетливость, пусть мельтешат топтуны с лотерейщиками, а она, полная достоинства, восседала на низком холмике, ожидая, когда Улей на блюдечке преподнесет ей еду.

Ожидание затягивалось, Мамба уже давно бы ушла на поиски пропитания, но свита оставалась на месте, не проявляя ни малейших признаков волнения. Значит, никто здесь с голодухи не умирал, регулярно набивая брюхо самой лучшей пищей. Это, кстати, была еще одна из причин, удерживающая Мамбу от суетливых телодвижений. Жалкие двуногие не шли ни в какое сравнение с вкуснейшими буренками. Лучше коров были только коты, но это не еда, а так, легкий перекус.

И вот на луг пал долгожданный туман. Стая от предвкушения дружно заурчала, а самый нетерпеливый рвач двинулся вперед, но тут же опомнился и затравленно покосился на Мамбу. Заметила ли она столь явное нарушение субординации?  Элитники суровы, они и за меньшие косяки головы отрывают.

И тут урчание сменилось разочарованным подвыванием. Умей твари говорить, они бы вспомнили родителей луга в целом и каждой его травинки по отдельности. Вместо пасущегося стада перед ними оказался возведенный по богатому дом, стоящий на берегу озера…

Дмитрий Укропов был чиновником средней руки областного масштаба. Должность он занимал хлебную, удовлетворявшую большинство его личных потребностей. Надо отметить, что потребности эти с каждым годом росли, но и возможности поспевали за ними. При этом Укропов был человеком осторожным. Хотя, опять же, все познается в сравнении. В какой-нибудь европейской стране действия Укропова посчитали бы разнузданным беспределом, однако на фоне российских министров, прокуроров и прочих ответственно-безответственных работников Дмитрий выглядел едва ли не образцом девственной скромности. В самом деле, что ему было надо? Хорошая квартира в престижном районе города, загородное жилье, которое язык не поворачивается назвать дачей, а, как минимум, коттеджем, иномарка уровня «Лексуса», сексуальные любовницы, меняющиеся хотя бы раз в год, отдых на престижных курортах. И все! Никаких вилл во Флориде или на Мальте, личных яхт, самолетов. Действительно скромняга.

Причем все делишки Укропов стремился обтяпывать к обоюдному удовольствию. Слегка пощипанный им бизнесмен точно знал, что не зря растряс мошну, Укропов даст ему нужные сертификаты и свое чиновничье благословление, которое в России двадцать первого века значило куда больше, чем благословление духовника в период становления российской государственности.

В семье Укропов четко распределил обязанности. Он – главный добытчик, выпивоха и развратник, жена – хранительница домашнего очага, носительница шуб с бриллиантами и спутница жизни вроде луны, не мешающая другим спутницам время от времени совершать мягкую посадку в их супружеское ложе…

В коттедж Укропов приехал вскоре после встречи с крупным бизнесменом, который, в соответствии со своим статусом и одарил Дмитрия по-крупному. В салоне иномарки рядом с чиновником восседала его новая пассия, актриса местного театра, чья красота успешно конкурировала с ее же бездарностью. Укропов в искусствах был не силен, поэтому, ничтоже сумняшеся, пообещал ей главную роль в обмен на пылкую любовь.