Халявщик

– Что! – едва не подскочил Утес. – Это верная информация?

- А ты сомневаешься в умении Гешефта купить почти все, что ему хочется?

- Ну, меня он до сих пор не купил, хотя пытался.

- Я же не сказал «все», я сказал «почти все», - напомнил Корнет.

- Так, - процедил Утес, обводя взглядом Куркуля с Корнетом и повторил, - так.

О его невысказанном предложении оба догадались сразу, и Куркуль напомнил:

- Мы не можем допрашивать человека такого уровня с помощью ментата.

- Из всякого правила бывают исключения. А сейчас налицо чрезвычайная ситуация, которая требует чрезвычайных мер, - возразил Корнет.

- Знаем, проходили. В нашей прошлой жизни сколько угодно примеров, когда в качестве исключения прибегали к чрезвычайным мерам. Очень быстро чрезвычайные меры становились нормой, и лились реки крови, - напомнил Куркуль.

- Тебя хотели отправить на небеса в виде разделанной тушки. И после этого ты спасаешь убийцу! – возмутился Корнет.

- Во-первых, он никого не убил, а только покушался. Во-вторых, расколоть Омута можно и при обычном допросе. Просто это займет больше времени.

- Которого у нас нет, - вмешался Утес. – Сейчас речь идет даже не о наших жизнях, а о судьбе Елани. Ради сохранения города допустимо нарушить правила, которые мы же сами и установили.

Корнет промолчал, хотя ему было что возразить. Сомнительно, чтобы Гешефт посвящал Омута в свои планы. Он хотел поставить во главе города марионетку, чтобы добиться своей цели, не проливая рек крови. Все же Гешефт был барыгой, а не воином, и звон оружия был не тем звуком, который услаждал его слух. Но зачем тратить на Омута драгоценное время, если с помощью ментата они во всем разберутся меньше, чем за час?

Так думал Корнет. Так думал Утес. Но жизнь любит преподносить сюрпризы и, почему-то чаще всего неприятные.

- Я не могу понять, врет он или нет, когда его спрашивают о заказчике. Ему установили надежный ментальный блок, - констатировал Шаман.

- Хоть в установке взрывного устройства признался, и то хлеб, - вопреки словам, в голосе Утеса звучало сильнейшее разочарование.

- Сколько держатся такие блоки? – спросил, будучи в теме, Корнет.

- Обычно всего пару-тройку дней. Но здесь поработал специалист экстра-класса, можно смело увеличивать срок до недели, а то и двух.

- Две недели. Вопрос только в том, есть ли они у нас. Но если все обойдется, через две недели мы снова допросим его и установим заказчика. Хотя я уверен, что могу назвать его прямо сейчас, - Утес в упор посмотрел на Омута.

- Ну так назови, если очень хочется. Я-то здесь при чем? - устало ответил тот.

- Посидишь в камере, может, освежишь свою память. А чтобы стимулировать тебя принять верное решение, скажу одну вещь. Если ты в течение суток надумаешь сдать заказчика, мы не станем выволакивать тебя живьем на прокорм зараженным, даже убивать побрезгуем, просто вышвырнем из города с черной меткой в менткарте.

Но у них не оказалось суток. Ближе к вечеру охранник услышал в камере подозрительную возню. Та быстро стихла, а Омута нашли лежащим на полу с перерезанным горлом. Кто-то, обладавший сильнейшим даром призрака, проник в камеру, зарезал пленника и тут же исчез.

Эльнура и Софт ужинали в лучшем ресторане города. Откровенно говоря, Софт пошел сюда только потому, что обещал. Настроение у него было совсем не то, чтобы шастать по увеселительным заведениям. Сегодня его остановил на улице какой-то незнакомый тип и безапелляционно заявил:

- Идем, с тобой хочет побеседовать один человек.

- Мало ли кто чего хочет… - начал было Софт, но тут его рука оказалась словно в железных тисках.

Тип явно обладал даром сверхсилы.

- От такого предложения нельзя отказываться, вредно для здоровья, - прошипел незнакомец, а сбоку нарисовался еще один человек, ухвативший Софта.

- Шевели булками, иначе останешься без них, - пригрозил он.

Софт затравленно оглянулся. Как обычно, в такое время на городских улицах было мало людей. А неизвестные действовали очень ловко. Со стороны могло показаться, что трое приятелей обсуждают, в какую из забегаловок им наведаться.

Силач, предугадывая возможные действия жертвы, поднес к лицу Софта свободную руку:

- Если собираешься вякнуть, попробуй. Я тебе так пасть заткну, что все до единого зубы вылетят, - пригрозил он.

Софту осталось только подчиниться грубому насилию. Вскоре его завели в роскошный дом, стоявший посреди чудного сада, обнесенного высоким забором. С учетом дефицита свободной земли в Елани, можно было смело утверждать, что здесь проживал один из олигархов Улья.

- Свободны! – приказал охранникам мужчина лет сорока ярко выраженной семитской наружности и окатил Софта цепким взглядом колючих глаз. – Будем знакомы. Меня зовут Гешефт.

- У вашего крестного своеобразное чувство юмора, - хотя в Улье было принято говорить «ты», Софт не сумел так обратиться к этому человеку.

- Возможно, хотя в отношении меня он явно перестарался. Но не будем больше о нем, ведь о покойниках либо ничего, либо только хорошее.

Каким же тоном это было сказано! Гешефт явно дал понять, какая печальная судьба ждет человека, который ему чем-то неугоден.

- Мне понравился ваш сад, но я не успел его толком рассмотреть. Неплохо было бы сейчас этим заняться, - проигнорировал Софт завуалированную угрозу.

- Тебе еще представиться такая возможность, если согласишься на мое предложение, - великодушно пообещал Гешефт.

Между строк звучало, что это из тех предложений, от которых невозможно отказаться.

- Хорошо, я готов выслушать все, что вы скажете.

- Только выслушать? – Гешефт снисходительно усмехнулся.

- Для начала. А там решу, судя по ситуации.

- Ситуация простая, я намерен взять тебя на работу.

- Но у меня есть работа. И я уверен, что вы об этом знаете.

- Работа есть, а письменного контракта нет. Не вижу препятствий, которые помешали бы тебе согласиться на более выгодную работу. Твои обязанности останутся теми же, хлопот меньше прежнего, а получать будешь тридцать горошин.

- Тридцать горошин, - Софт старательно изобразил восторженный экстаз зачуханного бомжа, нашедшего кейс с миллионом долларов. – Но если хлопот меньше прежнего, то нельзя ли совмещать обе работы?

- Нет! – отрезал Гешефт, и в его тоне явственно прорезалось беспокойство, даже страх при мысли, что Софт останется при Утесе.

- Есть вещи поважнее денег. У меня обязательства перед людьми, которых я уважаю. И мне не хочется терять их уважение, даже если за предательство меня осыплют горохом с головы до ног.

- Да, есть вещи поважнее денег, - зловеще процедил Гешефт. – Но не те, о которых ты лепечешь, а, например, твоя жизнь и жизнь близкого тебе человека.

- Решил меня убить? Так чего тянуть? Давай прямо сейчас.

- Я бы с удовольствием, но моих людей могли видеть и опознать. Слишком короткая цепочка, которая сразу же выведет на меня. Отложу на другой раз.

И такая уверенность чувствовалась в его словах, что у Софта на несколько секунд возникло желание забыть о своих обязательствах и пойти на попятную, согласиться с предложением Гешефта. Но он переборол себя и даже сумел дерзко бросить в ответ:

- Мы еще посмотрим, кто кого закопает.

Это прозвучало, как обещание Моськи надрать слону уши и вырвать хобот. Гешефт искренне, от души расхохотался, а, успокоившись, посоветовал:

- Давай, иди, готовь лопату. Но понадобится она именно тебе, даже не сомневайся…

Нечего говорить, что после такой встречи Софту было не до ресторанов. Но он изо всех сил скрывал подавленное настроение, пытался шутить, что выходило весьма натужно. Эльнура, конечно же, заметила бы, что с ним что-то произошло, но на женщину обрушилась лавина новых впечатлений. Ведь Ахмеду даже не приходило мыслей взять жену в ресторан. В увеселительных заведениях Хорезмостана примерные жены встречались так же часто, как развитые зараженные. И женщина жадно изучала окружающую обстановку, но благодаря женской интуиции делала это осторожно, старательно избегая чужого внимания. Это было мудро, поскольку подавляющее большинство ресторанных сидельцев было мужчинами.