Страница 5 из 17
После 1242 года псковские бояре, как лучшие люди, по-прежнему пользовались большим уважением от народа и были передовыми людьми псковских общин, представителями своих концов, улиц и пригородов и посему избирались во все важные общественные должности: в должности посадников, сотских, судей, губских старост, воевод и посланников от Пскова. Так, под 1426 годом летопись говорит: и псковичи послаша к Витовту своих послов – посадника Федоса Фефиловича и посадника Якима Павловича и иных бояр и взяша мир с Витовтом. Или под 1460 годом: «Послаша псковичи послов своих в Великий Новгород Юрья посадника Тимофеевича, Максима Ларивоновича и бояр из всех концов». Или под 1463 годом: «И даша на вече воеводство Максиму посаднику Ларивоновичу и Алексею Васильевичу и Игнатию Логиновичу, и совокупившеся псковичи с пригорожаны, и поидоша к Городку». Псковские бояре вместе с посадником и другими выборными властями даже имели право отменять законы; так, под 1472 годом читаем в летописи: «Во Пскове посадник псковский Афанасий Юрьевичь и бояре псковские и сотские и судьи, тогды же и льняну грамоту подраша, вынемше из даря; и бысть всем христианом радость велия с восьми бо год она была в ларе, да много христианом истомы и убытков в то время было». Все это, по-видимому, нисколько не изменяло положения бояр против прежнего времени; по-видимому, и после 1242 года вся общественная власть находилась в их руках; но так было только по-видимому, на деле же после 1242 года Псков год от года все более приобретал характер чисто демократической республики, и первоначальные аристократические начала, принесенные из Новгорода, год от года теряли свое значение и вся власть постепенно сосредоточивалась в вече, на котором были равны и бояре, и купцы, и черные люди.
Псковичи, не менее новгородцев предприимчивые в торговле и других промыслах, но гораздо более новгородцев вышколенные беспрерывной борьбой то с чудью, то с немцами, то с литвою, выработали себе характер неуступчивый и неподатливый на покорность; а опыт прежнего времени, когда псковские бояре, действуя заодно с одной партией новгородских бояр, чуть не передали Псков немцам, так врезался в памяти псковского веча, что оно в продолжение всего последующего времени строго и постоянно смотрело, чтобы какая-нибудь власть не затеяла подчинить своему влиянию власть веча. А посему как ни велика была, по-видимому, власть псковских бояр и после 1242 года, но вся эта власть состояла почти исключительно в исполнении приговоров веча, и бояре, по-видимому могущественные и всесильные, в сущности были только покорными слугами веча. И чем более бояре имели видимых средств подавить остальных граждан, и чем долее жил Псков, тем осторожнее вело себя вече и тем более со своей стороны принимало средств, которые развивали его власть и стесняли значение бояр. И одно из действительнейших средств в этом деле состояло в том, что вече по возможности старалось уклоняться от единичных властей, и функции той или другой власти делить между несколькими выборными лицами или окружать ту или другую власть разными помощниками, назначаемыми вечем; и таковой порядок постепенно развивался, по мере того как Псков постепенно отдалялся от тесных связей с Новгородом и заявлял свои права на самостоятельность. Так, единичную власть степенного посадника, сперва присылаемого из Новгорода, а потом обратившегося в выборного сановника, назначаемого самим псковским вечем, псковичи сперва старались ограничить допущением старых посадников участвовать в деятельности степенного посадника, а потом по мере возможности стали выбирать зараз по два степенных посадника; впрочем, эта последняя мера относительно посадничей власти употреблялась непостоянно. Но зато все остальные власти, кроме княжеской, с постепенным развитием самостоятельности Пскова окончательно перестали быть единичными и делились по крайней мере между двумя лицами; например, судьи и старосты постоянно выбирались и отправляли свою должность по двое, а сотских постоянно было по нескольку; тысяцкого же, этой важной единичной власти, вовсе не было в среде сановников, избираемых псковским вечем. Потом, важным средством к ослаблению бояр, избираемых представлять ту или другую власть, служил заведенный во Пскове порядок, до которому важнейшие дела не иначе могли быть решаемы, как при участии нескольких властей, хотя бы и без представления вечу. Так, например, в 1472 году, при отмене льняной грамоты участвовали посадник, сотские, судьи и бояре; также поступали и при издании того или другого закона, например, в 1485 году грамота о правах смердов была написана и положена в ларь Св. Троицы князем и всеми степенными и старыми посадниками. Наконец, самым грозным средством против своеволия бояр было право народного веча отменять все неугодные ему распоряжения других властей и право веча казнить виновников неугодных распоряжений; так, например, в 1458 году вече не только отменило введенную прежними посадниками хлебную меру, невыгодную в торговле, но и тут же на вече избило тех посадников, которые ее ввели. Или в 1484 году вече не только отменило грамоту о смердах, изданную посадниками Степаном Максимовичем и Леонтием Тимофеевичем со товарищи, но и приказало разорить дома сих посадников, а на самих их, успевших убежать в Москву, положило в ларь Св. Троицы мертвую грамоту, т. е. осудило на смерть и лишило покровительства законов. При помощи таких средств псковское вече, не лишая бояр прав первенствующего сословия и предоставляя им все права выборной власти, в то же время положило этой власти определенные границы, в которых она не только не была опасна вечу, но и не могла быть ни чем иным, как покорным исполнителем велений веча. И посему бояре, при всем их большом значении в обществе, вполне зависели от веча и несли все общественные тягости наравне с другими классами и в этом отношении не пользовались никакими привилегиями. Так, например, в 1471 году, при постройке новой стены на Полонище в разруб или в раскладку запасов и казны на этот предмет были помещены и посадники, и великие бояре наравне с другими гражданами; летопись прямо говорит: «А всем Псковом начата по всем концам рубитися, изкрепка, а посадников и бояр великих на вече всем Псковом начата обрубати доспехи и коньми». По этому известию в разруб или в раскладку повинностей были помещены или оценены самим вечем не только недвижимые имения посадников и бояр, но их оружие и кони. Ближайшим следствием таковых порядков было то, что с 1242 года летописи уже не упоминают ни о каких боярских партиях во Пскове или о разделении псковского веча происками бояр-верховодов; тогда как летописи Новгорода переполнены известиями о борьбе боярских партий и о разных незаконных вечах, иногда даже одерживавших верх над вечем законным.
Основою значения и могущества бояр во Пскове, так же как и в Новгороде, была частная поземельная собственность; она главным образом сообщала боярам ту силу и могущество, которое ставило их выше других классов общества, не имевших частной поземельной собственности, а владевших общинной землею; но и здесь псковские бояре значительно уступали новгородским. С одной стороны, между псковскими боярами не было таких богатых землевладельцев, каковыми были бояре новгородские, владевшие необозримыми землями в Заволочье. Еще в прежнее время, когда Псков вместе с Новгородом имел значительные колонии в землях чуди и летголы, псковские бояре могли тягаться своими поземельными владениями с новгородскими владельцами в Заволочье; но с постепенным распространением владений немецкого Ливонского ордена в этом краю тамошние владения псковских бояр постепенно стали уменьшаться и в 1284 году дошли до нуля. И таким образом, частная поземельная собственность псковских бояр должна была ограничиться только псковской землей, которая была слишком невелика, и притом далеко не вся принадлежала боярам, а, напротив, в большей своей половине была разделена между общинами и мелкими поземельными собственниками, не принадлежавшими к классу бояр. Между псковичами был даже обычай, утвержденный законом, по которому даже люди небогатые составляли между собой компании и под именем сябров, или пайщиков, покупали на общий сборный капитал землю, а купивши, делили между собою по долям в полную собственность. В повести о псковском Печерском монастыре рассказывается следующий случай: жители окрестных селений близ Печерской горы сговорились между собою купить гору и лес около горы и, купив ее, разделили между собою купленную землю; и на этом дележе местность, где была древняя пещера, по жребию досталась одному из них, по имени Ивану Дементьеву, который и поселился там в подгорье, у речки Пачковки, близ пещеры. Потом, в 1473 году, тот же Иван Дементьев пожертвовал часть своей доли по ручей Какенец на устроение церкви и монастыря. Из этого рассказа видно, что сельчане купили землю в складчину в качестве сябров и поделили ее на доли в полную собственность; так, один из сябров, Иван Дементьев, часть своей доли пожертвовал на устройство церкви и монастыря, как полную собственность, не спрашивая на то согласия у других своих сябров, что, конечно, он не мог бы сделать, если бы земля эта составляла общинное владение. Таковая мелкая поземельная собственность, легко приобретаемая в складчину, естественно, должна была сильно конкурировать с крупной боярской поземельной собственностью, а с тем вместе невыгодно влиять на значение бояр, как в местном обществе, так и во всей Псковской земле; ибо мелкие поземельные собственники из черных людей, естественно, были более свободны и самостоятельны, нежели безземельные крестьяне, живущие по взаимным условиям на землях крупных землевладельцев-бояр и, следовательно, более или менее зависевшие от них, как полных хозяев земли; к тому же псковские законы явно склонялись в пользу мелкой поземельной собственности против крупной, и особенно в пользу обработки земли, против владения землею без обработки. По псковским законам, кто владел землей четыре или пять лет спокойно и выстроил на ней двор и распахал пашню, на того прежний владелец той же земли уже не может предъявлять своего земельного иска, ежели четверо или пять человек соседей подтвердят, что тот владеет землей четыре или пять лет спокойно. В судной псковской грамоте сказано: «А коли будет с кем суд о земли о польной или о воде; а будет на той земли двор или нивы розстрадни, а стражет и владеет тою землею лет 4 или 5; а потому исцю слатися на Сосед, человек на 4 или на 5. А суседи став, на конх шлются, да скажут как прав пред Богом, что чисть; и то, человек который послался, стражет и владеет тою землею лет 4 или 5; а супротивник в те лета ни его судил, ни на землю насту палея, или на воду; ино земля его чиста или вода, и целованья ему нет. А тако не доискался, кто не судил ни насту палея в да лета, а о лешей земли будет суд», т. е. пятилетняя или четырехлетняя давность не уничтожала права на землю необработанную. При таковом законе предприимчивые мелкие поземельные собственники легко могли захватывать участки у крупных поземельных владельцев, ежели они заняты другими делами четыре или пять лет, и не обращали надлежащего внимания на завладение, не начинали исков.