Страница 4 из 17
Византийцы люто ненавидели только тех, кто осмеливался надеть на голову императорскую корону. В остальном, хотя они и вели войны, но никого не считали непримиримыми врагами, и всегда, при малейшей возможности, решали конфликты мирным путем. Иногда случались и парадоксы: пока сражались армии, во враждебной стране византийские купцы торговали, трудились греческие зодчие и прочие мастера.
В VII в. на землях Азии и Африки появился молодой сильный хищник ― арабы. Они методично отнимали у Византии одну территорию за другой: с 625 по 637 гг. власть арабов распространилась на Месопотамию, Сирию, Палестину, в 650 г. Византия потеряла Египет, а затем и прочие владения на Африканском континенте.
Во времена Константина IV арабы несколько лет подряд осаждали Константинополь. Отчасти столица была спасена изобретением так называемого «греческого огня». Взрывоопасная смесь в специальных сосудах выбрасывалась на палубы вражеских кораблей и при падении воспламенялась. Страшная сила сжигала арабские корабли, и потушить их было невозможно, так как «греческий огонь» горел даже на воде. Состав новейшего оружия византийцы хранили в строжайшей тайне.
Лишившись ряда территорий, ― впрочем, многие из них в силу сепаратистских тенденций, были тяжким балластом для Константинополя, ― Византия сплотила силы и отстояла Малую Азию; одновременно было нанесено поражение арабскому флоту, который хозяйничал в Средиземном море и угрожал столице ромеев. Ценой неимоверных усилий Византия закрыла собой Европу от арабского нашествия; завоевателям пришлось двигаться кружным путем: через Северную Африку и Гибралтарский пролив арабы добрались до Испании, но силы были уже не те…
Византия всегда была чужой остальному миру; своеобразным государством-изгоем она стала в силу многих обстоятельств, которые можно привести к одному знаменателю ― зависти. Восток вскоре стал мусульманским и превратился в антагонизм христианской Европы и, естественно ― Византии; Западная Римская империя, заселенная теперь варварскими племенами и разделенная на большие и малые государства, смотрела на бывшую сестру с ее древней культурой и традициями как на нечто, не менее непонятное, чем мусульманский Восток; с вожделением взирали на богатства Византии северные народы: болгары, русские, сербы, печенеги. И вопреки всему Византия стояла, действуя силой, золотом, хитростью и коварством; периодически она теряла свои территории, но иногда переходила в наступление, раздвигая свои границы во все стороны света. Множество раз государство ромеев оказывалось на краю гибели, но всегда в критический момент случалось чудо, и сожженная птица Феникс вновь расправляла крылья.
Точно также наследница Византии ― Россия ― спустя сотни лет займет львиную долю Европы и Азии, точно также ее будет бояться и не понимать Европа, не станет она своею и для Азии. И Россию будут пытаться покорить многие; она победит всех, сохранит необъятные земли, но начнет их терять, когда свернет с определенного судьбою тысячелетнего пути, когда займется ненужными поисками и экспериментами… Об этом позже, а пока рассмотрим взаимоотношения Византии со славянским миром.
Русские под Константинополем
Император Юстиниан воевал со всей планетой ― в Европе, Азии и Африке; в пылу грандиозных сражений и походов, имевших целью восстановить Римскую империю, он проглядел одну мелочь. На Балканах заявила о себе еще одна сила; «с того времени, как Юстиниан принял власть над Римской империей, гунны, славяне и анты, делая почти ежедневно набеги, творили над жителями этих областей нестерпимые вещи. Я думаю, ― утверждает Прокопий Кесарийский, ― что при каждом набеге было убито и взято в плен римлян по 200000 человек, так что эта страна повсюду стала подобной скифской пустыне».
Войска Юстиниана периодически выбрасывали славян и болгар за Дунай, но нашествия повторялись все чаще и чаще. Так возник славянский вопрос, а в следующем столетии он станет для Византии первостепенным.
Славяне облюбовали уголок Европы и не собирались его оставлять. Даже отпор Византии не мог ничего изменить: территория старых римских провинций обезлюдела и была обречена на заселение новым этническим элементом. Первое знакомство было не слишком дружелюбным, но Византия добивалась нужного результата различными способами.
В империи широко практиковалась политика переселения народов, ― отчасти ее копировал Советский Союз, она не потеряла актуальности и для сегодняшней многонациональной России. Но если сталинская перетасовка народов осуществлялась насильственными методами, то византийцы старались заманить требуемую национальность в нужное им место лучшими условиями проживания. Император Юстиниан II переселил 30 тысяч славян из Македонии в Малую Азии, впоследствии они использовались для борьбы с арабами. Византия, как никакая другая страна, умела извлекать максимальную пользу из международной ситуации. И потому о византийцах ― блестящих политиках ― и по сей день бытует расхожее мнение, как о людях необычайно коварных.
Иногда политика переселений и дроблений народов, имевшая целью сохранить межнациональный мир, приносила неожиданные плоды. Таким сюрпризом стало восстание Фомы Славянина, вспыхнувшее около 820 г. и потрясшее империю до самого основания. Кроме славян, переселенных в Азию, в нем участвовали грузины, армяне, персы; в союз с Фомой вступил Арабский халифат, на его сторону перешел флот Эгейского моря. Вскоре в руках Фомы Славянина оказалась почти вся Малая Азия; около года восставшие осаждали Константинополь. И тут, каким-то непостижимым образом, в числе союзников гибнущей Византии оказались болгары… Фома Славянин вскоре попал в плен, был выдан императору и казнен.
Далее Византийскую империю ожидали лучшие времена; ее последний подъем и расцвет связан со знаменитой Македонской династией (867 – 1057 гг.), основанной выходцем из македонских крестьян Василием I. Болгары еще получат страшную «благодарность» от византийцев.
И все же надо признать очевидную истину: война не являлась излюбленным рычагом византийской политики. Это обстоятельство кажется странным, так как с самого рождения Византия заявила претензии на мировое господство и не отказывалась от них даже в трудные для страны времена…
Великий город манил своими богатствами, казалось, все народы планеты. Как только какое-то племя собирало приличную дружину, то считало своим долгом навестить столицу мира. Росы (русы) не стали исключением; первый их поход на Константинополь связывается с именами князей Аскольда и Дира. В 860 г. они приблизились к византийской столице на двухстах судах. Согласно сведениям летописей, вместимость русских судов X в. составляла от 40 до 100 человек, и значит, в походе участвовало не менее 8000 тысяч воинов.
Нашествие росов принесло немало бед византийцам, и современник событий ― патриарх Фотий ― оценивает вторжение северного народа как наказание Византии за грехи:
«Что это? Что за гнетущий и тяжкий удар и гнев? Откуда обрушилась на нас эта страшная гроза гиперборейская?… Откуда низвергся этот нахлынувший сплошной варварский град…»
В своей гомилии (проповеди) Фотий уподобляет вылазку росов национальному бедствию:
«Горе мне, что вижу народ жестокий и дикий безнаказанно обступившим город и грабящим пригороды, все губящим, все уничтожающим ― поля, жилища, стада, скот, жен, детей, стариков, юношей ― все предающим мечу, не слушая никаких воплей, никого не щадя. Погибель всеобщая! Как саранча на ниву и как ржа на виноградник, точнее ― как вихрь, или буря, или ураган, или не знаю что еще, обрушившись на нашу землю, он погубил целые поколения жителей. Блаженны те, кто пал жертвой кровавой руки варвара, ибо, погибнув, они тем скорее избежали переживания охвативших нас отчаянных бедствий…»
Набег стал полной неожиданностью для Константинополя, византийцы были поражены наглостью народа, который до тех пор считался незначительным и далеким. Северные воины разграбили окрестности столицы, разорили предместья, свирепо перебили оказавших сопротивление ромеев и безнаказанно окружили город. После этого византийцы и вовсе упали духом.