Страница 16 из 17
Следующая выбранная жертва оказалась достойным противником. Между Ярославом и Святополком началась долгая упорная война с участием иноземных войск. Последняя битва произошла спустя четыре года после смерти Владимира, ― так долго братья делили Киевский стол. «И была сеча жестокая, ― ужасается летописец, ― какой не бывало на Руси, и, за руки хватаясь, рубились, и сходились трижды, так что текла кровь по низинам». Наконец братоубийца был побежден; израненный, он бежал до тех пор, пока смерть не остановила его на границе с Польшей.
Ярославу недаром дали прозвище Мудрый. Он понимал, откуда на Руси может случиться очередной раздор, и потому оставшиеся в живых братья не получили никаких городов. Дележ наследства произошел не по русской традиции, но вполне по-византийски. Ярослав предложил братьям искать волостей самим, ― на землях, неподвластных киевскому князю. Один из его братьев ― Мстислав ― оказался достойным наследником своего деда ― Святослава. После изрядных приключений он появился с внушительным войском на берегу Днепра, и пришлось Ярославу поделиться отцовским наследством. А потом они «начали жить мирно и в братолюбии, и затихли усобица и мятеж, и была тишина великая в стране».
Ярослав много сделал для усиления Руси. В военном отношении: на юге он разбил опаснейших врагов ― печенегов, после похода Ярослава этот народ больше не осмеливался совершать грабительские набеги на русские земли; на западе велись успешные войны с поляками, на севере он победил чудь и заложил в Прибалтике (на территории современной Эстонии) город Юрьев.
В Киеве Ярослав построил знаменитый Софийский собор, который расписывали византийские художники. Вслед за ним Софийские соборы начали появляться и в прочих русских городах. При Ярославе Киев окружили мощные стены; были сооружены, так называемые, Золотые ворота с церковью Благовещения; заложены монастыри св. Георгия и Ирины. В 1051 г. началось строительство Киево-Печерского монастыря. Многие сооружения копировали аналогичные постройки в Константинополе и Иерусалиме ― мировых центрах христианства.
При Ярославе появился первый свод законов ― «Русская правда».
Велика и просветительская деятельность князя. По словам летописца, книги он любил, «читая их часто и ночью и днем. И собрал писцов многих, и переводили они с греческого на славянский язык. И написали они книг множество, ими же поучаются верующие люди и наслаждаются учением божественным».
Отношения с Византией при Ярославе не всегда были безоблачными. Возмужавшая Русь уже не подчиняется безропотно старшей сестре, порой она тяготиться излишней заботой Константинополя. Противостояние однажды вылилось в жестокую войну (об этом конфликте мы рассказывали выше). В церковных делах Ярослав также стремился к независимости: в 1051 г. киевским митрополитом впервые стал не назначенный из Константинополя, а русский ― избранный князем и утвержденный на собрании епископов. Причина конфликтов была, скорее всего, в личности Ярослава, не терпевшего диктата, и даже советов. Став обладателем огромной, вполне цивилизованной страны, он посчитал, что пора избавляться от византийской опеки, но, видимо, поспешил. У Византии еще многому можно было учиться…
Внешние сношения Руси не ограничивались Византией и походами против соседей. После принятия христианства Русь на равных вливается в семью европейских государств. Мы уже не видим отношения к русским, как к варварам-язычникам, а растущая мощь Киевской Руси внушает уважение и вызывает желание иметь ее союзником. Уважительное отношение Европы к Руси подтверждается и западными источниками: Титмар Мерзебургский считает Киев 1-ой половины XI ст. чрезвычайно большим и крепким городом, имевшим около 400 церквей и 8 рынков, другой писатель этого же времени, Адам Бременский называет Киев соперником Константинополя.
Ярослав Мудрый перенял византийскую привычку заводить друзей посредством династических браков. Киевский князь превзошел своих учителей, ибо масштабы его брачной политики поражают и ныне:
Ярослав женился на Ингегерде ― дочери шведского короля Олафа.
Их сын, Изяслав, взял в жены сестру польского короля Казимира I ― Гертруду.
Другой сын, Святослав, вступил в брак с Одой ― дочерью австрийского графа.
Третий сын, Всеволод, женился на византийской принцессе ― дочери Константина IX Мономаха. От этого брака родился знаменитый Владимир Мономах.
Четвертый сын, Игорь, женился на германской принцессе ― Кунигунде.
Не менее громкими были браки дочерей Ярослава и Ингегерды (Ирины):
Елизавета вышла замуж за норвежского короля Харальда Смелого.
Анастасия была выдана за венгерского короля Андрея.
И наконец, Анна стала королевой Франции, выйдя замуж за Генриха I.
Прочные связи с Европой привели к тому, что множество европейских традиций, привычек перебралось на русскую землю. Не всегда, если говорить современным языком, глобализация носила положительный характер. Ко времени правления Ярослава Европа разваливалась на куски; на месте империи Карла Великого появилось множество маленьких, но независимых и гордых герцогств, графств, баронств, вольных городов.
Ярослав (скорее всего, не сознавая) принял западную модель политического развития Руси. Перед смертью он разделил Русь между своими сыновьями. Летопись так передает политическое завещание Ярослава:
«Вот я покидаю мир этот, сыновья мои; имейте любовь между собой, потому что все вы братья, от одного отца и от одной матери. И если будете жить в любви между собой, Бог будет в вас и покорит вам врагов… Вот я поручаю стол мой в Киеве старшему сыну моему и брату вашему Изяславу; слушайтесь его, как слушались меня, пусть будет он вам вместо меня; а Святославу даю Чернигов, а Всеволоду Переяславль, а Игорю Владимир, а Вячеславу Смоленск».
Киевский князь надеялся, что родственные узы будут препятствовать розни; ведь все дети Ярослава были полными братьями, в отличие от детей многоженца Владимира, взявшего беременной жену своего брата. «Любите друг друга и не ссорьтесь, говорит Ярослав сыновьям, потому что вы дети одного отца и одной матери; но когда князья не будут больше детьми одного отца и одной матери, когда они будут двоюродные, троюродные, четвероюродные и т. д. братья, то по каким побуждениям будут они любить друг друга и не ссорится? ― задает риторический вопрос историк С.М. Соловьев. ― Когда связь кровная, родственная ослабеет, исчезнет, то чем заменится она?»
При дележе наследства поступил Ярослав совсем не по-византийски. После смерти Владимира, как мы отмечали, разразилась братоубийственная война, но она велась не за то, чтобы разорвать Русь на куски, а за Киевский стол. И в Византии периодически возникали подобные ситуации, и там брат шел на брата, плелись дворцовые интриги, яд лился в питье и еду императоров. Однако никогда у властителей не возникало желание разделить империю между сыновьями. Наоборот, власть имущие зорко следили за тем, чтобы не возникало на огромных просторах сил, способных сравниться экономической и политической мощью с императором. В единстве и силе центральной власти был залог долголетия государства, существовавшего во враждебном окружении.
(Старо предание, но в современной России мы наблюдали ту же ситуацию: едва ослабла центральная власть, и окраины обрели независимость. Развал прекратился с приходом сильного авторитетного лидера).
А ведь империи ромеев сложнее было сохранить единство, чем Руси; Константинополь лавировал среди многочисленных подвластных народов, словно корабль среди айсбергов. Он умело гасил децентрализаторские тенденции еще до их возникновении; императоры зорко следили за тем, чтобы не возвысилась какая-то отдельная местность, но вместе с тем любой человек, независимо от национальности и даже социального происхождения мог подняться по должностной лестнице до самой высокой ступеньки. Византия была единственной, в своем роде, страной широчайших возможностей, ― тому подтверждением служат императоры из крестьян; иноземцы, положившие начало целым династиям.