Страница 13 из 17
Они старались получить хотя бы одного пленного из них, но не было к нему подступа, ибо не сдавался ни один из них. И до тех пор не могли они быть убиты, пока не убивали в несколько раз большее число мусульман.
Безбородый юноша был последним, оставшимся в живых. Когда он заметил, что будет взят в плен, он влез на дерево, которое было близко от него, и наносил сам себе удары кинжалом своим в смертельные места до тех пор, пока не упал мертвым».
Вышеперечисленные сведения позволяют предположить, что «русские» Киевского княжества ― это часть норманнского племени, которое ославянилось на новом месте жительства ― примерно такую же ситуацию мы наблюдаем с болгарами, которые появились на Балканах. Другие росы продолжали бродить по миру и к Киевскому княжеству никакого отношения не имели, разве что, иногда участвовали в совместных походах. Судя по тому, что росы (русы) одновременно ведут крупные войны в разных частях мира, то вполне приемлема классификация, предложенная еще одним арабским автором ― Ал-Истархи:
«Русы. Их три группы. Одна группа их ближайшая к Булгару, и царь их сидит в городе, именуемом Куйаба, и он (город) больше Булгара. И самая отдаленная из них группа, называемая ас-Славийя, и (третья) группа их, называемая ал-Арсания, и царь их сидит в Арсе. И люди для торговли прибывают в Куйабу. Что же касается Арсы, то неизвестно, чтобы кто-нибудь из чужеземцев достигал ее, так как там они (жители) убивают всякого чужеземца, приходящего в их землю. Лишь сами они спускаются по воде и торгуют, но не сообщают никому ничего о делах своих и своих товарах и не позволяют никому сопровождать их и входить в их страну. И вывозятся из Арсы черные соболя и олово».
Учитывая информацию арабских и византийских авторов, реальными кажутся и сведения Повести временных лет, относящиеся к 862 г., ― речь идет о так называемом призвании варягов.
«Договор Игоря с греками заключили в 945 г. послы от киевского правительства и гости, купцы, которые вели торговые дела с Византией, ― отмечает историк В.О. Ключевский. ― Те и другие говорят о себе в договоре: «… мы от рода русского ели и гостье». Все это были варяги. В перечне 25 послов нет ни одного славянского имени; из 25 или 26 купцов только одного или двоих можно признать славянами».
В советское время сторонников «норманнской теории» нещадно громили историки, вооруженные марксистско-ленинской методологией. Яростной атаке подверглись не только дореволюционные историки, но «Повесть временных лет», в которой и рассказывалось о появлении варягов в наших землях. Однако ж, норманнские имена не вычеркнешь из многочисленных византийских источников, из договоров Константинополя с росами.
Сведения о призвании варяжских князей назывались смешными: мол, надоело быть независимыми, и решили пригласить господ. Действительно, звучит смешно. Однако норманнов не приглашали в Сицилию и Южную Италию, Нормандию и Англию, Исландию и даже в Америку, ― они появлялись там исходя из собственных интересов и желаний. И с этим приходилось считаться. Русский летописец видимо решил не рассказывать, что «гости» у восточных славян появились далеко не с мирными намерениями, и предложил свою (более дипломатичную) версию.
Идеальным вариантом было бы доказать, что никаких норманнов не было на Руси, но археологи переусердствовали в поиске доказательств их несуществования и в результате раскопали множество норманнских курганов ― особенно много обнаружено их в окрестностях Смоленска (в Гнездове) и в районе Старой Ладоги.
В те времена переселение народов, их смешивание и полная ассимиляция одного другим были обычным явлением. Точно также на соседних Балканах пришлые тюрки смешались с местными славянами, и в результате возникла Болгария, ставшая соперницей Византии в этом регионе. Непонятно, почему некоторые историки стремятся откреститься от варягов, как небезызвестный отрицательный персонаж от ладана. Не стоит беспокоится о том, что в процесс становления русской государственности внесли посильный вклад и воинственные скандинавские племена, тем более, они довольно скоро растворились в славянской среде. От них остались, разве что, курганы со злосчастными молоточками Тора.
Как мы видим, от контакта с норманнами молодое государство вовсе не утратило свою жизнеспособность: быстрый территориальный рост и периодические походы на Константинополь свидетельствовали о грандиозном потенциале нового государства. Успехам Руси, как впрочем, и Болгарии, можно не удивляться, так как смешение далеко не родственных кровей всегда давало положительный эффект: среди личностей лучший тому пример ― Александр Сергеевич Пушкин. Отнюдь не мешала шотландская кровь и Михаилу Юрьевичу Лермонтову создавать гениальные произведения.
Князь Владимир
Ольга стала первой русской святой, но ей не удалось вырастить сына христианином. «Жила же Ольга вместе с сыном своим Святославом и учила его принять крещение, но он и не думал прислушаться к этому; но если кто собирался креститься, то не запрещал, а только насмехался над тем, ― рассказывает летописец. По его словам мать долго пыталась оторвать Святослава от языческих богов. ― Так Ольга часто говорила:
– Я познала Бога, сын мой, и радуюсь; если и ты познаешь ― тоже станешь радоваться.
Он же не внимал тому, говоря:
– Как мне одному принять иную веру? А дружина моя станет насмехаться.
Она же сказала ему:
– Если ты крестишься, то все сделают то же.
Он же не послушался матери, продолжая жить по языческим обычаям…»
Не взирая на упорство Святослава, христианство постепенно проникало на Русь. Этому способствовал даже сам великий язычник. Однажды в плен к Святославу попала греческая монахиня. Она очень понравилась его сыну, и «Святослав и выдал ее за Ярополка, красоты ради лица ее». По словам летописи, Ярополк был кроток и милостив, любил христиан и если сам не крестился, то никому не препятствовал делать это. Ярополк мог взять на себя миссию крестителя Руси, но вспыхнувшая между сыновьями Святослава вражда прервала естественный ход событий.
Погиб сначала Олег, затем Владимир уничтожил Ярополка. И лишь красивая гречанка выжила в междоусобной бойне и даже осталась в княжеском доме. «Владимир же стал жить с женою своего брата ― гречанкой, и была она беременна, и родился от нее Святополк, ― рассказывает летописец. ― От греховного же корня зол плод бывает: во-первых, была его мать монахиней, а во-вторых, Владимир жил с ней не в браке, а как прелюбодей. Потому-то и не любил Святополка отец его, что был он от двух отцов: от Ярополка и от Владимира».
Несмотря на свое не блестящее положение, греческая монашка все же общалась с князем и видимо оказывала на него определенное влияние. Правда, летописец утверждает, что у Владимира был 4 жены и 800 наложниц, но этому вряд ли можно верить: представить язычника в самом худшем свете, чтобы затем показать чудодейственную силу крещения, ― было обычным приемом.
Летописец рассказывает, что в гости к Владимиру прибывали посольства от иудеев, мусульман, католиков и православных, ― и все стремились склонить к своей вере повелителя многих земель. В этом нет ничего удивительного; миссионеры появлялись практически в каждой языческой земле. В свою очередь, русские пытались выяснить преимущества той или иной религии. Еще в правление княгини Ольги в Киев пожаловал католический епископ Адальберт с вполне определенной целью. Более того, Кведлинбургские анналы, рассказывая о событиях 960 г., утверждают, что отнюдь не Рим и католическая церковь были инициаторами подобных контактов:
«К королю Оттону прибыли послы от русского народа, умоляя его отправить к ним кого-нибудь из епископов, который показал бы им путь истины; они признались, что хотят отойти от язычества и принять христианское имя и религию. Тот согласился с их просьбой и отправил Адальберта, епископа католической веры». Однако русским его проповеди пришлись не по душе, и епископа прогнали. «Названный епископ едва избежал смертельной опасности от их коварства».