Нерушимые каменные мосты

– Милая, а папа с мамой не показывали сестру доктору? – Тихо задала вопрос Констанца.

Анна грустно улыбнулась, убирая с лица выражение отрешенности. Она осознавала, что пугает Констанцу, но женщина должна была знать, что под крышей ее дома поселился настоящий дьявол во плоти.

– И психиатру показывали, и священнику. Мама считала, что в сестру вселился бес. А преподобный сказал, что Кристи всего лишь бунтующий подросток.

– Поверить не могу… – Констанца покачала головой.

– Поверите, когда сестра покажет свое истинное лицо. Вы поймете, что лучше бы она никогда не выходила из комнаты. Мне жаль, что вам придется испытать все ужасы, которые она собирается натворить. Мне очень жаль. Если бы я могла предотвратить это… Но, увы, меня она слушать не станет. Я для нее лишь маленькая копия матери, которую она так ненавидела.

Глаза Анны наполнились слезами. Констанца обняла девочку, прижав к груди. Она молча гладила ее по волосам, а в ее голове ошалело крутились мысли. Если Анна не приукрашивает, то скоро в семье Ливиану взорвется бомба. То, что казалось Констанце спасением, на самом деле являлось началом кошмара. Нет, напрасно она надеялась, что наступили спокойные времена. Гроза собирала темные тучи над ее домом. И сегодня – завтра буря обрушится разрушительным катаклизмом. И только чудо поможет избежать жертв.

Полдень был жарким. От зноя мощеная мостовая раскалилась подобно лаве. Жара распугала горожан, спрятавшихся в прохладе домов, офисов, магазинов и кафе. Даже тенистые улочки не могли спасти от безжалостного солнца, его жгучие лучи проникали всюду. Они иссушали листву, нагревали черепицу зданий, обжигали кожу. Даже деревянные скамейки нагрелись до такой степени, что напоминали варочную поверхность раскаленной печи. Августовский зной не думал ослаблять хватку, заставляя все живое истекать потом и томиться от жажды.

Кристи не страшна была жара. Она ее не ощущала. Девушка медленно шла по центральной улице с сигаретой в руке. Редкие прохожие с удивлением, или осуждением, смотрели на нее, принимая за сумасшедшую, которую случайно занесло в их спокойный городок. Раскрасневшиеся, мокрые от пота, утомленные палящим солнцем, они бегло оглядывали незнакомку, бредущую по пустынным переулкам. Она, словно призрак, плыла в струях жаркого воздуха, поднимающегося из земли.

Кристи было плевать на этих любопытных людишек. Их мнения не интересовало девушку. Она была настолько увлечена поисками, что не придавала значения мелочам. Она искала. Ее цель, за три года, достаточно умело замаскировалась среди разросшихся кустарников самшита и терновника. Стены поросли диким виноградом. Высокие раскидистые клены скрывали ветвями старую остроконечную крышу. И лишь память Кристи твердила без умолку, что это именно то место, которое она ищет.

Старая католическая часовня притаилась за каменным забором и стеной из буйной растительности. У самой калитки церковного дворика росли аккуратно подстриженные кусты белых роз, источающие вязкий, приторный аромат. Эти цветы росли в этом городе повсюду: на клумбах, аллеях, кладбище, в парке, на балконах, в садах. Когда-то Кристи нравились розы. Их нежные лепестки. Насыщенный пряный запах. Но времена поклонения королевским цветам прошли, теперь девушка ненавидела их. Этот аромат вызывал рвотный рефлекс.

Кристи подошла к ограде и сорвала бутон. Она смяла его, разрывая лепестки пальцами. Кристи почувствовала, как волна ярости нахлынула на нее. Она, словно обезумев, стала срывать цветы, бросать на землю и неистово топтать. Она рвала и рвала бутоны, не замечая, как острые шипы оставляют на ее ладонях алые полосы. Девушка не чувствовала боли. Ярость затмевала все. Лишь когда на злосчастном кусте не осталось ни одной розы, ее отпустило. Взглянув на ковер из лепестков под ногами, на руки исполосованные шипами, Кристи глубоко вздохнула и вытерла окровавленные ладони о черные джинсы. Откинув волосы назад, она отворила калитку, вошла в церковный двор и направилась к небольшому каменному зданию.

Внутри часовня казалась еще меньше, чем снаружи. Там было не более двух десятков скамеек, чуть ли не вплотную прижатых к колоннам, отделяющих центральный неф от стен, которые украшали узкие окна из цветных витражей. Деревянное распятие Христа было огромным. Оно пугающе нависало над алтарем и казалось, что однажды с грохотом упадет на священника ведущего мессу. Орган, расположенный в небольшой лоджии, был невелик, но наверняка производил достаточно громкие звуки в унисон хору из трех человек, ютящихся в сторонке. Сейчас, в обители Господа, было пустынно и тихо. Ни пения псалмов, ни громкого гласа священнослужителя, ни ропота прихожан. Единственный храм городка был брошен и забыт своими верными почитателями.

Кристи бесшумно прикрыла за собой тяжелую деревянную дверь с резными узорами, изображающими сцены из библейских историй. Она неторопливо огляделась. Кристи прекрасно помнила это место. Здесь прошло ее первое причастие, сюда она ходила на исповедь. Она помнила старого священника. Отец Илия был хорошим и добрым человеком и свято верил, что Господь всемогущ и милостив. Кристи уважала преподобного и любила посещать это место до той злосчастной ночи. Но сейчас все было иначе. Ей жаль было святого отца, на глазах у которого она выросла. Девушка знала, что сейчас принесет священнику одни разочарования, но изменить себя она не могла. Ее ненависть была превыше любви.

Кристи медленно пошла по проходу, направляясь к алтарю. Она пыталась взглядам отыскать хоть одного живого человека, но часовня словно была заброшена. Лишь тихое эхо ее шагов, по мраморному полу, нарушало гробовую тишину многовекового строения.

– Эй!!! Кто-нибудь есть здесь? – Голос звонко отразился от каменных стен и высокого свода часовни.– В этом месте нет никого? Ни бога, ни черта?

Внезапно послышался тихий скрип двери. Из-за исповедальни, где находился служебный вход, вышел пожилой человек. Он был абсолютно седым и опирался на деревянную резную трость. Кристи внимательно оглядела его. Она прекрасно помнила преподобного. Тот был стар, но совершенно не походил на представшего перед ней мужчину преклонных лет, в скромной мирской одежде.

– Добрый день! Я могу вам чем-то помочь? – Поинтересовался старик, с нескрываемым любопытством осматривая незнакомку. Он заметил, как она прячет руки за спиной, но не придал этому значения.

– Вы не священник.

– Да, я не священник. Я сторож. Святой отец несколько дней назад скончался. Его преемник должен прибыть в город сегодня вечером. Если вы хотите посетить службу или исповедоваться, приходите завтра.

Кристи громко рассмеялась и затянулась почти догоревшей сигаретой. Старик чувствовал, что пахло гарью, но не предполагал, что незнакомка настолько бессовестная, чтобы курить в часовне. Он нахмурился, смотря, как девица выпускает клубы дыма.

– Меня не интересует церковная психотерапия, распевание псалмов и тем более проповеди. Спасибо за информацию, – ухмыльнулась Кристи, наблюдая за нарастающим презрением в глазах сторожа.

– В Божьем храме нельзя курить. Пожалуйста, потушите сигарету.

– Как скажете, – девушка бросила тлеющий окурок на каменный пол и выдохнула дым прямо в лицо старику. На ее лице играла злорадная улыбка. Мужчина промолчал. Он брезгливо поднял окурок и развернувшись, пошел прочь от нее.

– Ну, и черт с тобой! – плюнула в его сторону девушка и быстрым шагом направилась к выходу.

Громко захлопнув за собой дверь, она зажмурилась от ярких лучей солнца. Она была раздражена, хотя ее радовала мысль, что старый священник отправился на тот свет, и не станет свидетелем бесчинств, которые девушка намеревалась совершить в ближайшее время.

Михай сидел в автомобиле перед домом и держал в руках плюшевого медведя, купленного сегодня в магазине. Он случайно увидел медвежонка на витрине и вспомнил, точно такая же игрушка была у его дочери. Она всюду ее таскала с собой, даже когда ей исполнилось четырнадцать. Она все время твердила, что это ее талисман. Михай тяжело вздохнул. Талисман, которому не удалось уберечь его принцессу. Талисман, который пропал, оставив в одиночестве лежать его девочку на холодных камнях. По морщинистой щеке мужчины скатилась слеза. Он торопливо вытер ее.