Невидимка

Поскольку я был пьян, я подумал, а как бы на моем месте поступил супер-герой? Человек-невидимка, бэтмен, железный человек. Он бы убил всех, кто стоит на его пути, не задумываясь. И от этого не стал бы хуже. Он как бы постоянно находится на передовой в борьбе добра со злом. И в этой битве не бывает военных преступлений. Это все, конечно, сказочные персонажи, но и сам я теперь, хотя бы отчасти сказочный персонаж. Художник-невидимка.

Кое-какой план у меня все же созрел. Нелепый и очень сложный для исполнения план. Я решил, что сам поговорю с Аликом и напугаю его. Скажу, что о его планах кое-кому известно, и он должен покинуть город, иначе его самого убьют. Тем самым он спасает и свою жизнь и жизни двух женщин.

Я решил, что говорить с Аликом надо, выдавая себя за сотрудника милиции. Форму я решил украсть у первого попавшегося мента - полковника, желательно.

Сейчас я понимаю, что у плана были свои недостатки, но тогда он мне показался просто блестящим. Сейчас он мне кажется смертельно опасным.

21.

Мента я решил искать около районного отделения милиции. Что оказалось не таким простым делом. Большинство ментов, закончив работу, садились в свои бобики и разъезжались по месту прописки. Мне это не подходило, не буду же я бежать за машиной?

Наконец, я дождался, когда из отделения неспешно вышел пожилой полковник. Грустный и пьющий. Очевидно, что он жил неподалеку. Я пошел за ним. Так и оказалось, он жил в соседней девятиэтажке.

У него была довольно большая однокомнатная квартира - метров семнадцать. Неубранная, пыльная, какая-то неодушевленная. Как мне показалось, окна в комнате никогда не открывались, кроме форточки, было очень жарко и душно. И еще были мухи. Мухи садились на мое голое тело, и у меня не было возможности их прихлопнуть. Они это понимали и, видимо, как-то передавали информацию обо мне своим единомышленницам.

Мент пришел домой, не раздеваясь, сел за стол и позвонил.

- Коля, это ты? Это Степанович. Можешь, приехать ко мне? Сейчас. У меня неприятности. В командировке? Ладно. В другой раз. Хорошо. Приезжай через неделю. Нет, ничего не изменится.

- Витя, привет? Чем ты занимаешься? Ничем? А можешь ко мне приехать? У меня неприятности. Жена не пустит? Совсем обнаглела? Да дай ей в рожу. Ладно, понял. Привет передавай тогда.

- Игорь? Слышно меня? Игорь, это ты? Слышно меня. Плохо? А так? - мент походил по комнате, поискал точку уверенного приема. - А так? А так? Слышно меня? Это Степанович. Сте-па-но-вич. Слышно? Блядь, что за прием?

Видимо, на этом список друзей Степановича был исчерпан.

- Никому менты не нужны, пока у гражданских все хорошо, - вздохнул полковник, помыл ноги в тазике, горячей воды не было во всем городе, вытащил из холодильника бутылку водки, налил стакан и выпил. Практически без перерыва он повторил. После этого, он, разделся, лег на кровать и заснул, хотя было только семь часов вечера.

Мне ничего не оставалось, как потихоньку покинуть помещение. Захватив с собою форму.

22.

Я постирал форму Степановича, потому что она буквально стояла колом. Из-за пота и пыли.

Я был абсолютно трезвым, а значит, видимым, в форме полковника, когда встретил Алика - у дома хозяйки "Фортуны", пошел за ним. Когда мы отошли подальше от дома, я сказал, очень сильно волнуясь:

- Молодой человек, можно вас на секунду.

Он остановился.

- Я хотел вам сказать, что вы еще так молоды, вы еще не знаете, каким жестоким может быть мир. Вам и Леониду Ивановичу лучше бежать. Я работаю на хозяйку. У меня есть запись. Я знаю, что вы хотите убить ее и Дашу, но сначала убьют вас. Вам угрожает смертельная опасность. Вы мне чем-то нравитесь и мне вас жаль.

- Чувак, ты кто такой? - спросил Алик.

- Я работаю в милиции, я подполковник Симонов.

- А что же погоны у тебя полковничьи? - Вот это я прокололся, вот это невнимательность. - Я оговорился, конечно, я полковник Симонов.

- Где-то я тебя видел, - Алик задумался и внимательно посмотрел на меня.

- Вы не могли меня видеть, я недавно приехал из другого города. Меня прикомандировали к райотделу, - сочинял я на ходу, чувствуя, как холодеют мои ноги.

- Не пизди. Ты - художник, который рисовал машины, я видел тебя на фото в газете. В общем, ты иди домой, мы к тебе с Леонидом Ивановичем вечером заскочим. Объяснишь, откуда про нас знаешь.

23.

Они нашли меня быстрее, чем я думал. Как-то они очень быстро сработали. Видимо, речь шла о больших деньгах.

Когда я поднялся к себе на четвертый этаж, увидел, что у моей двери стоят два типа. С них запросто можно было бы писать босховского Христа. Не самого Христа, а сопровождающих его на Голгофу лиц.

Типы ковырялись в замке моей двери, Видимо, хотели зайти. В руках у них была газета со статьей про авторынок Фортуна и с моей фотографией.

- Он? - спросил один из них.

- Вроде он.

Я выскочил из подъезда. Куда бежать? К Сергею, конечно. Куда я еще мог бежать?

Но как они меня так быстро вычислили. Я же не настолько известен в этом городе. А может, известен? Как ни странно, в моей голове, переполненной страхом и ужасом, оставалось место для таких дурацких мыслей.

Недалеко от моего дома я заметил микроавтобус с затемненными окнами. Эти два типа сели в микроавтобус и поехали за мной.

Конечно, они бы меня догнали, если бы не ремонт водопровода. И сопутствующие ему канавы. Не было бы счастья, да несчастье помогло. Хотя какое это счастье, так, мелкая удача. Но спасибо и на этом. Я перепрыгнул через канаву, а им пришлось объезжать целый квартал.

Слава богу, Сергей был в гараже. Вот это уже действительно счастье.

Сергей открыл мне дверь, но я его сразу не увидел.

- Я здесь, - услышал я абсолютно трезвый голос Сергея и увидел огонек сигареты.

- Серега, у тебя нормальный голос. Научился бухать не пьянея?

- А я не пьяный.

- А почему я тебя не вижу?

- А вот так. Я уже второй день сам себя не вижу, - сказал он мрачно. - Моя новая разработка. Самогон "Полная невидимость". Как говорится, проверил на себе. В общем, жизнь моя пошла прахом. Такие дела.

В это время мы услышали, как в дверь кто-то постучал.

- Мы знаем, что ты здесь, открывай.

- Серега, выручай, у тебя осталась "Полная невидимость"?

- Осталась. Но, я же говорю, я уже второй день себя не вижу. Моя гипотеза, что это навсегда.

- Да ты что? И как быть.

- Смотри сам. Я же не знаю, кто там за дверью? Они хотят тебя убить?

- Я думаю, да.

- Тогда, пей. Тогда, выбора нет.

И я выпил.

24.

Сейчас я понимаю, что можно было воздержаться, и не пить, и остаться видимым, нарисовать портрет идеальной незнакомки, и стать знаменитым, и умереть. Или, наоборот, нарисовать, умереть и стать знаменитым. И, может быть, моим именем со временем назвали бы местное художественное училище.

Может быть, они переломали бы мне руки-ноги, но я остался бы видимым и не стал бы рисовать никакую незнакомку, тем более, что у меня были бы сломаны руки. Тоже, кстати, вариант. И я бы сейчас работал на каком-нибудь заводе типа вертолетного, разнорабочим. Наверное, это лучший вариант.

А тогда я просто испугался и был не в состоянии строить такие долгосрочные планы.

В общем, я выпил. Когда эти босховские персонажи сломали замок, перед ними был пустой гараж (мы с Сергеем спрятались в смотровой яме, сели на баллоны с огурцами), валялась форма полковника милиции, пахло самогоном и сигаретами. Но видимых людей не было.