Страница 104 из 107
— Он еще живой! — завопил грузный громила. — Стреляйте же или мы взорвемся!
Напуганные воскресшим защитником, головорезы беспорядочно разряжали оружие. Мелкие осколки камней иссекли лицо Джая, превратив в кровавую маску, но он не обращал на это внимания. Поднялся во весь рост, выстрелил еще раз и опять мимо.
— Убейте его! — вопил старший, пятясь и размахивая бесполезной саблей.
Грянул новый залп. На этот раз он был более точным. Однако Дэва ничто не могло остановить.
— Спасайтесь! — закричали бандиты. В ужасе перед неуязвимым воином, они бросали оружие и беспорядочной толпой побежали прочь.
Защитник стоял, не скрываясь, грозный, словно демон разрушения. Он стиснул револьвер обеими руками и выстрелил. Взрыв потряс мост, вырвав в нем огромную дыру, почти разрушивший его. Взметнувшимся огненным вихрем Джая подбросило в воздух и отнесло назад, бросив раненой спиной на скалы.
— Джай, Джай! — раздался громкий крик.
По дороге скакал всадник. Это был Виру. Он слышал взрыв и спешил к другу, не надеясь застать его живым. Но Джай не умер, он полз по дороге, израненный, обожженный, истекающий кровью.
— Джай! — вскричал Виру, спрыгивая с коня.
Приподняв друга, он со страхом ощутил горячую кровь, заливающую руки.
— Все хорошо, — прошептал тот, — посмотри, как я с ними расправился.
— Да, Джай, все хорошо.
— Конечно. Ты же рядом со мной, как всегда, — воин вдруг странно вытянулся и в горле его заклокотала ищущая выхода кровь.
— Джай, — жалобно сказал Виру, — не уходи, ты должен жить!
— Нет, Виру, мой бой закончен, закончен…
— Нет, не умирай!
— Я ни о чем не жалею. Со мной рядом всегда был настоящий друг, — слабая улыбка появилась на потрескавшихся, покрытых запекшейся кровавой коркой губах. — Жаль, что я не смогу рассказывать сказки твоим детям.
— Что ты, Джай, ты обязательно поправишься…
— Виру, ты обязательно расскажи детям о нашей дружбе. Пусть они помнят обо мне…
— Не надо, Джай, ты сам им расскажешь.
Из-за скалы показалась толпа крестьян. Впереди всех бежала Ратха.
— Посмотри, Виру — проговорил умирающий, — она пришла ко мне! — Печально засвистел ветер, и в воздухе словно зазвучала та самая мелодия, которую наигрывал Джай своей любимой. — Как все могло быть хорошо, — пробормотал он, — как все могло быть…
Сильная судорога прошла по его телу. Он выгнулся так, что опирался лишь на пятки и затылок. Виру пытался удержать друга, тот забился в его руках. Джай захрипел, из горла широкой струей хлынула алая кровь, заливая Виру.
Ратха остановилась в трех шагах от любимого. Она так и не смогла приблизиться к нему. Джай уходил от нее, уходил навсегда. Порыв ветра, взметнув край вдовьего покрывала, укутал ее.
— Не умирай! — закричал Виру.
Джай уже ничего не слышал. Он тихо вздохнул в последний раз, лицо разгладилось и приобрело спокойное выражение очень уставшего человека, который наконец-то заснул. Кровь перестала течь из его ран, она медленно нехотя сочилась. Иссяк родник жизни, весь впитавшийся В сухую землю.
Виру, державший друга на руках, бережно опустил его, смывая засохшие красные полосы на лице умершего своими слезами. Джай вытянулся, глухо стукнулась о землю безжизненная рука, и из открывшейся ладони выкатилась серебряная монета. Виру поднял ее. Это был тот самый жребий, решивший судьбу друга, но почему он сжимал ее в последние минуты жизни? Все объяснилось, когда он повернул монету и увидел на обратной стороне тот же профиль. Не поверив своим глазам, повернул монету еще раз — это была фальшивая монета игрока с двумя орлами!
— Джай! Зачем ты это сделал! Ты хотел спасти меня! Но как мне теперь жить?!
Ратха прислонилась к Тхакуру. Она словно окаменела. Лицо ее было неподвижно, но из глаз лились слезы. Тхакур сурово смотрел на Джая. Сейчас этот юноша был так похож на него самого в молодости.
Вскочив на ноги, Виру поднял к небу стиснутые кулаки и надрывно прокричал:
— Я клянусь твоей кровью, Джай, ни один бандит не уйдет от меня! Слышишь, Габбар! Я иду! Я убью тебя!
Он широко размахнулся и швырнул монету в пропасть. Виру бросил жребий, суливший смерть главарю.
— Помни, что ты обещал! — крикнул Тхакур, но Виру ничего не слышал.
Прыгнув с разбегу в седло, он пришпорил коня и с грохотом промчался по мосту. Мститель скакал, держа повод одной рукой, а другой сжимая револьвер.
Глава сорок пятая
— Ну, где они? — спросил Габбар.
Грузный огромный головорез сник, стал меньше ростом. Он на глазах терял свой зверский вид, становясь похожим на сдувшийся воздушный шарик.
— Мы убили одного, а второй сбежал.
— Сбежал? — главарь усмехнулся. — Ты шутишь? Эти люди, если уж вступают в бой, то не убегают. Я думаю, сбежал ты и увел с собой людей. Ты опозорил мое имя…
— Командир, они перебили почти всех…
— Мне плевать, кого там перебили, — рассвирепел Габбар, — ты смеешь перебивать меня, когда я говорю! Кто ты такой? Ты что, решил стать главным?
— Что ты, командир, — забормотал сбитый с толку громила, — я ничего такого…
Габбар посмотрел на своих подручных, стоящих на скалах с оружием в руках. Их ряды заметно поредели, но главаря это ничуть не смущало — он презирал всех людей, человеческая жизнь для него ничего не значила. Если бы ему было нужно, Габбар перестрелял бы всех без всякого сожаления. Негодяев хватает, и отряд легко пополнился бы новыми головорезами.
Словно рыбы-прилипалы, они собирались вокруг акулы, чтобы питаться остатками ее добычи. Под прикрытием грозного хищника свита чувствовала себя сильной, наводящей страх на других.
— Так значит, сбежали? — главарь вновь посмотрел на оставшихся бандитов. По легкому шуму, вольным позам, он понял, что надо преподать очередной урок этому отребью. — Сбежали?
— Да, командир.
— Ну что ж, беги и ты…
— Как это? — удивился непонятливый громила.
Выдернув у него из-за пояса револьвер, Габбар выстрелил ему под ноги, так что тот поневоле отпрыгнул, неуклюже запнувшись о камень.
— Беги! — вдруг свирепо прорычал Габбар таким голосом, что бандит дрогнул и побежал, тяжело переваливаясь, лишь бы не видеть разгневанное лицо главаря.
Он не успел добраться даже до ближайшей скалы — пуля, выпущенная с близкого расстояния, размозжила ему голову.
Скакун несся во весь опор, не понимая, куда его гонит всадник. Коня пугало то, что наездник издает громкие страшные завывания, безжалостно погоняя его стволом револьвера. Когда сверху на всадника спрыгнул какой-то человек и сбил его с седла, скакун довольно встряхнул гривой и собрался было свернуть на полосу зеленой травы, чудом сохранившейся между валунами, но хозяин уже поднялся с земли, а свалившийся на него человек остался лежать неподвижно. Его блестящие черные волосы быстро темнели, пропитываясь кровью, острый запах защекотал ноздри коня, заставляя его тревожно всхрапывать.
Всадник, вновь оказавшийся в седле, вытянул руку, блеснувшую железом, издавшим громкий треск и огонь, и еще несколько людей повалились со скал, как перезревшие, червивые плоды.
— Эй вы! — заорал Габбар. — Чего уставились? Если не хотите подохнуть здесь, как собаки, готовьтесь к бою. Они сейчас придут, я знаю. Даже если этот парень убит, готовьтесь к бою!
Словно погоняемые плетью, разбойники быстро занимали укрытия, щелкали затворами. Ждать им пришлось совсем недолго. Через пять минут в лагерь влетел храпящий вороной конь и стал носиться, опрокидывая навесы, треножники с котлами. Встав на дыбы, вороной громко заржал, ему ответили отвратительным карканьем вороны, вспугнутой стаей заметавшиеся над ущельем.
Затаившись в узкой расщелине вместе с двумя телохранителями, Габбар прошептал:
— Он здесь. Он держит слово…
Почти никто из бандитов не успел произвести ответный выстрел, они лишь услышали громкий крик.
— Посмотрите на свою смерть!