Изобретательная сваха

– О, Господи! – сказала Ребекка утомленно. – Ты зря стараешься. Если тебе так интересно, то можешь расспросить отца.

– Например, о чем?

– Может, мы прекратим?

– Ну ладно! – Эмили небрежно пожала плечами и разгладила свою черную шерстяную юбку ладонью. Когда она вставала, размер юбки уменьшался до носового платка. Неудивительно, что Пьер готов был потерять голову рядом с ней.

Эмили обладала той же самой небрежной, бессознательной элегантностью, что и ее отец, тем самым неотразимым сочетанием сногсшибательной внешности и интеллекта. Эти качества еще не вполне сформировались у нее, но не приходилось сомневаться: еще немного, и она будет неотразима для любого мужчины. Девушка, которая не побоится высказать свое мнение с самоуверенностью, которая рождается прирожденной физической привлекательностью.

Как только они вернулись, Ребекка хотела позвонить своей подруге, но потом все, что произошло, показалось ей таким фантастическим, что она отказалась от своей идеи и остаток дня провела в размышлениях.

Обвиняя кого-то, ничего не изменишь. И Ребекка подозревала, что, начни она откровенничать, в конце концов, не выдержала бы и разрыдалась. Нельзя же позволить одному и тому же мужчине спустя годы снова причинить тебе боль. И только потому, что, несмотря ни на что, ее влечет к нему душой и телом.

Когда время стало приближаться к обеду, Ребекка почувствовала, что ее волнение достигло предела. Даже желудок сжимал спазм. Мелькнула заманчивая мысль прокрасться в свою спальню и сказаться больной, но она подозревала, что Николас способен силой заставить ее присутствовать на обеде. Она нанесла удар по его самолюбию, и он отплатит ей сторицей.

В семь тридцать она неохотно направилась в гостиную и обнаружила, что их уже не трое, а, как она и опасалась, четверо, Николас пригласил к обеду молодую рыжеволосую красотку, которая непрерывно улыбалась. Она пришла в некоторое замешательство, когда Николас представил ее Эмили. Потом ее глаза заскользили с Ребекки на Ника, потом – снова на Ребекку, а потом она, видимо, приспособилась к ситуации и непринужденно болтала о моде и поп-группах, ни об одной из которых Ребекка раньше не слышала. Но ведь новая подружка отца была ненамного старше Эмили!

Это был самый неприятный вечер в жизни Ребекки. Еда имела вкус картона, она снова чувствовала себя тяжеловесной и неизящной, а мысль о Николасе в постели с рыжеволосой малюткой причиняла физическую боль.

Она с трудом дождалась конца вечера, но, когда после кофе Ребекка встала, извинилась и хотела уйти, Николас, который много пил за обедом, покачнулся и удержал ее.

– Куда вы уходите? – спросил он, и в голосе его послышалась угроза.

Эмили, слегка удивленная, развлекалась отцовским опьянением.

– Спать, – вежливо ответила Ребекка, перед тем как произнести обычное «Приятно было познакомиться с вами, Хлоя».

– Как раз этого и мне хотелось бы, – сказал он громко, посылая своей подружке полный вожделения взгляд.

Ребекка стиснула зубы.

– Тогда вам нужно следить за тем, сколько вы пьете, – заметила она холодно. – Боюсь, Хлоя будет очень разочарована, если вы окажетесь не в форме. – С этими словами она вышла из комнаты, ее сердце сильно билось в груди. Как только Ребекка оказалась вне поля зрения, она бегом кинулась к себе наверх, не в силах побороть ревность, гнев и страдание.

На следующее утро она прокралась в кухню чуть позднее половины десятого, оставив Эмили ее обычное задание. Николас сидел там с газетой и с чашкой кофе. Вид у него был такой, будто он вовсе не торопится на работу.

– Вот и ты наконец! – сказал он приветливо, опуская газету и глядя на нее поверх страниц. Мы с Эмили позавтракали час назад.

Маленькая предательница. Не сказала ни слова о том, что отец дома, подумала Ребекка гневно.

– Я не знала, что обязана и завтракать вместе с вами, – сказала она сухо, доставая чашку и наливая себе кофе. Нет, она не собиралась искать на его лице признаки бурно проведенной ночи.

Что он делает в своей постели и с кем, это его личное дело.

– Уже ослабили свое рвение. – Он лениво пожал плечами. – Я этого ожидал. Наемные работники, предупредив за месяц об окончании работы, стараются не слишком напрягаться в оставшееся время.

– Я не ослабляла рвения, – гневно возразила Ребекка.

– Ты можешь сесть за стол вместо того, чтобы слоняться по кухне, будто ты готова в любой момент обратиться в бегство. Я не кусаюсь.

При этом замечании Ребекка почувствовала, что краснеет, и рассердилась на себя, потому что знала, чего добивается Ник. Она подошла к столу, села, отпила глоток кофе, остывшего и противного.

– Хорошо себя чувствуешь? – спросил заботливо Николас. – Ты что-то немного бледная. – Он помолчал, задумчиво поглаживая подбородок. Тебе надо позаботиться о себе, прошлым вечером ты выглядела совсем измученной.

– Никогда в жизни не чувствовала себя лучше.

– И что ты думаешь о Злое? – Он улыбался сам себе, а Ребекка готова была швырнуть в него чашкой. Но она только сжала ее так крепко, что в какой-то момент чашка слегка треснула – Прелестный мотылек, согласись? И так скромна, если учесть ее… физические достоинства… – Его голос звучал в полной тишине.

– Она, кажется, очень молода. Почти подруга для Эмили? – Николас чуть покраснел, и Ребекка приободрилась.

– Ей уже двадцать!

– Такая юная! Что ж, отлично!

Легкая улыбка сошла с его лица. Ник помрачнел.

– Но она очень эффектна, – продолжила Ребекка успокаивающим тоном и испытала садистское удовольствие, когда он встал, сунул газету в портфель и буркнул, что должен идти.

– Но я вернусь вечером к обеду, так что увижу вас обеих позднее. Николас щелкнул замком портфеля и вышел из кухни, оставив Ребекку гадать, означал ли его побег ее победу.

Во всяком случае она этого не чувствовала и была смущена, рассеянна, и ей приходилось выдавливать улыбку, когда Эмили пристально смотрела на нее.

– Она ничего не значит для него, – шепнула ей Эмили, когда Ребекка проверяла ее работу. Сказать вам, что я думаю?

– Нет.

– Я предполагаю, что он притащил эту пустышку прошлым вечером, чтоб вызвать вашу ревность! Он с вас глаз не спускал, когда вы не смотрели на него!

О! Она почувствовала легкое приятное волнение. В половине восьмого она не без удовольствия отправилась в гостиную и нашла там только Николаса с Эмили. Он сиял, она улыбалась, и оба замолчали, как только вошла Ребекка.

– Я как раз рассказываю папе…

– О школах, – закончил Николас, избегая смотреть на Ребекку, – дневных школах в округе.

– Я могу позвонить туда утром, – сказала Ребекка, садясь и одергивая юбку. – Может, мы бы договорились посмотреть некоторые из них. Она улыбнулась Эмили. Выражение лица Николаса оставалось напряженным.

– Я думаю, я сам пройдусь, посмотрю, – сказал он веско. – Но, будьте добры, избавьте меня от головоломок.

– Я не понимаю…

– Папа в скверном настроении, потому что я сказала ему, что отказываюсь проводить вечера, в обществе пустышек, – заявила Эмили как ни в чем не бывало.

– Слушайте, я отменил приглашение, – проскрипел Николас. – Давайте оставим это, а? Я уверен, Ребекка не хочет быть свидетелем многословного объяснения, кто и что сказал и почему. – Он явно волновался и бросал на нее мрачные, тяжелые взгляды. – К тому же Лолли – не пустышка. Она, оказывается, очень талантливый консультант по финансам.

– Лолли? – переспросила Ребекка.

– Это ее прозвище. Не спрашивай меня, почему. – Он пожал плечами и зло усмехнулся.

Сначала Хлоя, потом Лолли. Он что, решил устроить парад своих красоток, чтобы доказать Ребекке, что она была лишь одной в череде многих?

Отдавая должное вкусным блюдам, поданным миссис Данн, которая недовольно поджимала губы и покачивала головой при виде несъеденного кусочка, Ребекка про себя изливалась по адресу отсутствующей Лолли. К тому времени, когда подали кофе, она почти сожалела, что таинственная Лолли не появилась. Возможно, увидев ее, Ребекка страдала бы меньше.