Кадетки

— Так он не вернулся? — тихо спросил Годренс у рыжеватого богатыря, пытавшегося напоить старца каким-то зельем.

— Нет, — выбралась из-за мужских спин немолодая женщина в мужских штанах и длинной, до колен, рубахе.

Подошла к Раду, внимательно изучила его лицо, кривя губы и смешно, по-кошачьи, морща нос. Кому-то другому юный граф вряд ли спустил бы подобную фамильярность, но спорить с этой оборотницей почему-то не хотелось. Не было в ней ни грана хитрости или подозрительности — наоборот. Небольшие черные глазки смотрели так доброжелательно и открыто, что становилось как-то тревожно за эту чересчур доверчивую женщину. Очень нелегко живется таким и среди прижимистых, подозрительных селян, и среди бдительного и пройдошливого городского люда.

— Это он, — уверенно объявила женщина, обернувшись к сородичам, и внезапно, подняв руку, громко закричала: — Луся! Возвращайтесь! Молодой вожак приехал! Дед, — это она уже смотрела на плачущего старца, — ну что же ты так расстраиваешься? Мы ведь его уже сто раз оплакали… Сенарга нашего… соколика ясного. И даже не подозревали, что он успел где-то сыночка родить… нам на счастье. Или ты не рад?

— Ы! — гневно блеснул глазами старик.

Женщина тотчас ринулась к нему, шлепнулась перед вожаком на траву, обняла босые старческие ноги, виновато потерлась щекой об острую коленку:

— Не обижайся на меня, отец, и сам знаешь, нам сейчас вовсе не плакать нужно… Услыхала хозяйка Эмаельгейл наши молитвы, послала спасение. Молод он и умен, и зла в нем нет. Была боль… но теперь проходит. Так каково твое решение?

— Не слишком ли ты его торопишь, мать? — хмуро пророкотал великан. — Может, мы сначала за столом посидим, поговорим?

— Ы! — снова громко возразил старец и сделал Раду знак приблизиться.

Тот шел спокойно, зная доподлинно — защита Года убережет от любых сюрпризов. Да и сам дроу ни за что не прозевает внезапного нападения или ловушки, недаром ведь снаряжался в это путешествие как на войну. Однако поступок старого оборотня оказался полнейшей неожиданностью для них обоих. Старец медленно и важно снял с себя потертый серебряный пояс с ножнами, из которых виднелась украшенная камнями рукоять кинжала, благоговейно поцеловал сверкнувшее заговоренной сталью лезвие и почтительно протянул артефакт Дирарду.

Замерли настороженными статуями оборотни, за спиной графа что-то предостерегающе пробормотал Годренс, но Рад ни на миг не засомневался и не промедлил. Откуда-то знал, как обидятся его новые родичи, если в этот важный момент он заколеблется либо выкажет подозрительность или страх.

Он взял пояс в руки, так же, как прежний хозяин, поцеловал лезвие, с изумлением ощутив, как нагрелся в ответ металл, и поспешил застегнуть его на торсе.

А в следующее мгновение потрясенно замер, рассмотрев короткую, как молния, вспышку света и ощутив, как плотно обнял тело неведомый артефакт.

— Ого, — пораженно присвистнул Годренс, но тут же спохватился, почти серьезно поздравил: — С новым званием, ваша светлость!

— Это не звание, а должность — вожак стаи, — тихо поправила женщина, продолжая сидеть у ног бывшего вожака, и еще тише намекнула: — По нашим правилам ты должен сейчас угостить свою стаю, у нас мясо есть, можем уступить…

— Может, лучше я принесу? — деликатно предложил Год.

— Неси ты, мы пока познакомимся, — сразу принял решение Рад, кивнув другу, намного больше его знавшему об обычаях оборотней.

Начинать так непредсказуемо свалившееся на него правление стаей с займов казалось неправильным, и облегченные улыбки, появившиеся на посветлевших лицах оборотней, подтвердили правоту его подозрений.

Хрустнул стерженек переноса, и едва Год исчез, женщина легко поднялась с земли и скользнула к новому вожаку.

— Меня зовут Беона, а это — Ирхин… твой родной дед по отцу. А мать твоя жива ли?

— Нет, — без запинки привычно солгал Рад и уверенно перехватил инициативу: — А меня зовут Дирард Шаграйн и живу я на Идрийсе. А тут учусь… Годренс учит меня защищаться.

— Ты доверяешь этому дроу? — напрямик спросил великан, и по тому, как насторожились все оборотни, Рад понял, что этот вопрос живо волнует их всех.

— Да, — твердо ответил он и усмехнулся, вспомнив случай, столкнувший его с магом. — Мы дружим уже почти три года. Сначала я спас его, потом он не раз выручал меня… Если бы не упорство Года, сам я никогда не смог бы вас найти.

Говорить новой родне о том, как долго пришлось дроу уговаривать его познакомиться с родней, граф Шаграйн не собирался. Мало ли больших и малых ошибок мы совершаем в жизни, не стоит о них вспоминать, если в конце концов выбран верный путь.

— Ты готов? Годренс пришел, — заглянул в комнату Дунвар, бесцеремонно вырывая вожака из плена воспоминаний, и Рад со вздохом шагнул к двери.

Все-таки очень мало времени и внимания он уделяет своей стае, после того как перевел ее сюда, в купленное Годренсом на свое имя маленькое поместье, расположенное в отдалении от всех городов и селений на северо-западном склоне Западных гор. Когда-то здесь было хотя и маленькое, но самостоятельное королевство Архана, однако один из предков короля Георгиуса присоединил его к Ардагу, женившись на единственной арханской принцессе.

— А вы с ума, случаем, не сошли? — ошеломленно охнул граф через несколько минут, рассматривая кучку так хорошо знакомых парней, его верных воинов из отряда Черных волков. — А кто будет женщин и детей охранять?

— Тут еще почти десяток взрослых мужчин и несколько подростков остается, — уверенно сообщил Дун. — А оборотней в Ардаге после договора, который заключил Лоурден с дроу, никто не трогает. Боятся Иридоса, главу дома ди Тинерд.

— Вы жалеете, что не пошли к нему? — невольно сорвалось с губ Дирарда, и он сердито нахмурился.

— Неужели ты сомневаешься? Ну конечно же нет. Ты пришел в самый тяжелый для стаи момент, не колеблясь принял нас, купил жилье, а Год вылечил деда… — Дун резко прервался и подозрительно уставился на вожака. — Может, тебе просто не хватает хороших слов? Так скажи, мы будем устраивать ежедневные вечерние восхваления.

— Это я буду устраивать вам ежедневные утренние нагоняи, — притворно рассердился Рад. — И Году тоже! Наобещал вам, не посоветовавшись со мной, а теперь стоит и веселится. Годренс! Ты думаешь, я не вижу твоей блаженной улыбки?

— А? Улыбка? — невпопад спросил маг и вдруг расплылся еще шире: — Но это не потому… просто я женился.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

О странностях любви, привередливых фрейлинах, настойчивых мужчинах и неожиданных поворотах судьбы

— Вот скажи, чем я ей нехорош? — расстроенно спрашивал кого-то за кустами мужчина, в котором Бет по голосу опознала рыжего весельчака Мишеле и сразу же поспешила свернуть на боковую тропинку.

— Ты же не объясняешь всем влюбленным в тебя юным графиням и баронессам, почему воротишь от них нос? — устало буркнул в ответ Ительниз Габерд. — Ну попытайся послать ей цветы или спой, тут сейчас не осталось никого из тех придворных острословов, которые могли бы высмеять тебя за серенаду.

— Мне плевать на их плоские шуточки, — невесело пояснял все удаляющийся голос рыжего графа. — Я боюсь отпугнуть ее чрезмерной назойливостью.

«Когда это мужская настойчивость пугала не привыкших к вниманию бесприданниц?» — хмуро фыркнула Бетрисса и снова вернулась на центральную дорожку, ей нужно было добраться до той из клумб, на которой она заприметила сизые метелочки садовой мяты. Не самое сильное успокаивающее, зато хорошо знакомое, матушка Тэрлины постоянно пила мятный чай и всех убедила, что это лучшее средство от бессонницы и приходящих по ночам невеселых дум.

Конечно, проще было бы попросить горстку у прислуги, но они могут доложить Аньяте, а та забеспокоится, прибежит с вопросами. После памятного объяснения домоправительница считала своим долгом особо опекать Бет и смотрела на нее преданным взглядом верной собаки. И у мага нельзя попросить какое-нибудь немудреное зелье. Он о чем-то догадывается, и лицо сразу становится такое виновато-замкнутое, что пропадает всякое желание к нему подходить.

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.