Зефир в шоколаде

Глава 1.

Книга лежала чертовски далеко. «Какой идиот положил ее туда?» – задалась я вопросом, хотя точно знала, что этим идиотом была я сама не долее чем полчаса назад, когда швырнула сумку под изножье шезлонга. Теперь пришлось тянуться за ней, вооружившись единственным возможным орудием – растопыренными дужками солнечных очков.

Я от всей души надеялась, что выгибаюсь достаточно элегантно: не хотелось бы выглядеть замшелой корягой на ослепительном пляже у кромки прибоя теплейшего в мире океана.

В этот рай судьба занесла меня пару дней назад и услужливо сбросила прямо на мелкий белый дивной чистоты песок, сунув мне в руку экзотический коктейль в смешном мохнатом кокосе, прикрытом сверху парой маленьких бумажных зонтиков.

– Леди, вам помочь? – голос раздался откуда-то сверху, и оттуда же на меня упали несколько тяжелых прохладных капель. Я подняла голову.

Оп-па, похоже, я сегодня сорвала джек-пот у судьбы! С высоты своих почти двух метров мне белозубо улыбался потрясающе красивый мулат.

Я слышала, что мулаты вообще отличаются красотой. Но этот был слишком красив, даже для мулата. Причем ни капли слащавости, никакого метросексуализма, ни грамма гламурных розовых соплей в сахаре.

Короче, идеальный вариант для того, чтобы придать моему ванильному отдыху тонкий привкус черного шоколада.

Черный шоколад улыбался мне и, похоже, таять пока не собирался, хотя солнце даже в той хилой тени, которую давали острые пальцы пальмовых листьев, припекало нещадно. «Завтра мордочка у меня будет цвета пионерского галстука», – подумала я. Ностальгия по пионерскому детству меня не мучает, поэтому срочно очки на глаза, шляпу опустить до подбородка.

Но я никак не могла отвести взгляда от этого подарка судьбы, услужливо склонившегося надо мной. Глаза слепило, то ли от солнца, то ли от южной дикой спелой красоты этого фрукта в синих с белым плавках.

– Леди, вам помочь? – повторил свой вопрос тропический фрукт. Я поняла, что если сейчас не отвечу, он точно решит, что я не только тупая, но еще и немая корова. Развернется и уплывет, оставив меня без сладкого.

– Да, будьте любезны, – я вытащила из глубин своего естества самую обворожительную улыбку. – Подайте мне вон ту сумку…

Похоже, улыбка еще не зачерствела от долгого хранения в глубинах и произвела правильное впечатление. Ну конечно, прелестная северянка, милая и обаятельная, совершенно не в состоянии достать сумку, ею же туда благополучно и запихнутую. Я очень надеялась, что именно так он и подумал.

Парень кивнул курчавой головой, несколько капель океанской воды опять оросили мое начинающее поджариваться на солнце тело. Он наклонился и потянулся к изножью шезлонга. Перед глазами рельефно обозначились упругие мышцы его плеч. Боже, вблизи его влажная после купания кожа с мелкими каплями воды на темных волосках рук вызывала жгучее желание потыкать пальцем этот зефир в шоколаде. Я нервно сглотнула. Надеюсь, он не заметил.

Хм, все-таки заметил!..

Его карие глаза насмешливо блеснули, словно в темном омуте плеснули хвостом золотые рыбки.

«Нда, он знает себе цену, но и я себя не в сугробе нашла», – подумала я и величественно приняла сумку из его рук.

Парень не спешил уходить, а я, изображая беспомощную северянку, вероятно недавно слезшую с печи, судорожно соображала, что бы такое изречь, дабы задержать его подольше. Однако все оказалось гораздо проще!

– Пьер, – представился «зефир в шоколаде», чуть склонив курчавую голову.

Я тоже назвала свое имя. И тут же поинтересовалась, теплая ли вода? Как будто она могла быть иной при такой ослепительно-белой раскаленной сковороде, висящей в полуденном небе.

Пьер уверил меня, что океан сегодня, знаете ли, превосходен, и не желает ли леди искупаться?

Леди желала.

Однако осталось выяснить небольшую пикантную мелочь – а мой тропический принц вообще заметил стоящую рядом с шезлонгом коляску, в которой я собственно и прикатила сюда?

Заметив мое замешательство, Пьер уверил меня, что нет никаких проблем. Хотелось бы надеяться! Конечно, нет проблем, если у тебя ноги атлета и несут они тебя, куда заблагорассудится твоей курчавой голове.

Но купаться хотелось до истерики. Я прикатила на четырех колесах к океану не для того, чтобы облизываться на волны и читать книжки при сорокаградусной жаре. Это я знала четко. А вот чего пока не знала – это каким образом мне доползти-долететь до воды.

Пьер с улыбкой пожал плечами и куда-то умчался…

«Ну вот и погуляли, – подумалось мне. – Ну и ладно, зефир вреден для фигуры. Не очень-то и хотелось!..»

…Минут пять я прикидывала, что лучше – доползти по-пластунски до прибоя или постелить полотенце и верхом на нем доелозить до воды?

В первом случае меня, пожалуй, могут принять на партизана и дадут по башке раньше, чем я окунусь в океан. Второй вариант, конечно, эстетичнее, но ощутимо дольше. А что если?..

Раздумья мои были прерваны внезапно появившимся Пьером. С собой он привел светловолосого парня такой же косой сажени в плечах. Ого! Кто сказал, что двое – это слишком? Кому как! Хотя, честно говоря, не очень я люблю блондинов. Они похожи на снулых рыбин с белесыми пустыми глазами. Но этот вроде зеленоглаз, улыбчив и безусловно мускулист. Где, интересно, их таких выводят? Узнать бы адрес питомника…

Блондина звали Стеван и был он сербом, кстати, немного говорящим по-русски. Но почему-то меня не оставляло ощущение, что понимает он по-русски намного больше, чем хочет показать. Оба новых знакомца были спасателями на пляже моего отеля. Причем если Пьер был просто спасателем, то Стеван – спасателем-медиком.

Для себя я тут же их перекрестила в Петю и Степу. И милостиво разрешила себя немедленно спасти, ибо еще полчаса без купания, и я истлею и обуглюсь под этой пальмой.

И два черно-белых коня, подхватив под белы руки, вмиг домчали меня до прибоя на зависть всем туристкам на пляже. Сидя на их руках, как царица на троне, я еще нахально подумала, что путь до океана мог бы быть и подлиннее.

«Я похожа на вафельку в черно-белом шоколаде», – мысленно хихикнула я и наконец-то булькнула в теплый солоноватый океанский бульон.

Глава 2.

Восхитительное ощущение амёбности, в котором я пребывала, неспешно шебурша ручками в бульоне океана и прикрыв от восторга глаза, было нарушено визгливым монологом какой-то бултыхающейся неподалеку явно тетки и явно русской (называть ее соотечественницей как-то язык тормозил). На голове ее сидела большая белая панама с уныло опущенными мокрыми полями, отчего мадам сильно смахивала на дохлую медузу.

Похоже, слова она выплевывала в безбрежность пространства перед собой, вместе с соленой водой. Повизжав дрелью пару минут, Дохлая Медуза узрела во мне собеседника и бодренько погребла в мою сторону.

«Что ж мне везет, как утопленнику», – подумала я и обреченно попыталась отвернуться. Однако Медуза уже на подходе стала громогласно вещать о промахах администрации отеля, дороговизне ресторана, ужасной жаре и наглых портье. Я поняла, что, пожалуй, достаточно на сегодня, и призывно помахала рукой Пьеру и Стевану, маячившим на берегу.

Пока меня по-царски выносили на руках из воды и сажали в мою коляску, мадам с вытаращенными (наверняка от восторга) глазами наблюдала за нами.

И выйдя на берег следом, припечатала:

– А что у вас за горе?

«У меня одно горе – вас встретила!» – мысленно ответила я. Вслух же произнесла:

– А вы почему интересуетесь?

И тут Медуза начала бухтеть про то, что с ее племянчатым дядей внучатой бабушки было ну вот точно такое же, и он чудесно исцелился, то ли приняв ванну с сеном, то ли выпив поутру уксуса с хреном, то ли занявшись еще какой-то волшебной фигней.

Мне срочно захотелось убить Медузу…

Наконец, отлепившись от меня, она переключилась на мамочку с малышом, ковыряющим в песке совочком. Судя по глазам мамочки, та тоже мечтала употребить совочек не по назначению.