Страница 17 из 19
Кооперативное движение процветало, а вот у Лужкова стали возникать сомнения. Предприимчивые бизнесмены быстро переросли выпечку пирожков, с которой начинали, – теперь бизнес начинал отдавать криминалом. Еще не таким, который грянет в лихих девяностых, но первые махинации начались именно тогда. Закон о кооперативах в первую очередь открыл путь к созданию частных коммерческих банков, и некоторые, как, например, кое-кто из «героев» данной книги – Ходорковский и Березовский, нашли способ превращать госсубсидии в наличный кэш. Лужкова все это привело в ужас. «Кооперативное движение ширилось и становилось неконтролируемым. Его невозможно было остановить, – рассказывал правая рука Лужкова Александр Панин. – Все ограничения были сметены. Им было разрешено делать что угодно, и тогда неконтролируемое кооперативное движение приобрело массовый характер».
Надежды на то, что кооперативы быстро ликвидируют товарный дефицит, приведут к улучшению качества обслуживания, оказались неоправданными. Большинство кооперативов занялись откровенной спекуляцией, производством товаров сомнительного качества либо финансовыми операциями по обналичиванию денег. Доходы же коммерсантов в принципе никем не регулировались. Да уже и некому было – страна страшно содрогалась от горбачевско-ельцинских реформ, казалось, ничего живого после них не останется – и действительно: союз республик пал, похоронив с собой и управленцев, пускать которых к власти больше не хотели ни под каким соусом.
Когда понадобился «крепкий хозяйственник», Ельцин вспомнил о Лужкове. Молодые демократы ни в какую не принимали Юрия Михайловича и отговаривали Ельцина. «Мы спросили: кто этот человек? – вспоминал один из демократов Александр Осовцов. – Вопрос повис в воздухе». Потом кто-то вспомнил, что молодые кооператоры, общавшиеся с новыми демократами, хорошо отзывались о Лужкове. Шнейдер сообщил, что и сам недавно познакомился с Лужковым. Его первое впечатление было однозначным. «Советский чиновник, – рассказывал он. – Манера говорить, выбор слов, лексика, внешний вид, то, как он разговаривал с людьми, – все свидетельствовало о том, что он был настоящим советским чиновником. Таким, каким я представлял себе чиновника, потому что никогда раньше не имел с ними дела».
6 июня 1992 года мэр Москвы Гавриил Попов ушел в отставку по причине перебоев в снабжении населения продовольственными товарами, некоторые из которых пришлось распределять по талонам. Указом президента России Бориса Ельцина Лужков был назначен мэром Москвы и совмещал должности мэра и премьера городского правительства. Моссовет тогда безуспешно пытался оспорить законность такого совмещения должностей. Но то – Моссовет, а среди москвичей рейтинг Юрия Лужкова был просто впечатляющим, об этом говорят результаты выборов столичного градоначальника. Судите сами: на выборах в 1996 году он набрал 87,5 процента, в 1999-м – 70,68 процента, в 2003-м – 74,81 процента голосов избирателей. Мне трудно вспомнить аналогично высокие результаты других политиков. Может, если только у Владимира Путина.
Лидер общества «Память» Дмитрий Васильев, участвовавший в 1999 году в битве за пост мэра Москвы, самоуверенно заявлял: «…Мы провели социологический опрос – не официальный, конечно, когда суют под нос микрофон или анкеты раздают, в которых никто не говорит правды. Ну, вот, смотрите, русские, – говорим мы, – все эти пять евреев будут вашими руководителями. У одного рейтинг побольше, у другого поменьше. Думайте. Единственный, кто сегодня достойно появился, это Путин. Вот он мне нравится. Нравится своей серьезной организацией, внутренним содержанием, умелостью постановки вопросов. Серьезный мужик. Говорят, кроме этого, у нас ничего нет. Есть! У нас полно людей, которые способны решать эти задачи. А почему не выдвигаются новые политические лидеры? Их не привлекают. А без конца тасуют американца Явлинского или юриста с еврейской национальностью Жириновского – вот они, мол, должны нас спасти. Мне просто смешно, до какой степени нас надо считать баранами, кретинами, чтобы думать о том, что мы этим людям поверим. Да никогда в жизни! Я им не верю и никогда не поверю. Так что у нас есть и поддержка большая, и уверенность в том, что мы добьемся определенных успехов».
Кто в итоге остался баранами, а кто – кретинами, сказать сложно, но рано утром 19 декабря 1999 года были опубликованы совсем неутешительные предварительные результаты выборов мэра Москвы: «Лидирует Юрий Лужков – 70,68 % голосов избирателей. Данные по другим кандидатам в мэры столицы: С. Кириенко – 12,27 %; П. Бородин – 6,12 %; Е. Мартынов – 3,12 %; Д. Васильев – 1,11 %; А. Митрофанов – 0,61 %; В. Воронин – 0,37 %; В. Киселев – 0,20 %». Это было ошеломительное поражение русского национализма и триумф Юрия Лужкова, который с фееричным отрывом обошел всех своих соперников – вернув в политику понятие абсолюта. Эти результаты и были абсолютом! Например, сменивший Лужкова на посту градоначальника Сергей Собянин получил на выборах в 2013 году 51 процент голосов избирателей, при явке всего в 30 процентов. Это даже неловко не то что сравнивать, но даже обсуждать.
Конечно – успехи Лужкова не могли не раздражать вначале ельцинское, а потом и медведевское окружение. Уже к началу 1999 года, в самый разгар кризиса, поразившего российскую экономику, авторитет демократических вождей – дряхлого, полуживого Ельцина, младодемократа Чубайса и других – скатился к нулю, а то и ниже. Американские журналисты писали, что «теперь народ к ним относился с подозрением». Ситуация срочно требовала хирургического вмешательства. Вмешался демон-поэт Борис Абрамович Березовский – именно он надоумил уже почти недееспособного Ельцина срочно искать преемника и отказываться от власти. С гарантиями, но он должен был уйти. На фоне политического вакуума, образовавшегося после провала правительства Немцова – Кириенко, тотального обнищания населения Юрий Лужков выглядел довольно привлекательно. Он не был замешан в крупных махинациях, не имел отношения к дефолту и презрительно относился к младодемократам, что не могло не нравиться потенциальным избирателям.
30 сентября, во время рабочей поездки в Лондон московский мэр обмолвился, что будет баллотироваться на пост президента. В разговоре с журналистами на пресс-конференции в российском посольстве Лужков заявил, что хотел бы пока оставаться мэром… но, осторожно добавил он, «если я увижу, что кандидаты на пост президента не обладают необходимыми качествами государственных деятелей, чтобы гарантировать стабильность и прогресс России, я приму участие в президентской гонке». После этого сразу стало понятно, что неистовый Юрий Михайлович намерен претендовать на пост президента всерьез. Наиболее вероятно, что Лужков понимал: никаких серьезных конкурентов у него не было – все политики были дискредитированы и вызывали раздражение у подавляющего большинства россиян. Известно, что в этих устремлениях градоначальника поддерживал руководитель «Системы» и крупный бизнесмен Владимир Евтушенков, который являлся создателем лужковского канала ТВЦ. Это было немало.
Безнадежно скучный, проигрывающий телемонстрам вроде НТВ, канал все-таки постепенно расширял возможности вещания: закупал новейшее оборудование, нанимал профессиональных журналистов и мог щедро расхваливать столичного мэра, рассказывая доверчивым слушателям о его достижениях в политической программе, в которой Лужков громил олигархов и младодемократов. Но в арсенале Лужкова было не только ТВ: он формирует политическое движение «Отечество» с социально ориентированной программой. Все больше использует патриотическую риторику, говорит, что построит Россию по образу и подобию Москвы. Евтушенков уверял, что «у него (Лужкова) имеется шанс, исторический шанс, и он должен воспользоваться им». Популярность московского мэра все больше раздражала ельцинское окружение, в особенности Бориса Абрамовича, у которого были свои планы по поводу преемника.
«У Лужкова имелись свои недостатки, – пишет Дэвид Хоффман в книге «Олигархи». – Баллотируясь на пост президента в России, необходимо было обладать определенными чертами характера, быть борцом и политиком, подобно Ельцину постоянно думать о власти. Лужков не был таким политическим деятелем. Он считал себя «хозяином», которому необходимо было участвовать в политике для достижения хозяйственного успеха, для получения тактического преимущества. Лужков создал в Москве систему, отвечавшую его собственным интересам, политическую машину, не допускавшую конкуренции с его властью. Он получал высокие оценки в ходе опросов общественного мнения, его хвалили в газетах. Нет сомнения в том, что он действительно пользовался популярностью и всегда был хорошо защищен. Вый ти на национальную политическую сцену для Лужкова значило выйти за пределы Москвы, покинуть территорию, которую он контролировал, и оказаться на новой, незнакомой территории.