Страница 39 из 51
- Прости, - прошептал Соломон. - Я не совершенен, Боже, я знаю.
Он поднял свой взгляд, всматриваясь в глаза Хаос, поглаживая ее лицо.
- Но я точно уверен в том, насколько сильно люблю тебя, ты меня слышишь? Ты слышишь меня? То, что с тобой сотворили, это не любовь, Хаос. Это не может быть любовью, но теперь никто и никогда не сможет обидеть тебя, прошу, скажи, что веришь мне.
Все также плача, девушка кивнула.
- Я верю тебе, - задыхаясь, ответила она. - Но Мастер сделал это со мной не из ненависти.
- Так это Мастер сделал с тобой? - спросил Соломон, едва выговаривая слова.
Хаос покачала головой.
- Это сделала бабушка, а Мастер сказал ей, что так никто не будет пытаться заполучить то, что им не предназначено, прежде чем наступит правильное время, так как раньше они уже делали это со мной.
Соломон задержал дыхание.
- Как и кто это делал с тобой раньше? Когда это произошло?
- Раньше я была избранной, тогда мне было всего лишь семь лет, но Мастер сказал, что это нормально, поэтому он очистил меня и запечатал этот проход, - Хаос четко выговаривала каждое ужасающее слово. - Поэтому они не могли снова причинить мне боль, он сделал это, потому что любил меня!
Боль за нее сжигала Соломона, пока он пытался успокоить Хаос, а его сознание охватили жажда убийства и миллион вопросов.
- Хорошо, хорошо, - повторил он, пытаясь мыслить ясно.
С того момента, как Хаос проснулась, Соломон решил, что довести до конца ту сладостную ласку было бы лучшим способом завоевать ее сердце, как и ее разум, надеясь разрушить ту нездоровую власть, что эти больные ублюдки имели над ней. Но это… срань господня , это он не мог игнорировать. Ее плоть была запечатана. Закрыта!
Затем его поразило осознание.
- Что… что они должны были сделать, чтобы подготовить тебя?
- Бабушка исправила бы это, она бы открыла путь для тебя.
Для него. О, Всемогущий, вот что это было, именно в это сгнившее к хренам гнездо он пытался добраться.
- Откуда ты знаешь, что это было предназначено мне, Хаос?
Девушка склонила голову набок, черты ее лица исказились в отчаянии.
- Потому что ты - единственный, ты всегда был единственным, - прошептала она.
Срань господня.
- Единственный… для чего, красавица? Расскажи мне, ты можешь мне доверять.
- Я не могу… рассказать тебе, я не вправе сделать это, - затаив дыхание, сказала Хаос. - Но… это очень важно, это поможет многим людям.
- Каким образом это поможет им?
Она выкарабкалась из объятий Соломона и села на кровати рядом с ним, скрестив руки над грудью. Сейчас он прочитал в глазах девушки то, что она, возможно, и не прольет свет на всю ситуацию, но попытается объяснить свое видение происходящего.
- В этом городе существует проклятье, - прошептала она, вытирая глаза ладонями, прежде чем вернуть их на место, прикрывая грудь.
- Продолжай, я слушаю. Я здесь, чтобы помочь, - сказал Соломон, не желая пропустить ни одну грязную деталь этой чертовщины.
Она кивнула ему, а затем отрицательно покачала головой.
- Но я не должна говорить об этом.
Проявившиеся складки на лбу Хаос показывали, что ей на самом деле было не разрешено рассказывать ему, но она очень хотела сделать это.
- Эй, послушай меня. У меня тоже есть секреты. И я определенно тот, кто умеет их хранить, красавица, обещаю тебе. Вот что я скажу, - его тон стал заговорщическим. - Как насчет того, чтобы поделиться секретами друг с другом, что думаешь об этом? Я расскажу тебе кое-что, чем никогда и ни с кем не делился, а ты расскажешь мне?
Хаос отстранено посмотрела вправо, немного покачнулась в раздумьях, перед тем как сосредоточила свой встревоженный взгляд на мужчине, сузив глаза. Он задержал дыхание, пока удерживал ее взгляд, ожидая продолжения.
- Я не очень хорошая девочка, - едва прошептала Хаос.
Сердце Соломона молотом било в груди, и он поднял свои руки вверх.
- И я не такой уж хороший парень, - сказал он. - И как много ты хотела бы поставить на то… что мои грехи гораздо весомее твоих?
Она обратила неубедительный взгляд к Соломону.
- Перестань, - прошептала она. - Я знаю, что ты пытаешься сделать, но ты не должен.
Соломон замер, испытывая опасения из-за того, что могли значить ее слова.
- Я знаю, что виновна, и я признаю свои грехи. Помнишь, ты как-то спросил, что бы я сделала, если бы была подобна Иисусу.
Соломон кивнул, его желудок стянуло в болезненный узел.
- Ну… - она опустила взгляд вниз и продолжила, пытаясь убедить его , - мы не сумасшедшие.
Хотя то, что она собиралась сказать, доказывало обратное.
- Мы знаем, что Господь пришел и отдал свою жизнь за наши грехи, и мы принимаем это. И… мы благодарны за это.
Девушка покачала головой, ее брови нахмурились в страдании.
- Ну, не совсем благодарны, - она вытерла вновь подступившие слезы. - Видишь, ты можешь не знать этого, - продолжала Хаос, шепча слова, - как и другие люди, но есть один грех, который нельзя простить, - еще тише сказала она.
- Например… какой? - изумился Соломон.
- Грех против Святого духа, - прошептала со всей страстью Хаос, а губы девушки задрожали. - Этот город? - продолжала она, - Ве -е-есь этот город совершил этот грех.
- Против Святого духа? - спросил Соломон, надеясь услышать больше подробностей.
Она кивнула в ответ.
- И по этой причине все мы прокляты.
Он замотал головой в неверии.
- Как?
- Смерть, - прошептала Хаос, медленно покачивая головой. - Смерть, смерть, смерть, - опустив взгляд на свои колени, девушка отстраненно перебирала волоски на своих руках.
- Умирают… люди?
Не глядя на Соломона, она лишь кивнула.
- Самые невинные. Самые тихие.
Наконец, Хаос подняла глаза на мужчину, произнося:
- Самые чистые.
Он был в ужасе от вопроса, которая задал ей следующим:
- Это… дети?
Она покачнулась, отведя взгляд вправо.
- Не рождённые.
Соломон изо всех сил боролся с собой, чтобы не позволить проявиться на лице признакам ужаса.
- Как?
Хаос вытерла лицо рукой и пожала плечами.
- Это единственный способ искупить грехи. Каждый месяц, - она шмыгнула носом и произнесла тоненьким голоском, - не рожденный должен умереть.
- Или что? - Соломон едва выдавил шепотом.
Хаос взглянула на него с напряжением.
- Или нас ожидает вечный ад.
Она посмотрела на него так, словно Соломон должен знать, что это было единственным оправданным поводом для столь чудовищных обрядов.
В глубине своего сознания Соломон убеждал себя, что нужно продолжать играть доброго пастыря и увести девушку края пропасти безумия.
- Верно, - шептал Соломон, подавляя тошноту. - Конечно. Так… ты говоришь, что дети должны… умирать? Когда это началось?
- Я помню, словно это было вчера, - продолжила Хаос так же тихо. - Когда Мастеру явился сон. Это было после того, как он узнал о грехах города.
- И что же это были за грехи?
- Убийство не рожденного , - ответила девушка. - Он узнал об этих греховных деяниях тогда, когда женщины делились с ним своими секретами.
Соломон пытался понять.
- Как… на исповеди?
- Да. На Святой исповеди. Очень важно исповедовать в своих грехах.
- Верно, - Соломон едва совладал с собой.
- Во всяком случае, по-видимому, множество женщин призналось в этом. И когда город погряз в болезнях, в то время это была малярия, Мастер заставил всех поститься и молиться, чтобы узнать, какой же совершенный грех навлек такие беды на город. И это был один из этих грехов. Но все это было не так просто остановить, - сказала Хаос, - Потому что город знал, что было неправильно убивать не рожденных , а они это все равно продолжали делать. И когда грешишь, зная, что это неправильно, это ни что иное как богохульство по отношению к Святому духу, - пояснила девушка с нарастающим осуждением в голосе. - Кровь Иисуса не покрывает такого рода грехи. И мы будем в ответе перед законом. Око за око, зуб за зуб. До тех пор, пока не появится другая жертва. Тот, кто будет благочестивым и не в чем неповинным. Как жители этого города, - сказала она с состраданием в голосе. - Люди, хорошие люди. Дети, отцы и матери, они все хорошие. Они ни в чем не повинны, - шептала Хаос, - но они будут расплачиваться за грехи на протяжении долгого времени. Они ждут надлежащей жертвы, что смоет пятно, проклятие. Они так взволнованы и счастливы.