Осквернитель Соломон (ЛП)

Глава 10

- Итак, прошло уже четыре дня, - заявил Соломон.

Войдя в комнату, он сел рядом с кроватью Хаос, где та доедала свой завтрак. Ему было ненавистно начинать этот разговор, но сделать это было необходимо. Прошло уже достаточно времени.

- Я предоставил тебе еще два дополнительных дня, уверен, ты заметила.

Хаос кивнула, медленно пережевывая пищу. Черт, лучше бы он дождался, когда она доест.

- Спасибо, - прошептала девушка, чем еще больше усложнила ему задачу. - Что ты хочешь знать?

Соломон пристально посмотрел на нее, с каждой секундой чувствуя себя все большим ублюдком. Но, услышав ее рассказы о разговорах с демонами и мертвецами, про запрет обращения к ангелам, он понял, что с ней произошло. Ритуальное надругательство. И это сильно отличалось от спектакля одного актера. Соломону было просто необходимо разузнать больше. Она была подвешена к веткам дерева вверх ногами, одетая только в красное платье, находясь на волосок от смерти, и, возможно, была еще и изнасилована; представшая перед ним сцена, когда он обнаружил ее, походила на имитацию распятия.

Хаос слегка наклонила свое все еще болезненно-бледное лицо в сторону Соломона; не выдержав чувства вины, он опустил голову. Но ему нужны ответы, черт возьми. И она была единственной, кто может дать их, если, конечно, он не собирался обойти весь город, расспрашивая каждого жителя. И если это действительно было связано с каким-то ритуалом, то виновником мог быть кто угодно, поэтому о расспросах не могло быть и речи. Он стал настоящим параноиком, когда, во время поисков своей жены, ему пришлось изучить множество громких криминальны дел о жестоких преступлениях, поэтому он не мог никому доверять. Особенно местным властям.

- Давай начнем с чего-нибудь попроще.

Соломон осмотрел девушку с головы до ног, стараясь не замечать, как ангельски она выглядела в белом хлопковом платье. Казалось, они давно уже были близкими друг другу людьми. Хаос выглядела нуждающейся в его прикосновениях, а его тело слишком охотно отзывалось желанием угодить ей.

- Какой твой любимый цвет?

Девушка взглянула на него с удивлением, прежде чем одарила легкой улыбкой.

- Фиолетовый , - ответила она.

Фиолетовый.

- Честно говоря, меня уже тошнит видеть на тебе этот цвет.

Хаос широко улыбнулась ему, и Соломон позволил себе изучить черты ее лица. На самом деле, глядя сейчас на девушку, он отметил, что ее губы почти вернулись к норме, и лицо уже выглядело лучше. Это подтверждало то, как верно Соломон первоначально оценил ее внешность, когда он только нашел ее. Она была прекрасна. Девушка обладала редкой в своем роде красотой.

- Сколько тебе лет? - задал следующий вопрос Соломон.

- Двадцать четыре, - ответила Хаос, и она казалась гордой счастливой, сообщив ему это, но внезапно ее лицо приобрело серьезное выражение. - Почему… она улыбалась, когда было больно? Твоя жена?

Соломону потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что она имела в виду текст песни, которую он напевал ей. Так она подумала, что это про его жену? Неожиданно затронутая запретная тема вызвала у него желание опустить все подробности, но потом Соломону пришла в голову идея, что, возможно, Хаос будет не против справедливого обмена личной информацией. Он подумал о том, куда это может привести его, и не был уверен, что сможет вынести это в итоге. Но затем Соломон задумался о том, какие результаты это может дать…в отношении нее.

- Это просто метафора.

- Так ей не нравилась боль?

Соломон пожал плечами.

- Сомневаюсь, - он внимательно посмотрел на Хаос. - Зачем бы ей это было нужно?

Девушка пожала плечами, не поднимая взгляда.

- Иногда боль помогает чувствовать себя лучше.

Его живот скрутило от осознания того, что это могло значить для Хаос.

- Думаю, я могу согласиться с этим.

- Правда?

- Когда я качаю мышцы, нагружая себя почти до боли, мой разум отдыхает.

- Потому что ты уверен, это сделает тебя сильнее? - надежда прозвучала в голосе Хаос.

- Ага. У тебя есть фамилия?

Она слегка покачала головой.

- А у тебя?

- Гордж – моя фамилия.

Соломон не стал настаивать на более конкретном ответе. Пока нет. Еще два дня, а затем он обрушит на нее более значимые вопросы.

- Твое любимое блюдо?

Хаос с улыбкой опустила взгляд к тарелке.

- Твой суп.

Соломон подождал немного, гадая какой следующий вопрос она ему задаст.

- Твоя жена была сиротой?

Он покачал опущенной головой.

- Нет.

- Тогда…

Соломон ненавидел, что ему приходилось лгать, что содержание текста песни имело непосредственное отношение к нему или к ней, но сейчас он чувствовал себя скованным, загнанным в угол.

- Я думаю, чтобы заставить чувствовать себя лучше. Это меня усыновили.

По крайней мере, вторая часть была правдой.

- Меня тоже, - произнесла она радостным голосом.

Он сдержал свое удивление, и это происходило часто, когда он задавал ей вопросы, ответы на которые рассчитывал получить.

- Твои любимые цветы?

Улыбка лишь слегка коснулась уголков ее рта.

- Нет таких. Я не люблю цветы.

Ее странный ответ побудил его в удивлении приподнять брови.

- Ты не любишь цветы, - повторил Соломон, не поверив в это. Но Хаос не выглядела так, словно лжет ему, ничто в ней не указывало на какой-то тщательно скрываемый грязный секрет. Мужчина пожал плечами.

- Справедливо.

- Какое у нее было имя?

- Имя? - переспросил Соломон.

- Как ее называли ангелы. Твою жену.

Сердце било молотом в груди, и вдруг Соломон не смог оторвать своего взгляда от глаз девушки. Они были полны подлинной искренности и какой-то тоски.

- Шантиль.

Соломон наблюдал, как рот девушки медленно растянулся в одну из самых сладких улыбок, которые он когда-либо видел.

- Шантиль , - повторила она. - Какое красивое имя.

То, как у Хаос перехватило дыхание в порыве искренности, вызвало у Соломона мучительную боль и тоску в груди.

Он прочистил горло, несмотря на то, что, перед тем как продолжить тему, разум велел закрыть ее.

- Твое любимое животное?

Вопрос о животном будет последним на сегодня. Идея узнать о ее домашнем питомце пришла вместе с воспоминанием о ловушках, которые нужно было проверить. Если уж кто и заслуживал любить и быть любимым, так это она.

- Я не так сильно люблю животных, - сказала Хаос, глядя вниз в свою тарелку, ковыряясь в еде.

Иисусе. Соломону даже в голову не приходило, что же могло вызвать в ней нелюбовь к животным.

- Ну что ж… уверен, есть тот, кто обязательно понравится тебе, когда ты встретишь его.

Она покачала головой.

- Вообще-то нет. Я не люблю животных. Они отвлекают.

- Отвлекают, - повторил Соломон, изо всех сил старясь выглядеть хладнокровно.

- Как тебя отвлекают животные?

Девушка начала перебирать волоски на своей руке и очень медленно раскачиваться.

- Они не отвлекают, - поправила Хаос. - Потому что я не люблю их. Соответственно, таким образом, они не могут меня отвлекать.

С этим ее ответом Соломон официально вернулся в игру в вопросы. Ее реакция требовала от него действий.

- Но если ты полюбишь кого-нибудь из животных, разве они будут отвлекать тебя?

Он старался говорить удивленно, когда Хаос провела ладонью вдоль своей руки и кивнула.

- Я сам очень легко отвлекаюсь, так что я могу понять это. Но я не понимаю, каким же образом они отвлекают тебя? - спросил Соломон, подобравшись опасно близко к той грани, чтобы облажаться, и предстать безумным, ходя вокруг да около.

Девушка направила взгляд своих налитых кровью глаз на него, и ее идеальный рот ожесточился.

- Они отвлекают.

Ее тон говорил, что вежливость, с которой она отвечала ему , на этом вопросе закончилась.

- Кто тебе такое сказал? - он все равно решился задать следующий вопрос.