Страница 19 из 65
4) Из трудов всех учёных позитивисты выкраивают и исключают всё, что не поддаётся непосредственному опыту и наблюдению и всё, что не может быть проверено мерой и весом. Опыт, по мнению позитивистов, не может иметь никакого значения в вопросах сущности, происхождения и начала, а следовательно, о сущности и происхождении вещей, фактов и явлений природы позитивизм не должен выражать никаких заключений и не должен иметь никаких суждений, и все попытки к тому должны считаться ненаучными. Огюст Конт порицал даже «изучение солнечной системы, если оно простирается на какие-либо планеты кроме тех, которые видимы невооружённому глазу и одни только обнаруживают в деле тяготения на нашу землю влияние, доступное определению. Даже исследование возмущений в их движениях он считает напрасным, коль скоро оно идёт далее общего понятия о них; он думает, что астрономия с пользой могла бы ограничить свою сферу движениями и взаимным действием друг на друга земли, солнца и луны. Подобным же образом Конт имел в виду очистить и все другие науки. В одном месте он прямо говорит, что большая часть действительно доступных для нас исследований напрасна и бесполезна. Он хотел бы сузить насколько возможно больше пределы всех наук. Он постоянно повторяет, что всякая наука, как исследование абстрактное, не должна идти далее, чем нужно для того чтобы положить основание следующей за нею науке, а в окончательном результате социальной науке - главной цели всех их». (Д.С. Милль, стр. 158).
Все отвлечённые суждения и выводы, как бы логичны они ни были, все умозрения и гипотезы, как бы они ни были научны, - не включаются в область позитивизма, ибо человеческий разум в продолжение своего развития не раз принимал теории и системы, которые прежде казались ему немыслимыми, и наоборот отказывался от других, которые считал раньше логичными; и все эти заблуждения позитивисты относят к тому, что каждый человек (хотя и учёный) должен считать себя в научных вопросах как бы психически несостоятельным.
Нечего говорить уже о том, что позитивизм никогда не касался и считает выше своих сил решение всех вопросов: о Высшей Воле, правящей вселенной, о Боге, как начале всего сущего, о душах и духах и о загробной жизни.
М. Литтре очерчивает район деятельности позитивизма следующими словами: «В основе своей положительная философия отличается от всех остальных тем, что, раз признав относительность человеческого знания, она никогда и нигде не забывает этого факта и строго сдерживается в его границах. Под относительностью человеческого знания следует разуметь то, что нашему знанию есть пределы; всё, что не находится в пределах познавательной способности разума, - всё, что положительная философия отвергает, как знание гипотетическое, положительным наблюдением и опытом не доказанное. Как бы вероятными эти гипотезы ни казались, положительная философия не принимает их и не выводит из них никаких заключений, не строит на них ни систем, ни предположений, ни догадок.
«Мы никогда не можем узнать всего, - говорит Литтре, - и все наши усилия достичь абсолютного, безусловного знания не могут дать положительных результатов; будем же скромны и ограничимся в наших научных стремления тем полем, где открыт простор наблюдению и опыту, и станем принимать за истину лишь то, что может быть исследовано и проверено научным образом; только таким путём мы приобретём действительные, положительные знания, из которых можно выводить верные заключения как для нашей материальной жизни, так и для нравственной (?!); всё прочее, что сочиняют разные абсолютные теории, всегда вело лишь к заблуждениям и ошибкам. Согласимся раз навсегда, что ни наши концепции, ни наши доктрины, ни наши системы никогда не могут стать абсолютными и должны оставаться и по сущности своей, и по необходимости - относительными. Материальное пространство есть не что иное, как образ пространства умственного: что ограничивает одно, тем же ограничено и другое. Наши концепции, наши доктрины, наши системы могут быть верными лишь для человечества и среди человечества. Тщетной и ребяческой оказалась бы гордость наша, если бы мы вздумали достигнуть чего-нибудь универсального в определённом и безусловном смысле. Но благородно и справедливо может хвалиться человек тем, что посредством гения и терпения ему удалось вызвать свет, постоянно возрастающий, интеллектуальное солнце, которое просвещает его в созерцании вещей и ведёт его по пути коллективной жизни.
Я никогда не найду лишним повторить, - продолжает Литтре, - что всё мыслимое или немыслимое имеет приложение лишь в наших собственных пределах: таков один из самых существенных результатов психической физиологии. В этих пределах эти термины обладают истиной, достоверностью, верностью, но при первой попытке перенести их за наши пределы, мы уже лишаемся уверенности в том, что они имеют какое-либо значение и они падают на нас, как оружие, неудачно брошенное в пространство.
Известно, - говорит он, - что человеческий разум не предугадывает мира, а открывает его посредством опыта, и известно также, что опыт не имеет никакого значения в вопросах сущности и начала.
Ничто не даёт нам права распространять психическую теорию нашего сознания и сознания животных на все вещества, во все времена и во все пространства.
Позитивизм имеет в виду разъяснить лишь то, что подлежит человеческому опыту и наблюдению; каждый раз, когда логика данного времени пыталась проникнуть за пределы опыта и наблюдения, философия позитивистов благоразумно останавливается и скромно сознаётся в бессилии человеческого разума. За этими пределами положительная философия ничего не отрицает и ничего не утверждает, она, одним словом, не знает непознаваемого, но констатирует существование его. Такова высшая философия; идти далее химерично, но доходить до этого, значило бы бежать от нашего сознания.
Человеческий разум в продолжении своего развития не раз принимал вещи, которые прежде казались ему немыслимыми, и отказывался от других, которые считал единственно логичными: эта психическая несостоятельность в нём есть».
Необходимость позитивного метода при научных исследованиях очень убедительно подтверждается к несчастью слишком многими учёными. - Приведём для примера слова Дж.Г. Льюиса (Истор. Философ., пер. 1885 г., стр. 5 и 294): «Напрасно некоторые силятся доказать, что философия до сих пор не подвинулась вперёд, потому что её задачи сложны и требуют больших усилий в сравнении с более простыми вопросами положительного знания.
Напрасно предостерегают нас от заключений о будущем по прошедшему, от уверенности, что никаких успехов не последует потому, что их не было. Правда, рискованно становить безусловные границы развитию человеческих способностей, но нисколько не рискованно утверждать, что философия никогда не достигнет своих целей, потому что достижение их вне человеческих сил. Здесь дело не в трудности, а в невозможности. Прогресса здесь быть не может, потому что нет критерия правильности результатов метафизического исследования. Мы можем познавать только явления, их сходства, сосуществования и последования, стремиться же к познанию большего, значит пытаться перейти положительные границы человеческих способностей, - чтобы знать больше, надо быть больше, чем мы есть».
Основной смысл этих двух выдержек из учения двух ярых позитивистов имеет следующее значение:
1) Придерживаясь программы положительных наук при исследованиях и изучениях природы и её явлений, мы рискуем вдаться в меньшие ошибки, чем то может случиться, изыскивая умозрительным путём отвлечённую для нас область в природе.
2) При настоящем развитии наук позитивисты не видят никакой возможности начать какие-либо научные исследования этой области, не потому чтобы её в действительности не было, а единственно ссылаясь на человеческую несостоятельность, ибо они находят, что человеку пришлось бы быть больше того, чем он в сущности есть.
3) Для того, чтобы быть более последовательным и менее погрешимым, позитивизм может признавать только то, что подлежит наблюдению и опыту.