Страница 53 из 65
Наоборот, мы видим людей, которые очень мало едят. Мы видим аскетов и целые аскетические касты, или сословия, которые, из поколения в поколение, долгим упражнением доводят свои потребности до очень ограниченных размеров. Как пример в этом случае, приведём факиров и браминов. Закон не позволяет им есть более чем одну горсть риса в день после заката солнца; кроме этого риса, они могут пить известное количество воды, а затем всякая другая пища или принятие пищи в большем количестве им положительно запрещено. Есть из них люди, достигшие высших степеней священства - Гуру и Иерофанты, - которые до того довели отправления своего тела долгими упражнениями в воздержании, что этой порции им достаточно на целую неделю.
Такое воздержание не расстраивает их здоровья или организма. Это доказывается тем, что, пробыв до 80-ти лет на подобной диете, они покидают священство, и срок всех их прежних обетов для них кончается; они освобождаются от всяких духовных обязательств и начинают обыкновенную светскую жизнь в полном удовольствии за счёт пагоды, или церкви их. Пагода, после 80-ти летнего их возраста, окружает их всею роскошью, которую может доставить только Индия; и нередко такие старцы живут ещё не один десяток лет со здоровьем и желудком, которым позавидовал бы всякий из нас. Результатом этой жизни являются даже многочисленные семейства, так как вся погода, не исключая и сотен баядерок, всегда к услугам заслуженного Гуру.
Горсть риса, - это не более 8-ми лот или 24 золотника. Человек, делая 20 вдыханий в минуту, делает их 3 000 в сутки. Если бы разложить эти 24 золотника равномерно на 3 000 вдыханий, то каждый раз человек должен бы был вдохнуть 1/120 часть одного золотника. Это в 20 раз меньше одного грана, т.е. самой малой аптекарской единицы веса - это величина совершенно для нас неуловимая, она гораздо больше того количества пыли, разных бактерий и микроорганизмов, которые вдыхает человек при каждом вдыхании и которые он выдыхает обратно, как нечто лишнее, ему не нужное - и эта незначительная только часть питательных веществ должна заключаться в том объёме воздуха, который вдыхает человек каждый раз.
На это нам могут возразить, что аскеты ведут малодеятельную жизнь; многие из них днём совсем не выходят из своих жилищ, тело их от долгого воздержания истощено и приспособлено к этому. Это совершенно верно, - организм их, действительно, из поколения в поколение выработался в этом направлении; но ведь то же самое мог бы сделать и всякий другой организм, если бы в этом была необходимость. Что же касается до малодеятельной жизни их, то если бы для людей деятельных удесятерить и даже удвадцатерить эту порцию, то всё-таки она была бы очень мала, так как не превышала бы одного грана.
При нормальном дыхании своём человек пропускает через свои лёгкие около 9 куб. футов воздуха в час. Что составляет в сутки 216 куб. фут. или 500 вёдер воздуха. Обыкновенный воздух заключает в себе около 65% водяных паров, или в этих 500 вёдрах воздуха проходит через наши лёгкие ежедневно 30 фунтов воды.
Следовательно, наши лёгкие, пропуская через себя каждые сутки 30 фунтов, или около ведра воды, всё же не в состоянии даже утолить жажду человека. Это количество в 80 раз больше по весу, чем горсть риса, которой удовлетворяется факир. Из этого надо заключить, что существует полная возможность питаться без участия желудка, но что мы не имеем возможности вследствие недостатка собственной организации и состава нашего воздуха. Легко предположить, что во вселенной могут быть такие существа, которые по всем своим остальным способностям подходя очень близко к нам, питаются не так, как мы.
Мы едим, а потому желаем, чтобы всё живущее в природе ело; чтобы все делали так, как в нашем муравейнике. Нет, на земле едят, ибо она несовершенна, только в этом и можно видеть главную причину нашего столь грубого и тягостного питания.
Мы можем представить себе условия ещё хуже. Мы сказали, что дыхание даст нам три четверти из всего того количества питательных веществ, которые необходимы для нашего существования, преобразовывая и восстановляя нашу кровь. Этот акт непроизвольный и дан нам природой безвозмездно. На каком же это основании мы дышим даром? Мы могли бы быть ещё более несчастны, чем теперь; мы могли бы быть осуждены приобретать себе и эти элементы жизни. И кто уверить нас, что нет и таких планет, где жители их принуждены сами доставать все четыре четверти необходимого им для питания вещества, совершенно на том же основании, как мы теперь приобретаем свою одну четверть. Очень возможно, что они получают тот же кислород и азот, но не в виде воздуха, а в каком-нибудь другом виде. Поэтому и строение их тела изменено сообразно. Совершенно так же, как строение нашего тела зависит от способа питания и других условий жизни на нашей планете, мы должны заключить, что люди, живущие на других планетах, при других условиях, не имеют строения нашего тела.
Коснёмся полноты чувств человека: - мы видим, что у многих животных их два, у других - три, у более высших пять, у человека - тоже пять. Мы ограничиваемся этим и удовлетворяемся. Мы думаем, что на атоме кончается всё творчество Божие, и что будто уже нет нигде никого в мире, кто обладал бы шестью чувствами. Да, совершенно то же думают и животные, которые обладают двумя чувствами: они уверены, если только можно так выразиться о них, что не может быть третьего, ибо понять то чувство, которого мы не имеем, абсолютно невозможно.
Но наука и разум говорят иначе, и открывают громадные пробелы в наших чувствах. Не будем говорить о философских и метафизических доказательствах, - их слишком много; укажем только на одно, которое очень наглядно и опытным путём откроет нам глаза на наши способности.
Что такое звук? - Это чрезвычайно быстрое движение. Если заставим какой-нибудь предмет двигаться так, чтобы он давал нам 32 колебания в секунду, мы получим первую басовую ноту в нашем ухе, как результат этого колебания. Усиливая движение, мы будем постепенно получать и ноты сообразно выше и выше. При 36 000 колебаний мы получим резкий звук, или дискантовую ноту, и затем как бы мы быстро ни заставляли колебаться этот предмет, мы никакого больше звука не услышим; 37 000-38 000 колебаний человеку недоступны.
Что такое свет и теплота? Свет и теплота - это совершенно то же, что и звук - это движение, но движение ещё более быстрое. Не свет и не теплота распространяется в пространстве: мы видим, что свет и теплота, проходя по междупланетному пространству, не освещают его и не греют; оно имеет ледяную температуру и остаётся тёмным, в чём мы можем убедиться, смотря на небо ночью. Свет и теплота - это свойство, это быстрое движение или колебание эфира, которое может, сокрыто от нас, распространяться до бесконечности, пока не встретит какое-либо препятствие, которое заставит их проявиться и сделаться доступными нашим чувствам в виде света или теплоты.
Колебания эфира делаются нам опять видимы, когда они достигают 450 триллионов колебаний в одну секунду и тогда они познаются нами уже не ухом, а глазом, и мы называем их световыми явлениями. Возьмём кусок железа и будем его нагревать; когда он достаточно нагреется, он приводит в движение эфир, его окружающий, колебания которого необыкновенно скоры. Длина световой волны такова, что на одном сантиметре их помещается 15 000, если они раскалятся до ярко-красного цвета. Принимая во внимание, что свет двигается со скоростью 300 000 вёрст в секунду, мы должны заключить, что в одну секунду мы получаем 450 000 000 000 000 световых волн в наш глаз.
Увеличивая число колебаний до 700 триллионов, мы будем получать постепенно впечатление 7-ми цветов спектра, как говорили во время Ньютона; ныне же, после применения спектрального анализа Кирхгофа и Бунзена, в спектре стали насчитывать несметное количество цветов.
Если мы будем производить колебание больше 700 триллионов, - наш глаз не будет видеть ничего ровно.
Но нас спросят: чем же можно доказать, что существуют в природе колебания ещё более скорые 700 триллионов в секунду, -это такая быстрота, что трудно себе представить большую?