Страница 11 из 31
Нью-Йорк в 1951 году был полон музыкой. В городе разная музыка звучала на каждом углу, а ведь были еще пригороды Нью-Йорка, многие из которых сохранили своеобразие, присущее маленьким городкам. Город был полон энергии, высвободившейся с окончанием войны. Пирсы Вестсайда были забиты судами и грузами, ярко светились огни рекламных щитов на Таймс-Сквер, колледжи были полны студентов, поступивших по программе поддержки ветеранов войны. Для молодого человека с парой долларов в кармане, одержимого своей мечтой, это было замечательное время – время жить.
Это было одновременно и самое светлое, и самое темное время. Американские города тянулись вверх, к небу, не зная, каким будет их будущее. Современная карта Евразии почти полностью окрасилась в красный цвет. Президент Трумэн сделал главным приоритетом Америки задачу любой ценой противостоять тому, что один чиновник назвал «твердым намерением Кремля поработить все человечество»[50]. Были разработаны секретные планы, предусматривавшие четырехкратный рост расходов на оборону, резкое увеличение атомного арсенала и возможность Третьей мировой войны[51], которая, как предсказывали эксперты, скорее всего начнется и закончится в 1957 году. В Нью-Йорке школьники ходили с бирками для собак, чтобы их тела было легче опознать после ядерного взрыва. Жителей сельских районов предупреждали, что к ним хлынет поток беженцев из городов. «Будет сделано все возможное для того, чтобы у вас разместились люди со схожими интересами»[52], – заверяли их чиновники так, как будто Армагеддон будет напоминать летний лагерь для подростков. Свой вклад в понимание того, каким будет этот новый мир, вносили кинотеатры, в которых показывали фильм «День, когда остановилась Земля» (The Day the Earth Stood Still). В этой ленте доброжелательный инопланетянин, жаждущий мировой гармонии и прекращения гонки вооружений, встречается только с подозрением и насилием, причем как со стороны должностных лиц, так и со стороны простых граждан.
…86 этажей небоскреба Empire State Building можно спрятать под землю за 58 секунд, «оставив наверху только незащищенную башню»…
Поскольку человеческое сознание защищалось и отказывалось санкционировать собственную гибель, многие американцы начали искать в этом атомном облаке хоть какой-то проблеск надежды. В книжных магазинах бестселлером стала тонкая книжечка под названием «Как выжить при атомной бомбардировке»[53]. В книге рекомендовалось, в частности, тренироваться лежать на полу, когда на тебя никто не смотрит, и носить свободную одежду и головные уборы, чтобы минимизировать ожоги. Чтобы подавить страх во время ядерной атаки, авторы рекомендовали напевать знакомые мелодии или повторять таблицу умножения. «В любом случае, – утверждалось в книге, – за пару месяцев после атаки жизнь должна вернуться к норме». В еще более успокаивающих публикациях сообщалось о том, что некий инженер разработал планы строительства гигантских подземных лифтов, которые в чрезвычайной ситуации ядерной войны смогут быстро опустить под землю все небоскребы Нью-Йорка. В частности, инженер подсчитал, что 86 этажей небоскреба Empire State Building можно спрятать под землю за 58 секунд, «оставив наверху только незащищенную башню, что позволит избежать расходов на откапывание засыпанной шахты»[54]. Некоторые даже видели свое будущее в атомной энергии, считая, что она не только даст ослепительную смертоносную вспышку, но и обеспечит светлое будущее с дешевой энергией, возможностями для массового отдыха, а также культурного и интеллектуального возрождения. Семьи будут жить в домах, которые будут отапливаться и охлаждаться стенками из радиоактивного урана, а освещаться – панелями, излучающими свет благодаря «флуоресценции, обусловленной ураном-235»2. Люди будут чистить зубы «атомной» зубной пастой, есть хлеб, выращенный на радиоактивных удобрениях, и мясо гигантских коров-мутантов. Они
будут ездить на «атомных» автомобилях, которые смогут год работать «на кусочке “атомного” топлива размером с витаминную таблетку»[55]. Один из экспертов предложил атомной бомбардировкой растопить полярные льды в Арктике. Таким образом, по его мнению, можно было бы «подарить миру более влажный и теплый климат» и дать возможность развивать обширные новые территории[56]. Другие специалисты предлагали путем атомной бомбардировки сровнять с землей Скалистые горы, чтобы на Великих равнинах выпадало больше осадков. Наконец, предлагалось использовать ядерное оружие для того, чтобы «окончательно привести в порядок “неправильные” части планеты»[57]. Люди вступали в дивный новый мир, пределы развития которого определяло только человеческое воображение; в новую реальность, наступления которой ожидали с минуты на минуту. «Если на углу 42-й улицы и Лексингтон-авеню “атомное” такси столкнется с “атомным” трамваем, – объяснял редактор Astounding Science Fiction, издания, которое никак нельзя обвинить в сухости изложения, – то будет полностью уничтожен весь район Центрального вокзала»[58]. А растопить полярную шапку, отмечалось в журнале Science Digest, было бы не только пагубно, но и разорительно дорого. Применение же атомных источников энергии в домашнем хозяйстве, подмечал журнал Scientific American, ограничено тем неудобным обстоятельством, что все эти устройства весят минимум по 20 тонн – и это без систем охлаждения и радиационной защиты[59].
Столкнувшись с такими невероятными расчетами, большинство людей сделало единственную разумную вещь: они отключились от этой проблемы и стали просто жить – как обычно, надеясь на лучшее.
В классе № 412 всегда было дьявольски жарко[60]. Розина была известным ипохондриком и всегда куталась в шаль, спасаясь от воображаемых сквозняков. «Прикройте окно!» – хрипела она, едва кто-то осмеливался сделать щелочку шире. Когда в аудиторию набивались все ее 1520 студентов, им приходилось то и дело просить ее выйти в коридор, чтобы проветрить помещение.
В этом классе над двумя роялями висели два портрета: небольшой – Иосифа Левина и побольше – Антона Рубинштейна. В 1889 году, когда она, тогда Розина Бесси, впервые увидела Иосифа, ей было девять лет, а ему – четырнадцать. Иосиф пришел к ней как репетитор по фортепиано. Именно Иосифа выбрал Рубинштейн для того, чтобы исполнить с ним бетховенский Концерт для фортепиано с оркестром № 5 Ми-бемоль мажор, известный как «Император». После исполнения Рубинштейн публично обнял Левина и объявил его своим преемником. Остальная часть истории Левиных стала легендой. Розина вслед за Иосифом поступила в консерваторию, а через неделю после того, как девушка окончила курс, они поженились.
Друзья говорили, что этот брак не продлится и года. Но, когда Розина услышала разговор, в котором утверждалось, что в семейном дуэте не он, а она является лучшим пианистом, она тут же перестала концертировать и целиком посвятила себя карьере Иосифа. Именно в поисках больших возможностей для него они переехали в Западную Европу и стали писать свою фамилию на французский манер – не Levin, a Lhevi
В классе Розина всегда сидела в зеленом кресле – его называли троном. Ее короткие волнистые волосы скрывались под седым париком, который иногда съезжал набок. За внешностью маленькой старой леди скрывался сложный характер. Она была одновременно добрым «матриархом», который беззастенчиво сводил между собой одиноких первокурсников, и скупым на похвалы мастером-манипулятором, который натравливал одноклассников друг на друга. Она отпускала грубоватые шутки и сама же над ними смеялась, но иногда на нее накатывали приступы депрессии, и тогда она становилась непроницаемой и холодной, «а ее глаза с нависающими веками напоминали глаза угрюмой жабы». Советы, которые она давала, зависели от ее настроения, но если студент осмеливался пожаловаться на их противоречивость, то она просто отмахивалась от него: «Ну, знаете, – бурчала она с сильным русским акцентом, – это было в понедельник, а сегодня пятница». Отношения с английским языком у нее были мучительные. Однажды, когда некий журналист спросил у нее, как она готовится к концерту, она ответила: «После небольшой разминки и простого обеда я ухожу к себе, чтобы отдохнуть и потренировать пальцы на проходах» (passages – это не только пассажи).
50
William L. Laurence, цит. по: Boyer Paul. By the Bomb’s Early Light: American Thought and Culture at the Dawn of the Atomic Age. – New York: Pantheon, 1985. – P. 340. Уроженец Литвы, Лоуренс был официальным историком Манхэттенского проекта (проекта создания атомного оружия).
51
Secret report NSC-68, issued April 14, 1950, President’s Secretary’s File, Truman Papers, Truman Library. Кодовое название «План Dropshot»; впервые утвержден в 1949 году.
52
Boyer Paul. By the Bomb’s Early Light: American Thought and Culture at the Dawn of the Atomic Age. – New York: Pantheon, 1985. – P. 323.
53
Gerstell Richard. How to Survive an Atomic Bomb. – New York: Bantam, 1950.
54
Boyer Paul. By the Bomb’s Early Light: American Thought and Culture at the Dawn of the Atomic Age. – New York: Pantheon, 1985. – P. 320. Там же, HO.
55
Там же, 112.
56
Там же, 111.
57
Chase S. The Nation. – 1945. – December 22.
58
Boyer Paul. By the Bomb’s Early Light: American Thought and Culture at the Dawn of the Atomic Age. – New York: Pantheon, 1985. – P. 115.
59
Там же, 115–116.
60
Мое изложение истории пребывания Розины в Джульярде основано на: Lipman Jeaneane Dowis. Rosina: A Memoir // The American Scholar. – 1996. – 65, no. 3; The Legacy of Rosina Lh vi