Страница 16 из 36
— Не хотел воевать. Вы — свои, — ответил казак.
— Фамилия?
— Стрепухов.
— А против белых, тех, с кем был вместе вчера, ты пойдешь, Стрепухов?
Помолчав, казак ответил:
— Пойду!
— Почему?
— Больно много зла они натворили. Не люди — зверье. — Он показал на свежие могилы. — Глядеть больше на зверства их не могу.
— И… дружки твои так же думают?
— Да. Мы договорились к тебе перейти.
— Меня разве знаете?
— А кто же не знает тебя, кавалер? Служил и я в армии. Был на фронте, сам хоть я и казак, но нет у меня ничегошеньки. Надо мной многие казаки смеялись: ты, мол, гол как сокол. А тут друзья подсказали мне, что неподалеку отряд красного командира Буденного. Вот я и задумал к тебе перейти да подговорил дружков. А теперь воля ваша, что хотите, то с нами и делайте.
— Не было случая, чтобы казак против казака воевал! — закричали бойцы. — Расстрелять его, пока зла нам не сделал!
— Нет, товарищи, — возразил Семен Михайлович, — казак казаку — рознь. Один богач, кулак, атаман, а то и настоящий помещик, другой — бедняк. Мы воюем не против казаков, а против господ, кулаков. Выходит, человек с оружием к нам перебежал, а мы его расстреливать станем? У нас этого, братцы, быть не может. Верю тебе, Стрепухов, — сказал твердо. — Верю и в то, — продолжал Семен Михайлович, — что не все казаки против нас. А за то, что обидели вас мои хлопцы, не обессудьте. Люто злы на белогвардейцев ребята…
— А мы не сердимся, — сказал Стрепухов.
— Коней привели?
— Кони с нами были. Только вот… — опустив голову, замялся казак.
Буденный понял: коней отобрали. Приказал:
— Вернуть коней казакам. Записать их в отряд.
— Ну, казаки, — сказал он перебежчикам, — теперь искупайте вину свою перед ними. — И Буденный кивнул в сторону свежих могил.
Подозвав командира взвода Григория Маслака, Семен Михайлович предложил ему взять к себе Стрепухова. Маслак согласился.
В первом же бою под хутором Дальним Стрепухов зарубил двух белогвардейцев, захватил двух трофейных копей, две винтовки и, что в те времена было особенно ценным, сотню патронов.
Доложили Семену Михайловичу. Тот сказал:
— Вот видите? Хороший боец, будет и командиром.
Повсюду были выставлены конные дозоры. Филипп Новиков разводил их на месте, непрерывно объезжал, проверял и ночью и днем. Нужно было быть начеку. Белогвардейцы могли снова нагрянуть на станицу.
В доме у Буденных Михаил Иванович сооружал подобие рогатки, с которой ходят на медведя.
— Зачем тебе? Винтовку возьми. — Семен Михайлович протянул отцу винтовку.
— Мне рогатина да вилы сподручнее, — ответил Михаил Иванович. Его морщинистое лицо было полно решимости. Самого мирного человека могут озлобить белые гады.
— Дай лучше мне винтовку, Семен, — попросил братишка Ленька.
— Господи, чего захотел! — всплеснула руками Меланья Никитична.
— Пойду воевать!
— Ты еще малолеток, — улыбнулся Семен, дохлебывая пустые щи.
— А что, малолеткам и воевать нельзя? Малолеткам, значит, ждать, пока их за шкирку возьмут белые гады да лбом, да об стенку — и вдребезги? Так, по-твоему, Семен? Да? Ты меня не возьмешь, другие возьмут! Я к Никифорову подамся! Черт с ним, в пехоту пойду, раз не хочешь брать меня в кавалерию!
Даже уши Ленькины разгорелись, до чего рассердился на старшего брата. «Все братья Буденные воюют, кроме тебя, — подумалось Семену. — Емельян — у Никифорова. Денис стоит за станицей в дозоре. Отец вот и тот готовит оружие по возрасту. Да, поднялась вся станица. Поняли, как и Ленька, хоть малолеток: допусти снова белых, не пожалеют они ни женщин, ни стариков. Все видели, как они зверствуют».
Семен поднялся.
— Уже уходишь? — с тревогой спросила мать.
— Пора.
— Что же это будет-то, а?
— А будет то, что в обиду больше вас не дадим, — сказал сын. — Обороняться будем до крайней возможности. А уходить придется — всех вас с собой заберем. Не оставим.
Недавно разведчики во главе с Морозовым обнаружили крупную кавалерийскую белогвардейскую часть. Это было на хуторе Кругляков.
Так как воды в колодцах не могло хватить на всех лошадей такой большой части, Морозов решил: белоказакам придется поить лошадей в пруду.
Ночью разведчики выкопали у пруда окопчик, замаскировали его и стали вести наблюдение. К трем часам дня казаки вывели поить лошадей.
Морозов послал донесение Буденному. Семен Михайлович приказал Городовикову, Баранникову и Морозову подготовить бойцов к наступлению и ждать особого распоряжения. На следующее утро Буденный и Городовиков поехали выбрать скрытое место для размещения кавалерии. Около пруда была большая, не совсем крутая балка, и оттуда можно было легко и скрытно начать атаку. Буденный собрал всех командиров и объявил, что для наступления будет дан условный знак: в нужный момент Буденный выхватит из ножен клинок, поднимет его вверх и быстро опустит. Атака начнется без выстрела, чтобы не дать возможности белогвардейцам вооружиться и оказать сопротивление.
В три часа, как обычно, белогвардейцы повели лошадей на водопой. Вот теперь можно было начать атаку. От наблюдательного пункта Семену Михайловичу метров сто пятьдесят пришлось ползти на животе, чтобы незамеченным попасть в овраг. В овраге сели на лошадей и подъехали к пруду, и здесь бросились в атаку. Часть кавалеристов, во главе с Буденным, кинулась к хутору. Белые спокойно занимались кто чем: чистили седла, оружие, стирали белье. Увидели красных конников — поднялась паника. Белые стали разбегаться кто куда. Буденновцы не давали им опомниться.
Командир полка, полковник, засел в доме священника, где располагался штаб, и долго отстреливался, не желая сдаваться в плен. Убедившись, что сопротивление бесполезно, он застрелился.
А Городовиков ударил по тем, что привели на водопой лошадей. Уцелевшие казаки запрятались в густые заросли камыша.
Один буденновец подъехал к пруду обмыть раненую руку. Присел на корточки. В этот момент кто-то чихнул. Боец поднялся, посмотрел кругом — никого нет. Вдруг кто-то еще раз чихнул и бултыхнулся. Боец поднялся и стал осматривать камыш. Видит, там что-то чернеет. Присмотрелся, а это головы белогвардейцев. Беляки сидели по горло в воде. Буденновец крикнул своим товарищам:
— Заезжайте, тут много рыбы, не спугнуть бы ее!
А кавалеристы в ответ:
— Куда тебе рыбачить? У тебя вон как рука поранена. Давай перевяжем.
Боец свое. Посматривает на воду.
Морозов подъехал и спрашивает:
— Где же рыба?
Боец показал на камыш. Морозов догадался, в чем дело, и скомандовал:
— А ну, рыбаки, вылезайте.
Молчание.
Морозов повторил приказание — опять молчание.
Ну, тогда уж ударили пулеметы. Между двумя очередями из воды поднялся мокрый белогвардеец весь в тине, закричал, что сдается.
«Рыбу» из пруда выловили. Белогвардейцам приказали одеть белье и построиться. Их оказалось семьдесят человек. Повели на хутор к Буденному. Доложили.
— Что за рыбаки? Кто вы такие? — спросил Буденный.
Назвали полк.
— Будете воевать?
— Нет, господин Буденный.
— Я вас отпущу, — удивив всех, сказал Буденный. — С условием: больше воевать с нами не будете и скажете всем своим, что пленных мы не расстреливаем, а отпускаем домой. У ваших генералов законы варварские, они наших пленных расстреливают. И потом, я не господин, понятно? Выписать им удостоверения! — крикнул Буденный Новикову.
Пленные не верили своему счастью. Плакали. Им думалось: а вдруг все же их расстреляют?
— Если кто из вас попадется в плен, — предупредил Буденный, — второй раз пощады не ждите.
При разгроме белогвардейской части на хуторе Кругляков было захвачено четыре орудия, девять пулеметов, двадцать тысяч патронов, сорок повозок с военным имуществом и около двухсот лошадей с седлами.
В этом бою отличились Гриша Пивнев, Алексей Безуглов и Денис Буденный.