Волчонок

Так трудно себя сдерживать рядом с ним… — сумбурные, вертящиеся как в калейдоскопе темные видения.

Снова та ночь на природе.

Черт, его тепло сводит меня с ума. Почему у меня так колотится сердце? — хаотичные движения, влажные ладони, путешествующие по рукам и лицу. Такое знакомое недавнее ощущение.

Я действительно влип с этим парнем. Как же рассказать ему все… — поцелуй с утра в постели, мягкий и заспанный Том, который не может разжать свои объятия.

Эти мысли были такие искренние, что у Билла и самого сердце понеслось галопом. Каждую из них он мог бы примерить и на себя, чтобы рассказать Тому, что он чувствовал рядом с ним. Это было невероятное отражение его собственных ощущений. Честное. Такое открытое.

Очнувшись, Билл сообразил, что лежит на лопатках и отвечает на поцелуй гораздо с большим желанием, чем до этого, и даже Том потихоньку начинает отставать от него по силе напора. Затем брюнет удивленно отпрянул, прерывая свое упивание припухшими от поцелуев губами. Весь его взгляд выражал одну мысль: «Что я делаю?»

Ты простишь меня?

Ни за что, — постарался как можно увереннее подумать Билл, собирая в кулак последние силы. Его нервы предательски дрожали, выдавая волнение.

Ладно. Погоди, я придумаю что-нибудь. Ты ведь не возражаешь? — Том сжал его ребра и потянул вверх футболку, стаскивая ее через голову. Пальцы ласково прошлись по шее брюнета. Руки Кернера рефлекторно замкнулись на талии парня. Было заметно, что он все еще зол, но не на шутку завелся от всего, что услышал, и явно уже не так уж сопротивлялся. Это всегда срабатывало на сто процентов. Том быстро покрывал поцелуями его скулы и плечи, наслаждаясь тихими выдохами, и старался делать это как можно быстрее, чтобы Билл не успел очнуться и передумать. В его темных глазах вуалью стелилось явное желание вместе с легкой озадаченностью от того, что должно было произойти.

Сейчас будет сеанс кинопоказа, — Альфредо хитро приподнял одну бровь. Он снова принялся вспоминать самые приятные и горячие моменты, которые они делили вместе. Ту, самую виртуальную ночь под звездами, ставшую их первой. Билл понял его задумку. Его рот приоткрылся немного, но с губ слетел лишь легкий стон последнего протеста, который Том поймал языком. Он углубил поцелуй, прижимая брюнета за шею к полу, не ослабляя хватку ни на секунду.

В голове был абсолютный вакуум, реальными остались только воспоминания и объятия. Кернер сдался. Они больше не говорили ни слова, просто молча наслаждались тем, что могли дать друг другу, хотя момент был и не самый удобный.

Соприкасаясь телами, вжимаясь друг в друга, они продолжали целоваться словно буйнопомешанные. Том мучил язык парня и засасывал его так жадно, что им обоим стало нечем сглатывать. Он хотел, чтобы Билл больше не сомневался ни единым жестом, ни единой мыслью.

В воображении Альфредо мелькнуло видение. Он удивленно отодвинулся и посмотрел на брюнета, который вспыхнул от смущения. Том готов был поклясться, что Билл только что подумал об этом и попросту не смог себя проконтролировать. Том увидел это как наяву: тонкие пальцы, расстегивающие ремень на джинсах резкими рывками. Обнаженные, скользящие друг по другу бедра. Закрывающиеся от экстаза глаза. Быстрые движения плеч. Чей-то тихий протяжный стон.

Блин, — уничтоженно подумал пойманный с поличным Билл. — Я не думаю про это… Это не я.

Да, конечно. Значит, мать Тереза…

Том прикусил губу, ехидно глядя на него. Темные ресницы Билла опустились, скрывая бегающий взгляд, но, несмотря ни на что, все желания читались слишком легко. Он был в его руках, такой близкий и, кажется, даже больше не сердился. Альфредо приподнялся на руках, чтобы рассмотреть красивое лицо. Ни одной посторонней мысли сейчас не было в голове. Только картины. Горячие. Неприличные. Которые им обоим хотелось воплотить в действительность.

Билл, ты простил меня? Пожалуйста, мне просто нужно, чтобы ты это сказал.

Ни слова в ответ. Кернер поднял на него свой полный обреченности взгляд. Он вздохнул, подтянулся и обхватил насильника за шею, выгибаясь в пояснице и касаясь его твердой пуговицей джинсов. Он уже плохо соображал. Том ласково ткнулся носом в его плечо и решил ни о чем его больше не спрашивать. У них еще будет на это время. Он с головой нырял в объятия парня, срываясь в бездну в очередной раз и понимая, что Билл был всем, что ему хотелось получить. Он уже пропустил точку невозврата, но в такие моменты, как этот, ему не хотелось думать о возможности все изменить.

***

Well I’m thinking of the worst things

That I could say to you

But a promise doesn’t mean a thing anymore

And this never will be right with me

And now you’re trying to desperately

But I’m tongue tied and terrified of what I’ll say

And then we both go down together

We may stay there forever

I’ll just try to get up

And I’m sorry, this wasn’t easy

When I asked you, believe me

You never let go.

(Mayday Parade — I’d Hate To Be You When People

Find Out What This Song Is About)

Тихий и нежный стон сквозь зубы. Пульс зашкаливал от жара и чувств, и Альфредо не стал долго раздумывать. Он стянул с Билла одежду, тесно прижимаясь к нему бедрами и наслаждаясь его возбуждением. Он поспешно избавился от своих вещей и потянул парня на себя, желая создать максимальный контакт. Билл послушно тянулся к нему в руки, и от такой покорности и честного, неприкрытого кайфа, срывало крышу.

Крепкие объятия почти вызывали хруст в костях. Кернер подставлял под поцелуи шею, позволяя Тому ловить его дыхание, заставлял его чувствовать себя напряженной струной, готовой вот-вот лопнуть.

Брюнет требовательно подтянул своего мучителя к себе. То, что Том слышал в его голове, лишало всех сомнений. Он осторожно и нежно провел рукой по внутренней стороне бедер парня. Вторая рука шарила по полу в поисках смазки, оставленной тут в выходные.

Это могло быть больно в первый раз, потому Том сосредоточился и постарался сделать так, чтобы Билл не выплывал из водоворота образов. Он целовал его, глубоко и медленно, скользя языком все глубже в его рот. Парень немного дернулся во время процесса подготовки, но по его стону Том понял, что Биллу это скорее нравится. Мысли были хаотичные, путанные, но такие возбуждающие.

Том умолял себя сдерживаться. Он изо всех сил сжал влажные бедра и ласково прошептал в ухо только одно слово:

Держись.

В это время за дверью Фиби и Аманда очень напрягали уши, чтобы понять, до какого момента дошла ссора их соседей.

— М-м-м, То-ом, — раздался тягучий и очень неприличный стон.

Фиби отпрянула от двери. Аманда изо всех сил вцепилась в бицепс Гарри. Грегори зажал рот рукой, чтобы не заржать.

— Так. Ясно. Ребят, нам тут еще как минимум полчаса делать нечего. Валим на кухню. Все будут жить. Плохо, но будут, — констатировал он, давясь от хохота.

— Я его сама выебу. Пусть только выйдет оттуда, — пригрозилась Фиби, пятясь спиной вперед.

Все четверо друзей переглянулись, но несмотря на ситуацию, в глазах у всех читалось видимое облегчение. Кроме Фиби, которая собиралась убивать.

Тебе больно? — Том ласково убрал со лба Кернера прилипшие волосы.

Нет. Сам чувствуешь…

Парень осторожно толкнулся. Да, он чувствовал, так ярко, как никогда. Каждое его движение вдруг усилилось по уровню ощущений в десять крат. Билл улавливал все его импульсы, идеально отражая их, как будто понимая, что это такое — отдавать свое тепло человеку, знающему его на подсознательном уровне. Его глаза закатывались от каждого рывка, а Том не смог отказать себе в удовольствии рассмотреть красивый торс парня, который принадлежал сейчас только ему. Он сжал зубы, медленно входя до самого предела. Шея Билла выгнулась под немыслимым градусом.

Оба их тела плыли. Том чувствовал, как сжимаются вокруг него тугие стенки. Он медленно вжимал Кернера в пол, заставляя его закинуть ноги себе на бедра. Когда больше не мог себя сдерживать, он лег обратно, собираясь тереться о Билла, пока их обоих не заберет темнота. Том вошел на всю длину, неспешно, наслаждаясь пульсом и возбуждением, каждым миллиметром своего продвижения. В глазах брюнета читалась неприкрытая, жгучая страсть. Том насаживал его на себя, ускоряя темп до немыслимого, легко входя и скользя под любыми углами.