Наши беседы

Считается, что если отделенные братья много страдали, то страдания эти должны бы смирять сердца, наполнять их любовью Христовой. Если же страдания, наоборот, надмевают и ожесточают сердце, то угодны ли такие страдания Богу?

– Такие небратские, а порой и нехристианские отношения отделенных к верующим евангельским христианам-баптистам зарегистрированных общин объясняются, во-первых, их неспособностью видеть те коренные изменения, которые произошли в официальных общинах за последние десятилетия. Не стоит смотреть на них «вчерашними глазами» и измерять их мерками 60-х годов. Христос говорил, что мы должны иметь «чистое око» (Матф. 6:22), а апостол Павел добавил: око наше не должно быть засорено «предубеждением и пристрастием» (1 Тим. 5:21). Предубеждение и пристрастие – это злейшие враги правды, в плену которых мы часто оказываемся, и от них так трудно бывает освободиться.

Во-вторых, здесь сказывается культурный уровень отделенных братьев и то, что все мы вышли «из низов». Вы говорите, что отделенные братья много страдали, поэтому должны бы глубже смиряться и исполняться любовью? Да, но страдания очищают и укрепляют нашу веру. Любовь же Христова изливается в сердца наши Духом Святым, Которого мы получаем не в страданиях и испытаниях, а «чрез наставление в вере» (Гал. 3:2). Так вот этого-то наставления в вере, т. е. настоящего духовного воспитания в церквах, какое было в 20-е годы XX века, многие из нас и не получили. Мы вышли, как правило, из неблагополучных церквей с «палочным» воспитанием и не научились элементарным правилам культурного обхождения с другими, о чем говорит хотя бы грубый и немирный выход многих из нас из зарегистрированных общин. Большинство руководящих братьев Совета Церквей уверовали в «военные» 40-е, 50-е и 60-е годы, когда атеизм вел ожесточенное наступление на церкви евангельских христиан-баптистов, а руководство в центре и на местах повсеместно отступало. Тогда вступали в бой молодые, ревностные братья и начинали войну со старшими и местными пресвитерами, членами исполнительных органов и «двадцаток». Настоящие враги Церкви им были недоступны, они сидели в Кремле, а братья – всегда под боком. И вели войну грубо, неумело, как научила их мирская жизнь-матушка. Христианской этике обращения с инакомыслящими братьями им не у кого, да и некогда было учиться, только родились – и в бой. А потом пошли узы, одни за другими, с небольшими перерывами на свободе. А в заключении, известно, какой культуре учат.

Так начиналась и проходила наша «военная» жизнь в 60-е и 70-е годы, а затем волна вынесла нас на руководящие должности и мы, будучи сами невеждами, порождали целые поколения подобных себе последователей. На войне, как известно, многие солдаты жертвовали собой, часто не имея в себе других более высоких моральных качеств, получали ордена, героев. После войны, если таковые оставались в живых, нередко не знали, что с ними делать. Они приносили с фронта войну домой и продолжали ее в своих семьях и других сферах совсем невоенной жизни. Тогда их снова сажали за решетку. Не могли перестроиться. Такова наша испорченная человеческая природа, что на войне с оружием в руках люди охотней делаются героями, нежели в мирной созидательной жизни. Петр, ученик Христа, тоже готов был умереть за своего Учителя, но только с мечом в руках. Когда же Господь повелел ему разоружиться, Петр сник и устрашился даже старой рабыни. «Долготерпеливый лучше храброго, и владеющий собою лучше завоевателя города» (Прит. 16:32). Поэтому Господь и не доверил воинственному Давиду строить Свой храм. Здесь нужен был сугубо мирный человек, не проливший много крови.

Годы войны со ВСЕХБ, с уполномоченными и КГБ породили в нас непримиримый дух войны, мы сделались совершенно неспособными к мирной созидательной жизни, к забвению того, что нас когда-то разделило. Мы были готовы снова и снова поднимать все старое, выискивать новые причины для оправдания противостояния, возводить непроходимые барьеры, тогда как причина была в нас самих – мы не могли уже жить без войны. Она была нашей стихией.

На последнем съезде Совета Церквей делегат X. оправдывал 40-летнее нахождение бессменного председателя на главной руководящей должности (и свое тоже) ссылкой на «военное время» и многолетнее президентство Рузвельта (подходящее сравнение, ничего не скажешь!). Только никто ему там не подсказал (уже некому было), что в порядочных странах военные люди в правительстве долго не задерживаются. Иначе они и в мирное время будут военизировать страну, находить себе врагов и воевать с ними. Наша страна в 20-30-е годы репрессий – хороший пример для этого.

Во время войны недалеко от нас был полигон, где обучали новобранцев штыковому бою. Мы, мальчишки, бегали смотреть эти занятия. Там не было настоящих врагов, командиры делали для солдат соломенных «фрицев», обтягивали мешковиной, рисовали рот, нос, глаза и заставляли солдат кричать «ура» и колоть их штыками. Мы тоже бегали за ними и кричали «ура» и радовались «победе». Сатана, зная нашу любовь к войне, в течение 40 лет готовил для нас «соломенные чучела», такие как «военный вопрос», «греховная регистрация», «предательская оппозиция», «азиатская болезнь» и Бог знает, что еще… Сатана до сих пор придумывает причины для вражды. Использует в примитивном понимании такие библейские истины, как очищение и освящение, широкий и узкий путь и многое другое. Лишь бы будоражить сознание верующих, сталкивать их друг с другом, отнимать у них драгоценное время и отвлекать от борьбы с настоящим врагом, который внутри нас, – мы сами, наша гордость. Сколько времени, сколько сил и средств было угроблено и теперь гробится на пустое неевангельское дело! Сколько разбитых сердец, сколько судеб, разрушенных семей, церквей оставили на дорогах войны наши братья-солдаты, знает лишь один Господь!

Синдром войны опасен еще тем, что и в мирное время не дает покоя страдающему этой болезнью. После войны лежал у нас в лагерном бараке один такой командир, который учил молодых солдат рукопашному бою. По ночам верхние нары тряслись: кого-то он «отражал», спать было невозможно. На воле он принял за врага свою жену: ему казалось, что на него кто-то «нападал». Мания преследования – опасное заболевание.

В Чимкенте в 50-х годах из-за «военного вопроса» разделилась община евангельских христиан-баптистов. Человек девяносто молодых братьев и сестер, противников взятия оружия, отделились и стали собираться по домам. Двадцать пять лет (этому я свидетель) они воевали друг с другом, не уступая один другому. Вот уж действительно, сеющий ветер пожнет бурю. Бессчетное количество раз приезжали служители из разных городов, в том числе и я, мирить их, – и все бесполезно. Пока не превратились в жалкую кучку дряхлых стариков на посмешище миру. Так и уходили один за другим в мир иной по-настоящему не примиренными ни друг с другом, ни с церковью.

Вспоминаю пример, рассказанный М. И. Хоревым: «Прихожу я в одну верующую семью. Дети были дома одни и играли в войну. На полу лежало много всякого оружия. Я сказал им: давайте играть в разоружение. Сложили в кучу пушки, танки и с большим усердием стали разбивать вдребезги. После этого я достал им детские христианские книжки, и мы стали играть в собрание». Как многим братьям хотелось бы сказать словами Христа, обращенными к Петру: «Возврати меч твой в его место, ибо все, взявшие меч, мечом погибнут…» (Матф. 26:52).

Сегодня призрак Корея, Дафана и Авирона, выражаясь словами Н. П. Храпова, дух разделения и вражды, властно бродит по церквам и создает различные группировки. Он создает «образ врага» из брата или сестры, из пресвитера или целого союза и истощает духовные силы верующих. Отвлекает их от самого существенного: стремления к подлинно святой и богоугодной жизни во Христе и проповеди Евангелия всему миру. В результате страдает Церковь, рвется на части и истекает кровью Тело Христа, претыкаются и гибнут души. Кто-то за все это жестоко ответит.