Удача мертвеца

— Ну, значит, тебе же легче. Главное, в том районе на пару дней остаться.

Я пожал плечами.

— А сам почему не сделаешь всё? В точности, как надо.

— А я другим буду занят, — капитан широко улыбнулся, развернулся на пятках и пошёл к вахтенному, раздавать приказы.

Я, снова ничем не занятый, остался гулять по квартердеку и наблюдать за слаженной работой пиратской команды.

Паруса «Левиафана» наполнялись ветром, который мчал нас на северо-запад, к побережью Америки. До побережья Флориды отсюда больше тысячи морских миль, и путешествие обещало быть долгим.

Вечером, когда солнце почти погрузилось в океан, установился штиль. Некоторые из матросов порадовались внезапному безделью, но старик Смит угостил их своей тростью и отправил вниз, закреплять всё, что не закреплено, и откачивать воду из трюма.

— Шторм близко, — проворчал он, рассматривая безмятежное Карибское море. — Запоздали в этом году.

И, словно в подтверждение его слов, чёрная полоса стала затягивать красное вечернее небо. Пахнуло свежестью, над моей головой оглушительно хлопнул грот.

— Марсели обстенить, брамсели зарифить, живее, тупоголовые! — из каюты выскочил Уэйн. — Люки закрыть, прокляни вас Господь! Огни погасить!

Марсовые скорее полезли наверх, пока не началась буря, убирать паруса, совершенно ненужные во время шторма. Капитан в ярости сжимал кулаки и кричал на нерадивых индейцев, которые почти не понимали английский и постоянно путались в шкотах, фалах и брасах.

Сверкнула молния, на мгновение запечатлев лица моряков, от яркой вспышки превратившиеся в гротескные маски. «Левиафан» снова погрузился во тьму, чёрные тучи, казалось, покрыли весь мир. Тысячей маленьких барабанов застучали по палубе крупные капли дождя, и даже крики матросов скрылись за шумом ветра и скрипом оснастки.

В борт одна за одной ударяли волны, и вода рекой лилась к шпигатам, откуда возвращалась обратно в морскую пучину.

Раздался истошный вопль откуда-то сверху, и один из марсовых упал вниз.

— Человек за бортом! — раздалось несколько голосов.

— Пусть тонет! — жёстко ответил капитан, крепко держась за штурвал. Томас умело лавировал между волнами и держал корабль так, чтоб шлюп переваливался с борта на борт, а не с носа на корму.

Ветер завывал, словно заупокойная по неизвестному моряку. Кое-кто перекрестился, несколько человек истово молили Бога дать им пережить эту бурю, но капитан, как и я, оставались невозмутимы и собраны.

Шторм, казалось, собирался длиться вечно. Ежеминутно долгими раскатами гремел гром, а дождь был похож на повторение Всемирного потопа.

Весь корабль ходил ходуном, когда очередная волна ударялась о борт, и я подумал о тех несчастных, что сейчас сидели в трюме. Если квартирмейстер хоть что-нибудь закрепил не как следует, то весь корабль неизбежно пойдёт ко дну. Бывали случаи, когда одна оторвавшаяся бочка пробивала борт и всей команде пришлось спасаться на шлюпках. Капитан так и не смог отмыться от позора.

На палубе тем временем царил хаос. Индейцы и негры отказывались лезть наверх, сколько бы их не лупил старина Смит, капитан уже надорвал глотку, показывая на грот, который от ветра уже был готов лопнуть. Немногочисленные моряки-англичане, известные своей выучкой, пытались обуздать непослушный парус, но их сил не хватало.

— Черномазые, живо сюда! — рявкнул я от всей души.

Испуганные бурей матросы не слушали команд своего капитана, но репутация безжалостного убийцы оказалась страшнее. Моё искажённое криком лицо в свете молний наверняка казалось мордой ужасного демона, а негры и индейцы всегда оставались суеверными.

— Вы двое, выбирайте шкоты! Тянем помалу! — приказал я, сам принимаясь за работу.

Негры опасливо присоединились ко мне, а англичане сами полезли на ванты, понимая, что от кого-то другого толку не будет.

Углы паруса медленно поползли друг к другу, корабль сбавил ход, но опасностей это не убавило. Мы сражались со стихией, которая неистово и неуклонно пыталась пустить «Левиафана» на дно. Английский шлюп стойко держался, чего я не мог сказать о команде. Похоже, Томас набрал их только ради количества, а пользы от этого сброда было не больше, чем от намокшего пороха. Пушечное мясо.

— Руль на правый борт! — крикнул я капитану. Уэйн шуточно отсалютовал мне и заложил штурвал в сторону.

Корабль относило всё дальше и дальше к югу, а это совсем не то, что нам было нужно.

Нас здорово потрепало в тот день. Шторм кончился только под утро, и мы, совершенно измотанные, легли в дрейф и первым делом осмотрели шлюп. Матросы на помпах качали всю ночь, но воды в трюме всё равно просочилось достаточно. Уэйн ходил по кораблю с угрюмым видом и постоянно поминал морского дьявола. Ветром порвало один из марселей, когда шторм уже стихал и мы попытались добавить парусов. Ещё одного англичанина смыла в море накатившая волна, я даже не успел с ним познакомиться.

Матросы вповалку лежали прямо на палубе и спали после тяжелой ночи, а мы с Томасом и первым помощником осматривали повреждения.

— Как бы не пришлось опять в гавань заходить, сэр, — посетовал Уолш, показывая на треснувшую фок-мачту. — Укрепить можно, но долго не сдюжит.

— Запасных-то нет? — поинтересовался я. — Поменять, да и дело с концом.

— А ты вообще заткнись, — рыкнул Томас. — Ещё раз посмеешь мне приказывать — под килем прогуляешься.

Я посмотрел ему в лицо. Капитан не шутил, это было заметно. Что ж, на этом корабле я простой моряк, и капитан может делать всё, что ему вздумается. Пока команда не против.

— Брайан, у нас есть запасные мачты? — услышал я и улыбнулся.

— Сэр, мы отклонились от курса почти на сотню миль, — ван Рейн степенно подошёл к нам, выпячивая толстое брюхо.

— Погано, — сказал капитан. — Дьявол! Нильс, держи курс норд-вест. Уолш, прикажи заменить мачту. Дженкинс, чего ты там копаешься!?

Томас раздал приказы, пробормотал что-то ругательное и быстрым шагом отправился в каюту.

Мы с офицерами переглянулись.

— Часто с ним такое? — спросил я.

— Только когда ему советы непрошеные даёшь, — зевнул первый помощник. — Я бы на твоем месте поостерегся.

— И стоило меня в офицеры брать? — удивился я. — Темнит капитан.

Каперы только пожали плечами.

— Как по мне, так тебя надо было лягушатникам отдать. Ничего личного, — проворчал голландец. — Неизвестно, что для тебя бы лучше было.

— Посмотрим, — ответил я и погладил рукоять пистолета.

На нижней палубе в тусклом свете лампы в самом разгаре шла игра. В самом воздухе чувствовался азарт, пираты вопили и кричали при каждом броске костей. Правила здесь установились элементарные, чтобы каждый малограмотный каторжник мог без проблем играть и выигрывать. Бросай, и считай, у кого больше.

Я сидел и смотрел, не принимая участия в игре.

— У Джека опять шестерки в ряд!

— Тряси-тряси, не мухлюй!

— Ставлю свою долю от следующего корыта!

Спертый воздух нижней палубы пах плесенью, человеческими телами и порохом. Филипп сидел чуть в стороне от остальных, прислонившись к бочке с водой. Наверху пробили четыре склянки, некоторые матросы отправились на вечернюю вахту, а вахтенные, наоборот, спустились вниз. Француз, по своему обыкновению, принялся за молитву.

Игроки косо взглянули на него, но не сказали ни слова, продолжив играть.

— Может, сыграешь с нами, француз? — прозвучал вопрос в нависшей тишине.

Филипп покачал головой.

— Это разве грех, по-твоему? — просипел кто-то.

— Да. Мне уже хватило, — ответил француз.

— Вот зайдём в порт, увидишь настоящий грех, — заржали матросы и кости снова застучали по палубе.

— Вижу парус! — раздался крик из «вороньего гнезда». — Слева по борту! Идёт в нашу сторону!

Сообщение моментально разнеслось по всему кораблю и, в конце концов, дошло до капитана. Том пулей выскочил из каюты и бросился к фальшборту, пытаясь разглядеть чужое судно. Отсюда, снизу, парус все еще казался маленьким облачком на горизонте.