Живая ветвь

– Оля, зачем все это тебе надо? Ты посещаешь богатые дома, собираешь списки пожертвований на помощь неимущим. Если они бедны, зачем было ехать сюда из России? Потом – это занятие не для тебя. Ты ведь женщина. И потом – эти посещения больниц…

– Папа, и это говоришь ты! Ведь сам нас всю жизнь учил быть милосердными по отношению к людям, если они в беде. А потом – я не одна, этим занимается целый большой коллектив: и мужчины, и женщины. И почему нам неудобно брать пожертвования богатых французов для неимущих русских эмигрантов? Ведь в основном здесь оказались выброшенные за борт люди, которые помогали и воевали за Францию с Германией, Италией. Теперь, когда Франция процветает, а Россия в разрухе, почему бы им, богатым, не поделиться немного с нами? Нет, это очень даже удобно и необходимо. А насчет больниц, папа, я ведь не хожу по палатам. Я просто отвозила туда медикаменты для нее, ведь больницы, в которых лечатся в основном эмигранты, самые дешевые, где отсутствуют самые элементарные лекарства. Вот и все. Но там работают замечательные люди. Недавно я познакомилась с необычайно интересным доктором. Он как раз заведует одной из таких больниц, Яков Семенович Мен. Исключительно деловой человек.

– Оленька, все это так на тебя не похоже, ты – и деловая женщина! – с удивлением и восхищением говорила мать.

– Да, я теперь только жить начала, проснулась, как медведь, после зимней спячки. Поверьте, мне все это очень по душе – помогать людям.

– Господь с тобой, родная, разве я против. Только как-то все это не вяжется с твоим обликом. Я привыкла видеть тебя спокойной, нарядной, с нотами в руках.

– Одно другому не мешает. Мне 25 лет, и я не могу просто сидеть дома и вышивать на пяльцах. Это не по мне.

– Почему на пяльцах? Разве мало есть занятий для женщин? Вон Аннушка занимается домом, помогая мне, воспитывает дочь. И какую дочь! Она не рвется ни на какую службу, ей и в голову это не придет, а ведь она моложе тебя.

– Мамочка, я очень рада за Аню, значит, это ей по душе, пусть занимается домом. А потом – у меня ведь нет такой Катюши, кого я стану воспитывать?

– В этом-то и все горе, что нет. К этому я и веду с тобой беседу. Неужели тебе никто не нравится? Так и будешь всю жизнь одна?

– Мама, мы с тобой уже не раз беседовали на эту тему, хватит с меня одного Вадима, второго не будет никогда. Брак должен быть только по любви, и в такое болото, как прежде, меня больше не заманишь. Все, мамочка, я побежала, довольно об этом.

– Хорошо, детка, хорошо. Господь с тобой.

Ольга ушла на службу, а Ксения Александровна еще долго в памяти перебирала разговор с дочерью.

В гостиную вошла веселая, сияющая молодостью и красотой девушка небольшого роста с мольбертом через плечо. Это была младшая дочь Вересовых, Елена. Она училась в художественной школе и только что вернулась с этюдов. Это была копия матери, и даже походку переняла ее. Георгий Кириллович на этот счет шутил, любуясь Аленой:

– Как мне посчастливилось, Ксюша, я дважды переживаю твою молодость, понимаешь, дважды. Но ты во все времена прекрасна.

– Спасибо, родной. Мне приятно это слышать, спасибо. Я хочу с тобой посоветоваться. Как ты находишь это новое увлечение Алены живописью? Она ведь девушка, женщина и художник, как-то я не могу представить ее в этом роде занятий.

– Я тоже, однако много есть художниц, мы просто с ними не сталкивались. А потом, милая, честно говоря, не нахожу особого таланта у нашей дочери; да, она умеет рисовать, но женщины все в молодости увлекались этим, и вышиванием или теннисом, но не стали же в зрелом возрасте швеей или спортсменкой. Думаю, все это пройдет, пусть занимается. Это не беда. Это полезно.

– Да, но она общается в этой среде.

– Ну и что, разве это плохо, это сейчас считается нормальной, хорошей средой. Не волнуйся.

– Удивительное время настало, дорогой.

– Ты поменьше за всех переживай. Дети все выросли, у них свои взгляды на жизнь, а она стала другой, не похожей на нашу.

– Где теперь мальчики? Что с ними? После горя с Мишенькой вся душа изболелась – как они там? Разбросала всех нас судьба по свету.

– Будет, Ксюша, будет. Подумай, кто сейчас живет с детьми. Спасибо, что хоть дочери с нами, да внучка растет рядом. А мужчины должны свои семьи содержать. Свои у них заботы. Мы с тобой тоже в свое время ушли из семей, и ничего. Счастливы. Ведь счастливы, Ксюша?

– Счастливы, конечно, счастливы. Только бы знать, что у них все благополучно, что не нужна им наша помощь, а так я не ропщу.

– Им? Нет, милая. Нашей помощи наши дети вряд ли ждут. Не так мы их с тобой воспитали, чтобы до старости ждать помощи от старых родителей. Я не думаю, что это возможно, теперь сами свою жизнь строят.

– Ну что ты опять развоевался, я ведь имела в виду не материальную помощь – советом, сочувствием…

– Ладно, у нас с тобой есть о ком заботиться здесь. А что Николай и Аркадий в России, так они мужчины, Коля – доктор, Аркадий – военный. Сами выбрали свой путь.

Получив очередную почту, Георгий Кириллович обнаружил необычное письмо. Оно было из Швейцарии, от Монастырских. Он с изумлением вскрыл его.

– С чего это вдруг они с нами переписку завели? Странно… – Открытое письмо заставило вздрогнуть Георгия Кирилловича, оно было от Варвары Вересовой. Значит, Аркадий все-таки женился на Варе, как и мечтал. Но, читая далее, лицо его все темнело и темнело. Потом он в бессилии медленно опустился в кресло и долго сидел не шевелясь, опустив седую голову на грудь. Вид у него был ужасен.

– Боже, боже, только не это, бедный мой дорогой мальчик! Мой милый мальчик, за что же все это!? – Слезы градом катились по его морщинистым щекам и крупными каплями падали на грудь. Как же ему было тяжело, один Бог знает.

Это было письмо от Вари, где она сообщала о гибели Аркадия в Крыму. Он погиб в самый последний день отступления остатков белой армии. Они уже собрались перебраться в Грецию и ждали парохода. У них родилась дочь, Ксюша. Варя с малышкой ждала мужа в Анапе, но бой, шедший в самом городе, стал для Аркадия последним.

Оставшись одна с ребенком, не зная, что делать, после отхода красных Варя разыскала захоронение мужа и перезахоронила его прах. Потом с ребенком стала пробираться в Петербург. Это была нелегкая поездка, занявшая не один-два дня. Более месяца Варя провела в поездах! Приехав в Питер, она рассчитывала найти там бабушку, но оказалось, что та уже давно умерла. Никого знакомых в городе не осталось, и тогда Варя решила пробираться к родителям в Женеву. Это заняло очень много времени и сил. Сейчас она дома, в Женеве, уже немного пришла в себя, главное, что сумела в этом хаосе спасти дочь. Ей скоро год, она копия бабушки, матери ее ненаглядного и любимого мужа. И еще пишет, что ни в чем не нуждается, а считает себя обязанной сообщить родителям Аркадия о его последних днях жизни и месте гибели. Георгий Кириллович долго сидел один в кабинете с великой тяжестью на сердце.

– Как все это сказать Ксюше? Оно ее убьет?

И он решил пока молчать, хотя бы сам пока придет в себя, потом позже что-нибудь придумаю.

Седьмая глава

1922 год. Золотая осень. Весь Париж украшен разноцветным листопадом. Еще вчера главная аллея от дома горела красным золотом кленов, а сегодня это золотое кольцо лежало вокруг голых деревьев, которые зябко качались под холодным моросящим дождем. Октябрь есть октябрь, ему свойственна подобная погода.

Но, несмотря на дождливо-туманный день, в особняке Вересовых светло и тепло. Веселая музыка доносится из его светлых окон, дом полон гостей. Георгий Кириллович справляет свадьбу. И не одну. Сразу две.

Его обе дочери выходят замуж. Старшая Ольга и младшая Елена.

Ольга Георгиевна наконец встретила человека, которого полюбила и с которым решилась связать свою судьбу. Это знаменитый в Париже врач-психиатр Мен Яков Семенович. Они уже давно знакомы. Он родился во Франции, хотя корни его тоже в России. Отец Якова во время войны 1812 года попал в плен, бежал. Но, не имея средств и боясь вновь попасть в плен, долго блуждал по лесам, сильно заболел, и его едва живого подобрал местный священник и выходил его. С ним жила его племянница. Молодые люди полюбили друг друга, поженились. Так и остался Семен во Франции, занимаясь скупкой и продажей домов, разбогател. Родился сын. Сам Семен, не будучи слишком образованным, твердо решил вывести в люди сына, не жалея средств на его образование. Яков обучался в самых лучших вузах Лондона и Парижа. И он действительно был замечательный специалист, блестяще оправдал надежды своих родителей, да и человек он был весьма интересный. С первого же знакомства с ним Георгий Кириллович проникся к нему уважением и доверием. Они с женой были рады выбору дочери и счастливы: наконец-то у нее будет своя семья, где будут царить любовь и понимание.