Живая ветвь

Зайдя к жене, застал ее за работой.

– Ксюша, к тебе можно?

– Что же ты спрашиваешь дорогой, тебе всегда можно. Как здоровье?

– Что ему сделается. А ты все за работой, все вышиваешь? Сколько уже этих покровов ты понаделала, чай все монастыри снабдила.

– Не кощунствуй, милый. Это не для монастыря, для Бога, работать необходимо. Ты ведь тоже не сидишь без дела.

– Да какие теперь дела? Сейчас беседовал с Аркашей насчет свадьбы, выяснял, не передумал ли он жениться, сговор был, а время идет.

– Мне кажется, Аркаша не горит особым желанием жениться, уж больно спокоен на этот счет.

– Ты права, дорогая, особой любви там нет. Когда я тебя сватал, часа не мог дождаться, когда под венец поведу, вся душа горела.

– Спасибо, родной, я знаю. Что же он?

– Согласен. Назначайте время сами с мамой – сказал и уехал.

– Да, спокоен. Может подождать, пусть еще подумает.

– Некогда ему думать, Ксюша, некогда: война, время не для раздумий.

– Думаешь, его могут забрать на фронт? Не приведи Господь, только не это.

– Фронт – это не самое страшное, это еще полбеды. Хуже – гражданская война, здесь, внутри России, когда пойдет брат на брата. Тогда он и сам не усидит дома, да и никто не усидит, вот что страшно.

– Гошенька, неужели все так плохо в стране?

– Что ж хорошего? Все валится, идет раздел власти, никто работать не желает, все хотят командовать. Аркадий порассказал такое про армию, что в голове не укладывается. Что будет дальше, одному Богу известно. Надо, Ксюша, играть свадьбу. Сегодня же поеду к Юстафьевым, назначим день венчания. Да необходимо дать Николаю телеграмму, пусть приезжает.

– Володя, конечно, не приедет, уж очень далеко.

– И незачем. Так сложно было с отъездом, вдруг потом не выпустят, Бог с ним, пусть живет. Вроде, неплохо устроился, второй сын родился.

– Внуки родятся, а мы их не видим, грустно.

– Не грусти, дорогая, еще не последние внуки на наши руки.

– Скучаю я по Митеньке, только ходить начал – увезли.

– Будет, будет, не трави себе и мне душу. Оля у себя?

– Где же ей быть, у себя, наверху.

– Как где? Дома. Чай есть свой дом, семья.

– Перестань, какой дом – пустые стены. Дом – это не коробка со стенами и потолком, дом – это любимый муж, дети… Все молчит. Болит у меня за нее душа.

– За всех у нас болит душа, на то мы и родители. А где Михаил, видно, опять был дома? Балуешь ты его. В корпусе он обязан быть, в корпусе, и нести добросовестно службу. Сам выбрал себе дорогу, никто не принуждал. Поэтому изволь исполнять.

– Да будет тебе. Чего расшумелся. Что ты на меня-то кидаешься. Я ведь не солдат, а ты – не генерал. Раскомандовался. Чего зазря нервы тратишь. Мишенька – чудный мальчик, хорошо учится, любит свою профессию. А что веселый, друзей много – разве это плохо? Забыл себя молодого. А дома был, приходил взять немного угощения. У друга именины, решил угостить. А насчет свадьбы ты прав, поезжай. Аннушка хорошей станет женой Аркаше, матерью его детей. Сколько таких семей, чем он лучше других. Не это сейчас главное в их жизни.

Пришла телеграмма, приезжает на свадьбу Николай.

Наконец встретились братья. Уже пять лет отсутствовал Николай в России. Аркадий был совсем юноша, когда тот уехал за границу учиться. И теперь встретились двое совершенно взрослых мужчин. Они были почти одногодки, и взгляды у них были схожи, росли братья дружные. Вот только внешне не были похожи. Аркадий – красавец, весь в отца, мужественный, статный. Ему по природе надлежало быть военным, форма которого была по нему скроена.

Николай – внешне был в мать, небольшого роста с тонкими, нежными чертами лица, и все его движения были размеренные, аккуратные, сам Бог велел быть ему доктором.

– Ну здравствуй, братишка!! Давненько мы с тобой не виделись, совсем ты европейцем стал, отрекся, что ли, от матушки-России? – шутил Аркадий, обнимая брата.

– Не говори ерунды, Аркаша, Россия – это святое. Необходимо закончить учение. Закончу – сразу сюда, и дня не задержусь!

– А как же работа? Потом, у тебя же там намечается свадьба, невеста-то где?

– Что работа? Работы, я думаю, и здесь будет достаточно, особенно сейчас. Я думаю, были бы руки. А дело для них найдется. Так что ли, Аркаша, дорогой мой братишка?! А насчет свадьбы – пока не ко времени, надо ученье закончить. А Варенька здесь, приехала со мной к тебе на свадьбу. Цени, брат! Она сейчас у матушки с Олей и Леной. Женщины.

– Что, недолюбливаешь женщин, а жениться собираешься? Признавайся, Николай, как на духу. А насчет работы ты прав, брат, твои руки дома будут ой как нужны, дорогой. Я рад, что у тебя прежние взгляды, мы ведь всегда понимали друг друга.

– Ты-то как, Аркаша? Что собираешься делать? Война вот-вот кончится, вряд ли в ней тебе придется участвовать, к счастью.

– Здесь ты прав, Коля, я и не собирался воевать, но все же придется, и ох как придется. И не в Европе, а здесь, дома, и это куда страшнее, брат, и неизбежнее. Слыхал, наверное, собирается Белое движение. Белые против красных. Названия какие дали! Красные – это большевики, которые сейчас подняли головы; вокруг стачки, забастовки рабочих. Хотят власти, и кто? Лапотники неграмотные! А что они умеют, что знают, чтоб властвовать? Уму непостижимо!

А белые, стало быть, мы, не желающие отдавать власть в их руки. Мироеды, так теперь нас величают господа большевики. Вот и будем драться. Кто кого! И это будет страшнее любой войны, без понятий о тактике и законе. Пойдут на нас с вилами и топорами. А мы ведь, Коля, не обучены драться такими методами. Не обучены, а придется.

– Ты ужасные вещи говоришь, брат. Как это – драться? С кем? Со своим народом, ведь мы все русские, как можно?

– Что русские – пойдет отец против сына, брат против брата. Вот что страшно, Коля, вот что пугает – хаос. И он уже начался в войсках. Может, и правильнее было бы тебе повременить с приездом в Россию. Ну, какой ты боец? У тебя по жизни совсем другое предназначение, брат – милосердие. А оно теперь здесь не востребовано.

– Ты не прав, Аркадий, милосердие всегда во все времена и везде востребовано, а здесь, дома, тем более, и именно сейчас. Ладно, довольно о грустном. Как твоя невеста? Ты счастлив? Аннушка – чудная девушка, вы ведь давно дружны.

– Согласен, дружны мы давно, а вот любим ли друг друга – не уверен, да так, наверное, и лучше, меньше будет слез при расставании.

– А каком расставании ты говоришь, Аркаша, что ты задумал, да еще в канун свадьбы?

– Нет, нет, ничего я не задумал. Просто это может случиться, не сейчас, конечно. А сейчас будем веселиться, брат, будем жить, это прекрасно – жить!

– Вот это правильно, это по-нашему, по-Вересовски. Пойдем, я познакомлю тебя со своей невестой, с Варей.

Пройдя в комнату матушки, братья нашли там всех своих женщин. Они мирно беседовали. Все, кроме Аркадия, уже были знакомы с Варей.

Это была девушка довольно высокая, со светлой пушистой косой чуть ли не до колен. На открытом красивом лице были широко распахнутые карие глаза, что никак не вязалось со всем ее светлым обликом.

– Вот, знакомься, Варя, это мой старший брат Аркадий, – представил ее Николай.

– Старший, но не старый, очень приятно, Варенька, теперь наше семейство стало еще больше.

– Конечно, вы же женитесь, ваша жена будет Вересова, – в тон ему ответила Варя.

– Нет, я имел в виду вас, Варя.

– Но я пока не Вересова и счету не подлежу.

– Извините, но, думаю, эта ошибка будет в скором времени исправлена, быть нам родственниками, я в этом уверен.

– Что ты к ней пристал со своим счетом, совсем смутил девушку.

– Не беспокойся, Николя, меня не так-то легко смутить, я умею постоять за себя.

– Вот это замечательно, вот это по-нашему, молодец, Варенька, это по-Вересовски. Люблю, черт возьми, смелых девушек.

Все были в отличном настроении. Пришел и Михаил с гитарой, и большая и дружная семья перебралась в гостиную, где веселилась до позднего вечера.