Жестокая реальность (сборник)

– Почему нельзя с ними связываться?

– Тот здоровый, с наколками, – Сережка Монах. Ты избил его на глазах у всех, он отомстит.

Теперь я понял, почему рожа урки показалась столь знакомой. Сергей Сафронов, по кличке Монах, был довольно известной личностью в нашем районе.

Монаху было тридцать три или тридцать четыре года, значительная часть которых прошла в лагерях и тюрьмах. Он корчил из себя блатного авторитета и имел значительное влияние на местную шпану. Судя по слухам, Монах в настоящее время сколотил банду из молодых ребят, которая промышляла угоном машин. Никаким авторитетом он, конечно, не был, и серьезные урки считали западло поддерживать с ним отношения. В то же время охмуренные Монахом пацаны постепенно подрастали, набирали силу и уже сейчас доставляли окружающим массу неприятностей. Молодежь нашего района боялась Монаха как огня, поэтому я не удивился, что девчонка, которой вряд ли было больше семнадцати, говорила об этом ублюдке с таким страхом.

– Спасибо за заботу, но для меня у него руки коротки.

– Ты многого не знаешь! – Девочка вдруг всхлипнула, закрыв лицо руками. – Он, он… – Рыдания заглушили конец фразы.

– Давай успокойся, расскажи по порядку. – Я положил руку на плечо девушки и почувствовал, как дрожит ее тело. Она плакала все сильнее. Подойдя к стойке, я взял у Эдика чашку крепкого кофе, стакан сока и поставил все это перед ней на стол.

– Выпей сперва, потом поговорим.

Девочка, послушно кивнув, поднесла стакан с соком к губам. Рука ее дрожала.

– Я пойду, по-пожалуй. – В стельку пьяный Витя, пошатываясь, побрел к выходу.

Кивнув на прощание, я снова повернулся к своей новой знакомой, которая постепенно приходила в себя. Допив кофе, девушка окончательно успокоилась, и я наконец узнал, в чем дело.

Ее звали Наташа, и она, оказывается, жила совсем недалеко от меня, через два дома. У Наташи была сестра Надя, на год ее моложе. Как-то раз Надя возвращалась вечером домой. Недалеко от дома она натолкнулась на Монаха, с которым было еще несколько ребят. Они затащили Надю в подвал, где по очереди изнасиловали, причем сам Монах сделал это каким-то особым, на редкость гнусным способом. Каким именно, Наташа объяснять не захотела и чуть снова не разревелась. В милицию Надя заявить побоялась, потому что Монах пригрозил зарезать. Дома, кроме сестры, никто не узнал о случившемся, поскольку мать у них умерла два года назад, а вечно пьяному отцу было до лампочки. Однако Надя рассказала все своему парню, который был немногим ее старше, и он при свидетелях громогласно обещал проломить Монаху голову. На другой день его сбила машина. Парень чудом остался жив. Сейчас он лежал в больнице с многочисленными переломами. Водителя, совершившего наезд, не нашли, но Наташа считала, что здесь не обошлось без Монаха.

Сегодня в баре к Наташе подошел один из Монаховых «шестерок» и передал, чтобы она не смела никуда уходить, пока Монах с ней не поговорит. Девочка подозревала, что ее тоже изнасилуют, и, дрожа от страха, ожидала своей участи. Однако дальнейшие события в корне изменили ситуацию.

Слушая эту историю, я на время позабыл о своих горестях, глубоко раскаиваясь, что врезал Монаху лишь один раз, в то время как следовало переломать ему все кости, дабы раз и навсегда отбить охоту к подобным художествам. Мысленно я дал себе слово, что при случае посчитаюсь с мерзавцем.

– За меня ты можешь не беспокоиться, глупышка, но все равно спасибо. – Я был по-настоящему растроган. – Монах свое получит! Теперь пойдем, я тебя провожу, нам по пути.

На улице стемнело. Ветер шелестел листвой деревьев, приятная прохлада освежала лицо. Машин на улице почти не было, а одинокие прохожие шли быстро, торопливо, как будто чего-то опасались. Надо сказать, что для этого у них были основания, так как наш район издавна пользовался дурной репутацией. Я полной грудью вдыхал свежий воздух, невнимательно слушая щебетание Наташи, которая уже совершенно успокоилась и шла рядом, доверчиво держа меня за руку. Сокращая дорогу, мы свернули в переулок, единственный фонарь в котором был давно разбит малолетними хулиганами. Бледный свет луны с трудом рассеивал окружающую темноту. По обе стороны дороги высились мрачные громады старых домов. Было совсем поздно, и лишь в некоторых окнах горел свет. «Как здесь страшно», – прошептала Наташа и, задрожав, прижалась ко мне. Справа от нее послышался легкий шорох.

– Там кто-то есть, я боюсь. Олег, пойдем отсюда.

– Это кошка, – рассмеялся я, – успокойся.

– У меня такое чувство, что что-то случится!

В ее голосе слышался неподдельный страх. Невольно поддаваясь ее настроению, я прибавил шагу. Нельзя сказать, что я боялся, но в этом глухом местечке действительно можно было нарваться на приключения, которых после бурно проведенного дня мне совсем не хотелось.

– Ничего, малышка, скоро придем… А, черт! Подожди минутку. – Осторожно высвободив руку, я наклонился, завязывая на кроссовке развязавшийся шнурок. Неожиданно раздался рев мотора. Наташа дико закричала. Обернувшись, я увидел машину с погашенными фарами, которая неслась прямо на нас. Расстояние оставалось минимальное, и в какую-то долю секунды я осознал, что шансов спастись почти нет. Схватив Наташу за плечи, я изо всех сил швырнул ее в сторону и кинулся следом, в последний момент пытаясь увернуться от неминуемой смерти. Машина все-таки слегка задела меня. Почувствовав острую боль в ребрах, я отлетел к стене и, ударившись головой о что-то твердое, потерял сознание…

… – Ну, как он там?

– Отрубился, падла! – Кто-то сильно пнул меня ногой в бок.

– Тащи сюда телку. Сейчас этому козлу кости переломаем, а потом с ней займемся.

Я услышал сдавленный крик Наташи, тут же прервавшийся. Осторожно приоткрыв глаза, я увидел неподалеку от себя Монаха с сигаретой в зубах. Рядом стоял один из его «шестерок», тот, кто меня ударил. Остальные толпились поодаль. Белобрысый парень в светлой ветровке крепко держал Наташу, зажимая ей рот рукой.

– Ничего, телочка, ничего, сейчас мы тебя растянем! – Гнусно ухмыляясь, Монах подошел к Наташе и запустил ей руку под юбку.

Она забилась, безуспешно пытаясь вырваться. Все вокруг весело заржали.

– Норовистая кобылка, гладкая. Посмотрим, какая к утру станет! – Из груди Монаха вырвалось хриплое кудахтанье, которое должно было обозначать смех. – Каждый по палке бросит, а потом ты нам станцуешь. Гы-гы-гы!.. – Монах разве что не подпрыгивал от радости. – Твой защитничек не поможет, он как мешок с дерьмом валяется, а как очнется, так у него ручки с ножками переломаны будут. С Монахом ссориться не надо!

Я уже полностью пришел в себя и, с трудом сдерживаясь, выжидал удобного момента. Голова прояснилась. Несмотря на боль в боку и затылке, я почувствовал, что еще могу за себя постоять. Рядом с собой я ощутил какую-то длинную железяку и осторожно, чтобы никто не заметил, положил на нее руку. Тем временем Монах вспомнил о моей персоне.

– Слышь, Лешка, возьми арматуру, посчитай ему косточки. Давай живее, не телись.

Приземистый коренастый парень с наголо выбритой головой, отделившись от своих товарищей, неуверенно двинулся в мою сторону.

– Живее, тебе говорят! – рявкнул Монах.

Поняв, что тянуть дальше нельзя, я изо всех сил ударил стоявшего рядом парня пяткой в пах и тут же вскочил на ноги, вертя над головой железяку. Первый удар пришелся в ключицу бритоголовому Леше, который, завизжав, выронил арматуру и завертелся юлой на месте. Остальные в испуге отпрянули. Тут я заметил, как Монах, подавшись назад, с хищной улыбкой заносит руку для броска. В последний момент я резко отпрянул в сторону, и брошенный нож лишь слегка задел плечо. Вниз по руке поползла теплая струйка крови. Взвыв от ярости, я врезался в толпу, нанося вокруг себя сокрушительные удары железякой. Мои противники опешили и с воплями стали разбегаться.

– Бей его! Он же на ногах едва стоит! – заорал Монах, благоразумно стоявший в отдалении. – Кто убежит, кишки выпущу!