Страница 32 из 40
Резаков нетерпеливо взглянул на часы. Без двух минут одиннадцать.
«Если сейчас не подъедут – значит, бизнесмен не соврал, и тогда, тогда…»
Отворилась дверь. В бар зашли двое. Среднего роста мужчина лет тридцати пяти, со светлыми глазами, правильными чертами лица, в неброской, но дорогой одежде. И здоровенный бугай с боксерским носом, увешанный массивными золотыми цепями.
Перо подал подручным знак приготовиться. Светлоглазый едва заметно улыбнулся.
– Привет, – обратился Белов к Резакову, безошибочно определив в нем старшего. – Нас ждете?
– Да!
– Присядем, побеседуем…
Перо опустился за столик в углу. Гости расположились напротив.
– Больно много вас, ребята, собралось, – зевнул Александр, прикрывая рот ладонью. – С чего такая суматоха?
Резаков, постепенно входя в раж, принялся обличать варламовцев в беспределе.
Белов безмятежно слушал, а «боксер» – как мысленно окрестил Перо Соколова – раздраженно играл желваками.
– Бред сивой кобылы! – процедил он сквозь зубы, едва Резаков закончил рассказ.
– Не кипятись, Витя! – мягко сказал Белов. – Просто пацанов ввели в заблуждение. Кстати, где Гусякин? Обвинения серьезные. Пускай коммерсило их подтвердит. Итак, где пострадавший?
– Он, э-э, занят! – смутился Перо.
– Что-о?! Занят?! Я, наверное, ослышался? – В глазах Александра сверкнула молния, а в голосе зазвучали металлические нотки. – Кто у кого под «крышей»: он у вас или вы у него?!
Выбитый из колеи неожиданным поворотом событий, Перо сконфуженно промолчал.
– Позвони, пригласи сюда, – улыбнулся Белов, протягивая Резакову со-товый телефон. – Хочу заглянуть в ясные очи несчастного страдальца. – Голос Александра снова сделался ласковым, спокойным. Однако глаза покрылись корочкой льда. Загипнотизированный его немигающим, жестким взглядом, Резаков послушно набрал номер.
«Похоже, варламовцы уверены в собственной правоте, – подумал он. – А Гусякин… Ну, не дай Бог, врал, паршивец! Порву как мойву!!!»
Глава 3
Виктор Соколов по кличке Сокол
Ишь, столпились, кретины, аж целый десяток! Дурацкая привычка – на стрелки кодлой являться. В-ские, мудаки, массовость любят. На хрена, спрашивается?! Думали, мы испугаемся стада безмозглых быков с дутыми от анаболиков мышцами?! Ха-ха-ха!
Господи! Голова трещит по швам! Старший вроде посерьезнее, но тоже болван. Какого черта Сашка с ним церемонится?! Признаться, меня иногда раздражает чрезмерный гуманизм Белова. Забуреет[58], скажем, барыга, надо бы ему сразу в рыло, да по печени, да по почкам… Так нет же, Саня начинает дипломатию разводить, пытается объяснить тупой коммерсильей башке, почему тот не прав. Белов прибегает к жестким мерам воздействия лишь в крайнем случае, причем с явной неохотой, а мне втолковывает: «Витя, мы христиане. Нельзя просто так мордовать людей! Вдруг они по-хорошему поймут?!»
Поймут, как же! Не смешите!!! Лучший довод для них – кулак! Хотя, как ни странно, Сашкина тактика почти всегда срабатывает. До сих пор не пойму причину! Может, он обладает парапсихологическими способностями?
Однажды я в шутку назвал Белова колдуном. Видели бы вы, как он обиделся. «Я, – говорит, – Витя, православный. Ты, между прочим, тоже. Поэтому не сравнивай меня с подобной нечистью!!! Колдуны, экстрасенсы и им подобные – слуги дьявола, сеящие в мире зло!»
Я очень долго смеялся. Но опять Сашка оказался прав. Один наш знакомый лечился у колдуна от пьянства. Вылечился, а через месяц повесился. Мы с Беловым сами его из петли вынимали… Совпадение?! Не знаю, теперь не знаю!..
С какой стати он так долго слушает этого хмыря, да еще вежливо улыбается, а меня толкает коленом под столом, дескать, не горячись, Витя! У самого же ствол под пальто. Значит, Белов не уверен, что переговоры пройдут гладко. И у В-ских куртки оттопыриваются, запаслись волынами[59]. Напрасно, мальчики, ох напрасно! В «стечкине» двадцать патронов калибра девять миллиметров, а Саня в прошлом офицер и чемпион полка по стрельбе. Не успеете вытащить свои пушечки, как он вас всех продырявит. Реакция у него отменная, пуль же хватит с избытком.
Ну, слава Богу! Взял-таки Саня В-ского представителя за горло. Грамотно взял, красиво и тут же отпустил. Снова улыбается. Однако на того подействовало. Побледнел. Вызванивает коммерсилу.
Господи! Душа горит синим пламенем! Горло ссохлось! Выпью-ка я немного пива для поддержания измученного организма. Шура, не прожигай меня укоризненным взглядом! От одной кружки не окосею! Тьфу! Паршивое пиво! Баночное, импортное. С консервантом и спиртовыми добавками. Лично я предпочитаю отечественное, бутылочное, желательно «Очаковское». Ладно, на безрыбье и рак рыба. Саня заказывает апельсиновый сок со льдом. Правильный, ишь ты! У него в настоящий момент период трезвости. Ну ничего, ничего! Вот уйдешь в запой, тогда я буду тебе мораль читать, с гордым видом прихлебывать чаек и сочувственно разглядывать твою опухшую физиономию.
В-ский (погоняла Перо) дозванивается наконец до своего торгаша, просит, вернее, требует подъехать. Тот, судя по всему, упрямится. Перо звереет, рычит в трубку, обещает барыге привести его силком, в наручниках. Молодец! Давно пора! Именно так с ними и надо обращаться! Атмосфера в баре разряжается. Кажется, Перо уразумел суть проблемы. Падла сраная, Гусякин, нагнал пурги. Мы ведь с Саней действительно беседовали с гадом чрезвычайно вежливо, аж до тошноты либерально, а он наплел «крыше», будто наезжали, едва на куски не порезали. Сволочь!!!
Одной кружки мало, беру вторую. Полегчало, слава тебе, Господи! Рассеялась в черепной коробке свинцовая муть, жизнь кажется менее отвратительной, чем час назад (после седьмой или восьмой бутылки она сделается даже привлекательной). Но пока хватит, до конца стрелки.
Ага, прибыл терпила[60]. Ну-с, друг ситный, исповедуйся перед братвой. Чего хлебало-то заткнул?! Боишься, засранец?!
– Расскажи, Гусякин, как мы беспредельничали, – мурлычет Саня. Сейчас он здорово напоминает огромного хищного кота, поймавшего мышь. Коммерсила трясется, будто осиновый лист. Все же есть у Белова некоторые сверхъестественные способности, или он просто отличный психолог?! Просчитывает, подобно шахматисту, поведение человека на десять ходов вперед.
Омерзительный тип, Моисей Гусякин! Злое крысиное лицо, маленькие черные, бегающие глазки. Неряшливые, покрытые перхотью волосы. Ручонки дрожат. На гнусной морде выступают крупные капли пота.
– Ссышь, ублюдок!
– Не молчи, милый, – продолжает Саша. – Итак, как мы беспредельничали?!
Барыга бормочет нечто невразумительное. Теперь даже тупоголовые В-ские понимают, что к чему. Перо белеет от ненависти.
– Братву лбами сталкиваешь, козел?! – шипит он. – Живым в землю зарою, пидор гнойный!!!
Один из В-ских наотмашь бьет Гусякина кулаком в харю. На лицах остальных появляется кровожадное выражение.
– Погодите, ребята, – вмешивается Белов. – Успеете разобраться с сукиным сыном. Давайте сперва решим главный вопрос, насчет долга и возмещения морального ущерба.
Перо согласно кивает головой.
– Сколько ты должен Кривчикову? – обращается к коммерсанту Саня.
– П-пятнадцать тыс-сяч баксов!
– Отдавать собираешься?
– Д-да.
– Когда конкретно?
– В т-течение н-недели.
– Превосходно. – Белов оборачивается к Перу. – Поговорим о моральном ущербе. Барыга подставил и вас и нас, стало быть, он обязан компенсировать затрату времени и нервов обеим сторонам.
Перо в полном восторге. Гусякина грузят[61], как верблюда. Помимо возвращения Кривчикову пятнадцати штук гринов, ему приходится уплатить десять тысяч долларов В-ским и десять нам. Срок – пять дней. Все радуются, все довольны (кроме Гусякина, разумеется). Перо предлагает выпить по поводу удачного завершения стрелки. Я за, но Саня с видимым сожалением отказывается. Нам еще нужно проехать по точкам, собрать месячную дань. Прощаемся, выходим на улицу.
58
Обнаглеет.
59
Огнестрельным оружием.
60
Потерпевший.
61
В данном контексте – заставляют выплатить определенную сумму денег.