Демельза

– Да у нас тут проповедник, – заметил Джордж Уорлегган.

Миссис Карн потянула супруга за рукав. Она всегда исповедовала презрение к знати, но ее чувства не были столь же искренними, как у мужа. Миссис Карн понимала, что за стенами их молельного дома миром правят именно эти люди.

– Уймись, Том, – сказала она. – Оставь их. Они в долине тьмы и не видят света.

Росс, который ушел в дом, чтобы как-то приободрить Демельзу, теперь снова появился на пороге. Ветер начал усиливаться. Росс заметил, что между гостями назревает ссора, и сразу направился в их сторону.

Карн отмахнулся от супруги.

– Четыре года назад, – громко, так что его голос разнесся по всему саду, провозгласил он, – я и сам был грешником перед лицом Господа и служил дьяволу, предаваясь распутству и пьянству. Хуже того, от меня несло серой, и я шел прямой дорогой в ад. Но Господь открыл мне глаза и указал путь к спасению, свету и вечному блаженству. А тот, кто не принимает милость Господа и живет во грехе, не может отвечать перед Создателем за дитя бессловесное.

– Надеюсь, эта отповедь вполне вас удовлетворила, Фрэнсис, – едко заметила Рут.

Но Фрэнсис не желал поддаваться на провокации.

– Я, в свою очередь, несколько озадачен столь категоричным делением на овец и козлищ, хотя мне известно, что люди вашего склада склонны к подобным инсинуациям, – сказал он, обращаясь к Карну. – В чем, по-вашему, различие между нами? Разве мы оба не из той же плоти и крови? Так почему, спрашивается, после смерти вам будет даровано Царствие Небесное, а я отправлюсь прямиком в ад? Кто сказал, что вы более ревностный поборник веры, чем я? Мне действительно интересно. Вы сказали, что вы спасены, а я – нет. Но это всего лишь слова. А где доказательства? Что мешает мне заявить, что я – великий визирь и хранитель семи печатей? Я тоже могу бегать по округе и кричать, будто спасен и мне уготовано Царствие Небесное, а вам – вечное проклятие.

Джон Тренеглос разразился хохотом, а благочестивая физиономия Карна от злости покрылась багровыми пятнами.

Миссис Карн снова потянула мужа за рукав:

– Оставь их. Это сам дьявол искушает тебя, хочет, чтобы ты ввязался в пустой спор.

Гостей словно магнитом притягивало со всех сторон к шумной компании.

Росс подошел и встал у них за спиной.

– Ветер поднимается, – сказал он. – Дамам лучше уйти в дом. Фрэнсис, не поможешь тетушке Агате?

Росс указал в сторону старой леди, которая покинула свое место у окна и, повинуясь врожденному чутью на неприятности, без посторонней помощи ковыляла через лужайку к саду.

– Я и не стану продолжать столь нечестивый разговор, – произнес Карн и в упор посмотрел на Рут. – Прикройте свою грудь, женщина. Сие постыдно и грешно. В былые времена женщин и за меньшие прегрешения пороли на улице.

Повисла гнетущая пауза.

– Какая наглость! – возмутилась Рут. – Если кого-то и следует выпороть, так это вас. Джон! Ты слышал, что он сказал?

Ее супруг медленно соображал и к тому же был навеселе, он не сразу уловил суть перепалки и поэтому только теперь подавился смехом и накинулся на Карна:

– Ах ты, старая мерзкая свинья! Ты хоть понимаешь, с кем разговариваешь? Немедленно извинись перед миссис Тренеглос, или, будь я проклят, я спущу с тебя шкуру!

Карн сплюнул на траву:

– Что, правда глаза колет? Женщина должна одеваться скромно и прилично, а не выставлять напоказ свои прелести, чтобы пробудить мужскую похоть. Если бы моя жена так разрядилась, клянусь Иаковом, я бы…

Росс встал между ними и перехватил руку Тренеглоса. Пару секунд он молча смотрел в глаза раскрасневшемуся от злости соседу, а потом спокойно сказал:

– Мой дорогой Джон, какая банальная перепалка! И в присутствии дам!

– Не лезьте не в свое дело, Росс! Этот старик просто невыносим…

– Не мешайте ему, – попросил Карн. – Я уж два года не дрался, но смогу показать ему пару приемчиков. Если Господь…

– Отступись, Том, – настаивала миссис Карн. – Прошу тебя, отступись.

Росс не сводил взгляда с Тренеглоса.

– Но это очень даже мое дело, Джон, – сказал он. – Не забывайте, вы оба – мои гости. И я не могу позволить вам поднять руку на моего тестя.

Все прекрасно знали, кем приходится Полдарку этот старик, и тем не менее на секунду онемели, словно заявление Росса повергло их в шок.

Джон попытался высвободить руку, но не сумел и от этого побагровел еще больше.

– Что ж, – сказала Рут, – Росс, безусловно, будет на стороне того, кто потакал всем его интрижкам.

Росс отпустил руку Джона.

– Я, разумеется, хочу поддерживать добрые отношения с соседями, но не позволю им устраивать потасовку на пороге моего дома. Дамам не нравятся разорванные рубашки и разбитые носы. – Он взглянул на Рут, и на ее напудренных щеках появились розовые пятна. – Во всяком случае, большинству из них.

– Должна сказать, Росс, после женитьбы вы стали довольно странно смотреть на некоторые вещи, – заметила Рут. – Мне кажется, раньше вы были довольно учтивым. Ума не приложу, под чьим влиянием вы превратились в такого мужлана.

– Я требую извинений! – гаркнул Тренеглос. – Этот человек – тесть он вам или кто – посмел оскорбить мою супругу. Будь он мне ровней, клянусь, я бы за такое вызвал его на дуэль! Да неужели вы сам спустили бы такую наглость, Росс? Видит бог, уж кто-кто, а вы бы точно молчать не стали! Чтоб мне провалиться, если я не прав…

– Правда – всегда правда! – торжественно провозгласил Карн. – А богохульство – оно и есть богохульство…

– Попридержите язык, – перебил его зять. – Когда нам понадобится услышать ваше мнение, мы вас спросим. – Карн умолк, а Росс снова посмотрел на Тренеглоса. – Манеры и способ выражаться зависят от воспитания, Джон. Люди одного круга изъясняются на одном языке. Вы позволите мне, как хозяину, извиниться перед вами и вашей женой за нанесенное оскорбление?

После некоторых колебаний Джон смягчился, размял руку, хмыкнул и посмотрел на стоявшую рядом супругу.

– Что ж, Росс, вы достаточно ясно все изложили. Мне нечего на это возразить. Если Рут сочтет…

Рут поняла, что ее переиграли:

– Признаюсь, я бы предпочла услышать это чуть раньше. Росс, естественно, желает защитить своего нового родственника… Тем, кто занимает более высокое положение в обществе, следует со снисхождением относиться к представителям низов.

Громкий вопль заставил всех обернуться. Тетушка Агата, о которой из-за перепалки совсем позабыли, успела развить приличную скорость, но, когда до цели оставалось совсем немного, ее сбил с ног расшалившийся ветер. Падение до неузнаваемости изменило старую леди: над ее головой колыхалось облачко седых волос, а пурпурный чепец и парик тем временем катились в сторону ручья. Фрэнсис и еще пара гостей тут же бросились в погоню. А вслед за ними летел по ветру поток отборных ругательств времен династии Каролингов – такого никто из присутствующих в жизни не слыхивал. Даже вдовствующая леди Бодруган не смогла бы выразиться крепче.

Спустя час Росс вернулся в дом и поднялся наверх. Демельза лежала на кровати. Она была совершенно разбита и подавлена, но не плакала.

Гости любезно распрощались с хозяевами и, кто верхом, кто пешком, придерживая шляпы и развевающиеся на ветру юбки и полы сюртуков, покинули Нампару.

Демельза вышла их проводить, она вежливо улыбалась, пока не увидела спину последнего гостя, а потом буркнула что-то неразборчивое в свое оправдание и кинулась в дом.

– Тебя ищет Пруди, – сказал Росс. – Ты убежала, а она не знает, что делать с остатками еды.

Жена не ответила.

– Эй, Демельза.

– Ох, Росс, – вздохнула она, – мне так плохо.

Росс присел на край кровати:

– Дорогая, не стоит из-за этого волноваться.

– Теперь начнут болтать по всей округе. Рут Тренеглос и все семейство Тиг об этом позаботятся.

– Ну и что тут такого? Пустая болтовня. Они сплетничают от безделья…

– А меня так все это просто убивает. Я думала, у меня получится доказать им, что я гожусь тебе в жены, что я могу не только носить красивые платья, но и вести себя достойно, так, чтобы тебе не было за меня стыдно. А теперь вместо этого они будут хихикать и приговаривать: «Слышали про жену капитана Полдарка, эту судомойку?..» О, лучше бы я умерла!