Страница 23 из 100
Пересказав все сплетни, повествование о самом важном она приберегла напоследок. Я сидела на кровати, обняв колени, и с улыбкой наблюдала, как Мирта мечется по каюте. Видимо, по самой своей природе она не могла сидеть спокойно.
- Ой, Элина, ты бы знала, какие он мне стихи пишет! Я их все наизусть знаю! Вот, например, послушай, - и горделиво выпрямившись, она высокопарно процитировала:
- Моя прекрасная графиня!
Твои глаза, как два озёра!
Я в них читаю свое имя!
И очень я боюсь укора,
Что пылкий жар моей любви
Не встретит должного ответа!
Прости волнение в крови
Столь верного тебе поэта!
Цветы к твоим ногам я брошу!
Рассыплю жемчуг пред тобой!
И не кривой, а весь хороший!
Лишь ты прими подарок мой!
Мирта сделала внушительную паузу и торжественно подытожила:
- И вот уж преклонив колени,
Глаза не смею я поднять…
Но жду… Все жду я позволенья,
Что о тебе могу страдать!
- И все в таком духе, - подруга просто сияла от удовольствия.
- И что, разрешила ты несчастному барону по тебе страдать? – я не удержалась от улыбки.
- Разрешила, - Мирта снисходительно кивнула и тут же хихикнула, - пусть уж, так и быть, пострадает. Как известно, чем больше страданий, тем длиннее оды. Вот тебе кто-нибудь стихи посвящал? – она села на свою кровать и смотрела на меня с жадным любопытством, видимо, ожидая ответных признаний о каком-нибудь тайном поклоннике.
- Нет, никто, - я покачала головой и мрачно добавила в мыслях «Зато один принц предлагал мне стать его любовницей».
Мирта, конечно, расстроилась, но ненадолго. Остаток вечера читала мне творческие излияния влюбленного в нее барона. А я даже не могла понять, завидую я ей или нет. С одной стороны, насколько я знала из книг про златокудрых рыцарей, написание стихов прекрасной даме – неотъемлемый атрибут настоящей любви. Ну а с другой, что-то я уже совсем не была уверена, нужно ли такое мне самой.
Очередную оду на тему «прекрасных глаз прекрасной графини, которая прекрасна так же, как ее глаза» прервало странное происшествие. Корабль резко замер. Я даже чуть с кровати не упала. Создалось впечатление, что судно крутанулось вокруг своей оси, и буквально тут же мерная качка сообщила о продолжении пути. Вот только отчетливо чувствовалось, что движемся мы в другую сторону.
- Это что такое было? - растерянно пролепетала я. – Это нормально, да?
Мирту, похоже, подобные маневры вообще не удивили.
- Мы с сестрами в прошлом году плавали к тетушке в Ардан, - она невозмутимо складывала в аккуратную стопочку письма своего возлюбленного, - и через пару часов после отплытия так же было. И что ты думаешь? Мы вернулись в порт! Оказывается, какая-то знатная особа опоздала на отправление и дала срочную депешу. Видимо, оказалась ну очень уж знатной, раз ради нее было решено возвращаться.
- Не знала, что и на кораблях есть Ловцы писем.
- А то как же! – Мирта с важным видом кивнула. – Обязательно есть. И сейчас, не сомневаюсь, опять кого-нибудь забыли. Вот из-за какой-то медлительной курицы наше путешествие на несколько часов затянется.
Еще немного поворчав на тему «знатности и невоспитанности», она собралась ложиться. Я тоже переоделась в ночную рубашку, но спать пока не хотелось.
- А что это у тебя такое? – полусонно поинтересовалась Мирта, заметив на моей шее эмельдир.
- Просто украшение, - как можно невозмутимей ответила я.
- Не обижайся, но что-то уж оно действительно слишком простое. Неужели твой отец не настолько богат, чтобы купить тебе красивые драгоценности? – она отвернулась к стене и почти сразу же засопела.
Я коснулась пальцами теплого камня. Почему-то мне его простота казалась прекрасней всех драгоценностей вместе взятых.
Подвесив масляную лампу над изголовьем своей кровати, я удобно устроилась в ворохе одеяла. Спать все равно не хотелось, и чтобы не думать о том, кого старательно пыталась забыть, я принялась читать. Магия. Вот то единственное, что должно меня интересовать. Мысленно повторила это раз двадцать и, сделав вид, что смогла себя убедить, погрузилась в очередные описания сложнейших заклинаний.
Книгу эту мне дала Мирта, когда я ей покаялась, что так ничему и не научилась. Видимо, кроме магических познаний автор обладал еще и художественным талантом, потому что не приходилось раз по пять перечитывать, чтобы вникнуть в смысл каждого предложения. Пусть это, конечно, был не рыцарский роман о великой любви и не менее великих в честь нее подвигах, но я зачиталась настолько, что совсем забыла про сон. Подняла глаза от страниц только в тот момент, когда постепенно замедляющее ход судно замерло. Правда, меня это не особо заинтересовало. И даже когда в царящей сонной тишине отчетливо послышались шаги в коридоре, я не заострила на этом внимание. Оттого произошедшее дальше, стало для меня еще большей неожиданностью.
Когда дверь каюты с грохотом распахнулась, и на пороге возник разъяренный Дарелл, первой моей реакцией оказалось даже не изумление, а желание спрятаться под одеялом, настолько он был зол.
Едва не убив меня взглядом, рявкнул:
- Одевайся!
Понимая, что ошарашено интересоваться «Что ты тут делаешь?» бессмысленно, я замотала головой и тихо ответила:
- Я никуда не пойду.
Следом за изумлением и страхом в душе поднялась волна злости. Вот, значит, как! Плевать он хотел на мой отказ! Обнаглел настолько, что даже приказал корабль вернуть!
- Элина, - тихо, но очень яростно произнес Дарелл, - не смей мне перечить.
Меня не смутило даже то, что я в одной ночной рубашке. Вскочила на ноги и, скрестив руки на груди, нагло заявила: