Страница 135 из 143
— Просто у тебя способностей не хватает, вот ты и выискиваешь недостатки у других, вместо того чтобы самой взять да сочинить! — с улыбкой заметил Баоюй.
Дайюй ничего не ответила, запрокинула голову, тихо продекламировала сочиненное стихотворение, схватила кисть и записала:
Баоюй прочел и выразил свое восхищение, но Дайюй изорвала листок со стихотворением и приказала служанкам сжечь, сказав:
— Мои стихи хуже твоих, пусть их бросят в огонь. А стихотворение о крабе ты сохрани, оно лучше стихов о хризантеме!
— Я тоже сочинила стихотворение, — сказала Баочай. — Не знаю только, хорошо ли получилось. Запишу шутки ради.
Последние строки вызвали восхищенные возгласы:
— Прекрасно! Замечательно!
— Ловко же она нас поддела! — вскричал Баоюй. — Пожалуй, и мои стихи надо сжечь!
Стали читать дальше:
— Вот это настоящий гимн крабам, — заявили все дружно, дочитав до конца. — Оказывается, даже незначительной теме можно придать глубокий смысл! Только некоторые строки довольно едкие и кое-кого задевают.
В это время в саду появилась Пинъэр. Если хотите узнать, зачем она пришла, прочтите следующую главу.
Глава тридцать девятая
Едва Пинъэр появилась, как ее забросали вопросами:
— Что делает твоя госпожа? Почему не вернулась?
— Времени у нее нет, — улыбаясь, сказала Пинъэр. — Она даже поесть не успела! И вот послала меня спросить, есть ли у вас еще крабы.
— Разумеется, есть, сколько угодно, — ответила Сянъюнь и приказала служанкам положить в короб десяток самых крупных крабов.
— Жирных кладите, с круглым брюшком, — сказала Пинъэр.
Сесть к столу она отказалась.
— Приказываю тебе — садись! — глядя в упор на служанку, сказала Ли Вань.
Она усадила Пинъэр рядом с собой, налила в кубок вина и поднесла ей прямо к губам. Пинъэр отпила глоток и собралась идти.
— Сиди! — удержала ее Ли Вань. — Я, значит, для тебя не указ, только Фэнцзе!
И она приказала служанкам:
— Отнесете крабов второй госпоже Фэнцзе и скажете что Пинъэр я оставила у себя!
Женщины унесли короб, но вскоре вернулись и доложили:
— Вторая госпожа велела вам всем передать, чтобы во время еды не смеялись и не болтали. Она прислала немного печенья из муки водяного ореха и хворост на курином жиру, которые только что получила от жены младшего дяди. А вам, барышня, — обратились они к Пинъэр, — госпожа разрешила остаться, только не пить лишнего.
— А если выпью, что будет? — с улыбкой спросила Пинъэр, продолжая пить и закусывать.
— Как жаль, что тебе, с твоей внешностью, выпала жалкая доля служанки! — засмеялась Ли Вань, обнимая Пинъэр. — Ведь если не знать, тебя можно легко принять за госпожу!
Пинъэр, болтавшая с Баочай и Сянъюнь, повернулась к Ли Вань и сказала:
— Не прижимайте меня, госпожа, щекотно!
— Ай-я! — воскликнула Ли Вань. — Что это у тебя такое твердое?
— Ключ, — ответила Пинъэр.
— Неужели у тебя есть драгоценность, которую надо запирать на замок? — рассмеялась Ли Вань. — Когда Танский монах [280] отправлялся в путь за священными книгами, у него был белый конь; когда Лю Чжиюань[281] завоевывал Поднебесную, у него были волшебные доспехи, подаренные духом тыквы, а у Фэнцзе есть ты. Ты — ключ своей госпожи! А тебе зачем ключ?
— Вы, госпожа, захмелели и насмехаетесь надо мной! — смущенно улыбнулась Пинъэр.
— Она говорит чистую правду, — произнесла Баочай. — Недавно мы на досуге обсуждали достоинства и недостатки служанок, и решили, что таких, как ты, на сотню едва ли найдется одна. Госпожа Фэнцзе знала, кого брать в услужение. Служанки у нее как на подбор, и у каждой свои достоинства.
— Все делается по воле Неба, — изрекла Ли Вань. — Представьте, что было бы, не прислуживай барышня Юаньян в комнатах старой госпожи! Даже госпожа Ван не осмеливается перечить старой госпоже. А Юаньян это себе иногда позволяет, и, как ни странно, одну ее госпожа слушается. Никто не знает, сколько одежды у старой госпожи, а Юаньян помнит все до мелочей, и если бы не она, многое давно растащили бы. Юаньян к тому же добра, не только не накажет служанку, если та оплошает, но еще и замолвит за нее словечко.
— Вчера как раз старая госпожа говорила, что Юаньян лучше всех нас! — вмешалась в разговор Сичунь.
— Она и в самом деле хорошая, — согласилась Пинъэр. — Где уж нам с нею тягаться?
— Цайся, служанка моей матушки, тоже честная и скромная, — заметил Баоюй.
— Никто и не отрицает этого, — сказала Таньчунь. — Она и расчетлива, и старательна. Наша госпожа, словно святая, ничего не смыслит в делах, так Цайся всегда ее выручит, подскажет, как поступить. Она точно знает, что полагается делать даже в таких важных случаях, как выезд старого господина! Забудет что-нибудь госпожа, Цайся тут как тут.
— Хватит вам, — сказала Ли Вань и, указывая пальцем на Баоюя, промолвила: — Лучше представьте себе, до чего дошел бы этот молодой господин, если бы за ним не присматривала Сижэнь? Что же до Фэнцзе, то, будь она хоть самим Чуским деспотом[282], ей все равно понадобился бы помощник, способный поднять треножник в тысячу цзиней весом! Без Пинъэр ей, конечно, не обойтись!
— Прежде у моей госпожи было четыре служанки, — сказала Пинъэр, — потом одна умерла, другие ушли, и сейчас осталась одна я, сирота.
280
Танский монах. — Имеется в виду Сюань-цзан, совершивший в VII в. путешествие в Индию за буддийскими книгами.
281
Лю Чжиюань — основатель династии Хань (947—951) в эпоху Пяти династий.
282
Чуский деспот. — Имеется в виду Сян Юй. В конце III в. до н.э. вел борьбу против династии Цинь, а затем боролся за власть с основателем династии Хань — Лю Баном. В 202 г. до н.э. погиб в битве при Гайся.