Потерянные боги

– Хватит!!! – Голос пронесся по полю, как порыв ветра, обдав Чета волной прохладного воздуха, погасив пламя. Билли и Дэйви скатились с Чета и теперь стояли на четвереньках, напряженно вглядываясь в тени. Ухмылки исчезли с их лиц. – Оставьте его в покое.

Голос, казалось, был исполнен власти и доносился одновременно со всех сторон.

– Уходи! – огрызнулся Билли.

Из теней выступил сгорбленный человек с кожей черной, как ночь. Длинные темные одежды, обтрепанные, все в пятнах, болтались на его тощем теле. Тонкий золотой обруч охватывал совершенно лысую голову. Взгляд его сияющих синевой глаз остановился на Чете.

– Так это и есть внук Гэвина?

– Сам же знаешь, – выплюнул Билли. – Мы его изловили, выходит – он наш. Можешь прибрать себе то, что останется, когда мы закончим.

Человек помотал головой.

– Вы закончили.

– А что, если я скажу, что нет?

– Я твои игры терпеть не собираюсь, Билли. Не сегодня. – Человек поднял над головой кулак и разжал пальцы. Чет увидел на его ладони какой-то символ, вроде печати, который поднялся, светясь, в воздух. Мягкий голубой свет, струясь как дым, потек по направлению к двум мальчикам.

Те подняли руки, прикрывая глаза, и, огрызаясь, отступили.

– Твой Бог отступился от тебя, ангельский человек, – прошипел Билли. – Ты умираешь. Скоро, совсем скоро это ты будешь ползать на коленях, рыдать и умолять нас о милости.

На лице человека не отразилось ровно ничего.

Демоны крутились у границы голубого света, взрыкивая, шипя и не сводя с Чета яростных, голодных глаз.

– Он наш, – прорычал Дэйви. – Ты это запомни.

Глава 7

«Ангел?» – подумал Чет. На вид человеку было не больше сорока. На изможденном лице выпирали острые скулы, и никогда Чет не видел такого цвета кожи – она была настолько черной, что отливала в синеву. И теперь, даже сквозь исходящий от него свет, он казался ненормально худым, истощенным, с запавшими глазами. Так, наверное, выглядят, когда умирают от голода.

Человек устремил на Чета свои пронзительные глаза, и тому вдруг показалось, будто каждый поступок его недолгой жизни подвергается пристальному изучению. Мало-помалу этот изучающий взгляд смягчился.

– Встань.

Чет встал, морщась от боли в обожженной шее.

– Что происходит? – спросил он. – Кто вы?

– Покажи руки, – сказал человек нетерпеливо.

– Что?

– Делай, как я говорю. Времени нет.

Чет раскрыл ладони и взглянул человеку в лицо. Его выражение ему не понравилось.

– Что? Что там еще?

Человек медленно покачал головой.

– Отчаяние, как вышло, что ты – мой единственный друг?

– Что? – Чет уставился на руки, потом поднес их ближе к глазам, заметив на правой ладони странные отметины.

Человек взмахнул рукой, и линии у Чета на ладони вдруг на мгновение вспыхнули красным, сложившись в примитивное изображение какого-то рогатого зверя – будто клеймо.

– Ты принадлежишь Люциферу.

– Люциферу? – Чету будто грудь стиснуло.

– Ты был отмечен знаком убийцы и брошен демонам на милость… Каковой не существует.

– Убийца? О чем это ты говоришь? Я не убийца. Я никогда… – И тут он остановился. – О, нет. О, Господи… Бог ты мой. Тренер. – Внезапная слабость в коленях. Я убил его. Господи, я убил его. – Господи Иисусе… Прости меня, – чуть ли не простонал Чет.

– Зря стараешься, – сказал человек. – Иисус прóклятых не слышит.

Чет уставился на него. Прóклятых? Час назад он бы только посмеялся над мыслью, что кто-то там будет оценивать его душу. Может даже поставил бы под сомнение существование Бога, или Сатаны, если уж на то пошло. Но теперь он смотрел на вещи иначе. Теперь в голову не лезло ничего, кроме бесчисленных проповедей, – служба каждое Воскресенье – выслушанных в детстве. Проповедей, грозивших огнем и вечными пытками.

– Это все осложняет, – проговорил человек отрешенно.

– Что – все? – спросил Чет.

Тот не ответил; он прижал ко лбу руку и закрыл глаза, будто стараясь отгородиться от всего вокруг. Висевшая в воздухе печать затрепетала, потускнела, и демоны сделали осторожный шажочек вперед.

– Что все осложняет?

Человек молчал.

Чет почувствовал, что начинает злиться.

– Эй… Я с тобой говорю.

Нет ответа.

– Эй, – сказал Чет опять, повысив голос. – Эй! – Он шагнул вперед, стиснул плечо своего не-собеседника и хорошенько встряхнул. – Поговори со мной, черт возьми!

Глаза человека распахнулись; он перевел взгляд с руки, сжимавшей ему плечо, на Чета. Вид у него был рассерженный. Чет убрал руку, но глаз не отвел.

– И ты посмел? – сказал человек. – Посмел прикоснуться к ангелу, посланнику Божию? – Но гнева в его голосе не было, только удивление. – Ты храбр, Чет. Этого у тебя не отнять… И, может, немного глуп. – Он замолчал, явно взвешивая открывшиеся перед ним возможности. – Быть может, это именно то, что нужно. – На губах у него появилась тонкая улыбка. – Может, надежда все-таки есть. Да, мне хочется в это верить. Потому что шанс, как бы ничтожен он ни был, все же лучше, чем ничего.

– Вы кто? – вмешался Чет.

Человек обратил свой взгляд ввысь; его губы безмолвно шевелились – молитва или, может, проклятье. Его глаза озарились светом.

– Я – Сеной. Меч Габриэля. Я служу Небесам – и справедливости.

Ангел расправил плечи, выпрямился в полный рост и будто вырос. Печать засияла ярче, и вокруг Сеноя расцвела аура, сгустившись в два огромных призрачных крыла. Демоны отступили, прикрывая глаза, но не Чет. Свет ощущался им как что-то очень хорошее, и он вдруг почувствовал всепоглощающее желание войти в него навсегда. Потом аура вдруг потускнела – так же быстро, как появилась. Чет потянулся было за светом, но он уже погас.

Ангел поник.

– Я служу истинному Богу, – еле выдохнул он. – А это, – он небрежно помахал вокруг. – От моря и до моря… Было когда-то моим доменом, за которым я должен был смотреть. Как это… зоной ответственности.

Его голос угас до еле слышного шепота:

– Пока у меня это не украли. – Сеной обратил взгляд на Чета. – Выслушай меня, Чет. И слушай хорошенько, если ты хочешь спасти свою Триш.

– Триш? – Чет немедленно напрягся. – Что тебе известно о…

– Помолчи, – резко бросил Сеной. – У нас мало времени. – Печать вспыхнула, сея отблески на чешуйчатые, покрытые коростой тела демонов. – Посмотри на них, Чет. Увидь их истинный облик. И Ламию тоже. Узнай их такими, какие они есть… Богоотступники, кощунственные создания. Это было моим долгом – избавить эту Землю от таких, как они… но, как видишь, я… потерпел крах. И тому есть одна-единственная причина. – Он рванул на груди плащ, обнажив зияющую рану там, где должно было быть сердце. – Гэвин Моран. – Голос Сеноя был полон ненависти. – Твой дед убил меня. Украл у меня все.

Чет все не мог отвести глаз от кровавой дыры.

– Это Гэвин призвал сюда этих демонов. – С каждым словом голос ангела набирал силу. – Это он убил своих собственных детей, он обменял их души – души своих собственных детей – на милости Люцифера. Это он обрек нас всех на гибель. – Тут его речь оборвал сухой, лающий кашель. Он вдруг схватил Чета, вцепившись ему в плечо холодными, жесткими пальцами. – Он украл мой ключ, и я оказался в ловушке. Потом бросил меня здесь, бросил гнить узником этого острова.

Чет глядел на ангела во все глаза и тряс головой, пытаясь отыскать во всем этом хоть какой-нибудь смысл.

– Ты хочешь, чтобы Триш осталась в живых? Хочешь или нет?

– Да.

– Ты уверен?

– Да… Да, конечно. Черт. Конечно, хочу. Но…

– Тогда ты должен пойти вниз и найти его, найти Гэвина, забрать ключ и вернуться ко мне.

Вниз? У Чета зашумело в голове. Что значит – вниз? Но вдруг он понял, что уже знает.

– Ключ – это средоточие моей божественной сущности, краеугольный камень моей воли и могущества, квинтэссенция моей сути. С ним я смогу сбросить оковы, призвать Небеса и положить конец здешнему злу. Ты понимаешь? Ключ должен быть у меня, чтобы я мог остановить ее… Остановить Ламию. Освободить всех нас.