Страница 17 из 21
А Ум? Эта безэмоциональная субстанция, управляющая Душой…. Что может быть страшнее?
У меня провал в бизнесе? Временные неудачи? Легко решу вопрос, задержав на полгода зарплату пятистам рабочим. И плевать, что у них голодные дети и больные родители. И плевать, что они пойдут бросаться с крыш, потому что влезли в кредиты, ипотеки и прочее. Уму-то хорошо. Он-то себя спас.
В качестве домашнего задания для сегодняшней беседы по душам (по Душам), я хочу рассказать вам одну притчу, которая мне очень нравится, и которую я услышал в одном из наших путешествий. Кажется, ее рассказал Никас Сафронов, но я могу и ошибаться:
Было это в старину. На улице сидел слепой мальчик лет двенадцати, и рисовал портреты прохожих, и люди были удивлены необычайным сходством лиц на портрете с оригиналом.
– Чудо, говорили они, как это слепой с такой точностью может передать характер человека, его внешность?
В это время по улице шел знатный боярин.
– А ну-ка, – сказал он, подбоченясь, – напиши мне, малец, и мой портрет.
Когда работа была закончена, боярин заметил, что толпа в страхе притихла.
– Я так и думал. – горделиво сказал он, – Слепому не под силу передать мою удаль и красоту. Я хочу взглянуть на свой портрет.
Люди молча расступились.
И он увидел страшную картину: на рисунке была изображена свинья с ослиными ушами и лошадиным хвостом. Разгневанный боярин приказал выпороть мальчика. И того забили бы батогами, если бы не появился нищий-странник.
– Остановись, боярин– сказал он,– Ребенок ни в чем не виноват! Ты не понял: он рисует портрет души.
Обескураженный боярин отпустил юного художника и пошел прочь. Всю ночь он не сомкнул глаз, а на утро пошел по городу искать нищего. И когда нашел, нищий ему сказал:
– Твой портрет изменится, если сумеешь измениться ты сам.
С того времени боярина никто не мог узнать: он стал щедр, не наказывал слуг, и через год он снова нашел слепого художника и обратился к нему с той же просьбой нарисовать портрет. Но, увы, портрет не изменился. И он снова нашел странника и спросил:
– Почему так случилось? Ведь я стал совсем другим человеком.
– Да, но это только внешне.
Шли годы. Нищий умер. Боярин продолжал жить праведной жизнью. И вот однажды на улице его окликнул слепой мужчина, перед которым лежали кисти и краски. Это был тот самый художник, который вырос и возмужал:
– Добрый человек, – сказал он, позволь мне нарисовать твой портрет. Никогда я не встречал подобной красоты и чистоты. Боярин низко поклонился и ответил:
– Этим я обязан тебе….
Глава 10.
Что может помочь нам в постижении собственной сути и своей Души?
Наверное, как это ни парадоксально, НЕ сам человек, с караулящим денно и нощно циником-Мозгом, НО обретение Души родственной, скорее, родной. Столкнувшись с родной Душой случайно, или в результате целенаправленных поисков, вы ощутите такой колоссальный прилив сил, эмоций, творческого потенциала и успеха, что сами удивитесь тому, как раньше могли жить слепым сиротинушкой, какой скучной и пресной была ваша жизнь. И как, оказывается, просто НЕ мечтать о счастье, а жить счастливым….
И в этой главе я хотел бы поделиться опытом своих поисков, опытом счастливого обретения и опытом сосуществования с теми, кто еще не стал мне родным, но уже скоро, уже вот-вот….
Классическая Дао-философия трактует семь возрастов Души: пять по возрастам человека (младенчество, детство, юность, зрелось и старость) и две высшие – Переходная и Бесконечная. Сами эти толкования, как правило, интересны либо ученым-теоретикам, либо богословам, либо тем, кто зациклен на самокопании. Но мы же с вами обычные, живые, чувствующие люди, в чем-то крылатые, в чем-то заземленные, где-то порочные, грешные, иногда – почти святые. И теоретические знания о «том свете» и о перерождениях нашей собственной Души – это слишком мудрено, чтобы мы отрывали от своей собственной Души бесконечно дорогие нам мгновения нынешнего Бытия, задумываясь лишь о том, чего мы в результате никогда не постигнем.
Я всегда чувствую особую ответственность перед собой нынешним, чтобы отвлекаться на голую теорию о себе «там, когда-нибудь, небесном». Именно Здесь и Сейчас мне хочется обустроить мир так, чтобы я и родственные мне души жили максимально радостно, счастливо и легко. Когда мне приводят в пример цитату Иисуса Христа «Ищите Царствие Божие, а остальное приложится», я не устаю добавлять, что цитата не полная. Я не поленился и когда-то нашел ее окончание: «Царствие Божие сокрыто в каждом из вас!». Чувствуете?! Это же класс! Это кайф – понять и принять это!
Когда теософы рассуждают о том, что есть некие младенческие души, которые наделены теми или иными признаками и присланы на землю решать те или иные задачи, да еще и приписывают заселение этими Душами самых примитивных народов планеты – я против такой философии и даже против такой религии. Потому что одну из моих родственных душ я встретил как раз в таком вот «примитивном» племени.
Мы гостили у папуасов уже вторую неделю, мы привыкали к их режиму дня, к образу жизни, учились понимать слова и жесты, приоткрывали тайны, постигали секреты, но одна женщина все время оставалась для нас загадкой. Это была пожилая комбайка, которую Леша назвал «Дама с собачкой». Эта женщина жила в племени и словно вне его. Она держалась особняком, ни с кем и никогда не разговаривала, скользила тенью по деревне, иногда, изредка присаживаясь к общему костру, и никогда не выпускала из рук маленького смешного щенка. Исайя рассказал нам, что год назад (или чуть больше) у женщины пропал в лесу муж. Ушел на охоту и не вернулся. Обычно комбаи охотятся группой, и только самые сильные и храбрые воины рискуют уходить за добычей в одиночку. Видимо, этот человек был не робкого десятка. Женщина отправила на поиски мужа двух своих сыновей, старший из которых должен был вот-вот жениться. К сожалению, парни тоже пропали….
Пропасть (потеряться) в джунглях аборигену сложно, поэтому для всей деревни было очевидно, что все ее родственники погибли. Но женщина не стала в знак траура и скорби об умерших отрубать себе фаланги пальцев (это старый обряд, который папуаски выполняют неукоснительно). Она просто… замолчала. А месяц назад, когда у одной из деревенских сук родились щенки, взяла самого маленького и болезного и фактически выходила его.
Узнав историю женщины, я преисполнился к ней самых светлых чувств, так как прекрасно понимал, что чувствует человек, теряя своих любимых людей. Я издалека смотрел на нее, пытался как-то помочь во время совместной добычи саго, угостить чем-нибудь вкусным, но комбайка оставалась такой же суровой, отстраненной и погруженной в себя. Вождь Дандарико сказал, что она обуза для племени и ее не прогоняют только потому, что ее пропавший муж был его братом.
Прошла еще неделя. Наступил новый год. Естественно, мы с друзьями решили отметить этот праздник. Переоделись в Деда Мороза и Снегурочку, сварили для всего племени вкуснючую гурьевскую кашу, вбабахав туда почти недельный запас сахара, приготовили подарки. Праздник удался на славу. И лишь наша Дама с собачкой не принимала участия в общем веселье. У меня сердце щемило от жалости, когда я, в разгар песен и плясок ловил ее обжигающий, потусторонний, невыносимо печальный взгляд. И вот, когда веселье близилось к концу, а я уже расстилал спальники в палатке, полог палатки приоткрылся, и внутрь заглянула та самая комбайка. Я остолбенел. До сей поры ни один папуас, даже мужчина, в палатку не заходил. Женщина указала пальцем на мешок, откуда мы доставали подарки для племени. Черт! К этому моменту мешок был уже совершенно пуст. Я схватил что-то, попавшееся под руку, по-моему, тоненький томик стихов, и еще какую-то фляжку, и ложку и всё это протянул ей. Комбайка взяла мои подарки, гордо кивнула головой и вдруг…. улыбнулась и протянула мне своего щенка.
Я чуть не расплакался, честное слово. От ее улыбки повеяло таким теплом, таким светом. Было какое-то ирреальное чувство, словно я стал свидетелем того, как человек, находящийся в коме или в состоянии клинической смерти, вдруг открыл глаза и задышал. Это было настоящее чудо! Мы так и просидели почти час: она на пороге палатки, я внутри, с заснувшим псом на коленях, глядя друг на друга, молча. Я глазами рассказывал ей историю своей жизни, а она всё понимала, делясь со мной своим горем. Удивительно, но мои друзья, словно тоже что-то почувствовали. Они тихо курили у угасающего костра, издали наблюдая за неподвижной фигуркой, скрючившейся у нашей палатки.