Мудаки

Послушался Мудакова один (не один, конечно) свеженький мудак-мудаком - это единожды мудак, который уже отливреил (не путать с дважды мудаком, который никогда не отливреит). Вспомнил родину-мать, вспомнил родной завод имени "Тысяча девятьсот пятого года", вспомнил, что всегда откликался, побрызгался одеколоном и явился. Ему улыбались, подвели к нужному столу, вынули его паспорт, вложили в руку конверт, подвели к ширмочке и легонько втолкнули внутрь. А там он, не глядя, быстро вытащил бумажку, быстро вложил в конверт и быстро выскочил, чтобы чего не подумали. Его подвели куда надо, поднесли его руку с конвертом к щёлочке. Дома он сказал громко: "Пошёл! Вложил какую-то бумажку! Выполнил свой долг! А вы?!" - и он устроил скандал несознательным домочадцам.

Или как дважды мудак Мудакиш. "Маасэ авот - симан ле-баним" ("Дела отцов - пример для детей"), как сказали наши мудрецы. Это верно как относительно дел патриархов-праотцев, так и дел непосредственных отцов, в нашем конкретном случае побежавших за коммунизмом, вместо того чтобы тихонько писать свои мудацкие книжки или портняжить, как тихонько пасли овец патриархи-праотцы. Ведь сказал же один великий рав, что эта напасть - на семьдесят лет, но мудаки не пошли к раву своего времени, как учит Тора. Миризм - новая напасть - тоже не вечен. Никто не мешает тихонько писать свои мудацкие книжки с гордо поднятой головой и не валяться в ногах главных мудаков, повторяя ошибки непосредственных отцов. А ещё лучше, следуя голосу патриархов-праотцев, выкинуть все сто томов мудацких книжек. Ведь сказано:

"Да будет дом твой сходбищем мудрецов, лежи в прахе у ног их и пей с жадностью слова их". (Пиркей авот).

Или как дважды мудак Муданский. Маленький, лысенький, картавенький, с кепочкой в руке, но пока не на броневичке. И тоже пошёл другим путём. В открытую создавались подпольные структуры подпольной партии. В открытую велась подпольная пропаганда в адрес подпольных партийцев с территории недружественного (враждебного?) государства. В открытую стали русскоязычные газеты подпольными пропагандистскими штабами подпольной партии. В открытую проходили подпольные съезды подпольной партии.

И цепко держась за ненормальное прошлое, - назад, к старой жизни: вперёд - навстречу съездам!

И вечером вернувшийся со съезда делегат, продрогший и промокший, протискивается в гудящую комнату, набитую пятьюдесятью подпольщиками, его рекомендовавшими, трёт руки у потрескивающей печурки, придвигается ближе к лампадке, вынимает окоченевшими руками размокшие резолюции съезда, но вдруг откладывает, счастливо улыбается и начинает свой рассказ со встречи с маленьким, лысеньким, картавеньким, с кепочкой в руке.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

После приезда передо мной встала задача - купить крышу над головой. Задачу поставил дружно взявшийся покупать квартиры коллектив иммигрантов. Осведомился о цене квартиры, как надо, долго не отвечали, а когда цена стала в два раза больше, мне ответили, как надо.

На маленькую семью была у меня маленькая зарплата, которую получал в трудовом коллективе добровольной повинности, где начальник отдела - сабра бен сабра - выстроил в линейку трудовой коллектив иммигрантов и, прохаживаясь перед линейкой, отчитывал меня, неблагодарного, поднявшего людей не на решение сложных технических задач, стоящих перед отделом, а на борьбу за чрезмерные зарплаты. Линейка открыла мне глаза, смотревшие на меня исподлобья. И я пошёл другим путём. По точкам.

В точке сидели один-два еврея и давали беспроцентную ссуду в триста долларов, в пятьсот, а пару раз я отхватил по тысяче.

Есть в мире святые евреи, которые думают о нашей крыше над головой.

А так как я не отвалил в америку-канаду и исправно оплачивал ссуды, то в одной точке стали требовать мою подпись у бравших ссуды.

Самым коротким и честным путём деньги святых евреев достигали святой цели - крыши над головой для евреев, минуя несметные организационные структуры с сидящими в этих структурах дважды мудаками.

И будет много дважды мудаков вести широкие массы мудак-мудаков на прорыв к самым дорогим креслам - в кнессете.

И в день, когда "над Израилем безоблачное небо", власть будет "наша".

Давным-давно, маленьким, в кино, когда на экране ненаши подкрадывались к нашим застать их врасплох, я вцеплялся в ручки сиденья, а потом счастливо плакал, когда в последний момент приходило спасение - летели на конях наши, в бурках, с шашками наперевес, - наши побеждали ненаших. И размазывал слёзы по лицу, чтобы их не было видно, потому что это конец, и зажгут свет.

Я рано узнал, что наши ненаших ставят к стенке.

Миллионы ненаших остались за кадром.

Для наших - все ненаши.

Когда потом у меня был выбор, всегда выбирал ненаших.

Кстати, о партии: "Скажи, кто твой мудак, и я скажу, кто ты".

Или: "Не говори, что не был мудаком там, если уже дважды мудак здесь".

Поэтому лозунг партии мудаков: "Да здравствует иммигрантская партия мудаков!" - не оставит мудакам из оппозиции никакого шанса.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

А им бы, мудакам из оппозиции, развернуть широкую кампанию против правящих - тёмных религиозных, в головах которых не Всевышний, принятый всем цивилизованным, прогрессивным, передовым, научным, компьютерным человечеством, а реакционнейшая религия, - проповедует, что миллиарды лет тому назад случайная клетка разделилась на две, а потом эволюционным путём доросла до обезьяны, которая трудилась и стала человеком. Разве отсталый студент-йешиботник какого-нибудь зачуханного университета - рассадника невежества - спросит профессора-раввина, злобно долдонящего на затхлой кафедре: "А ты там был миллиарды лет назад?"

Государство вкладывает миллиарды из бюджета в ставшую государственной тёмную религию, в профессуру-интеллектулу апологетов закоснелой религии, которые целый год из семи не работают - а работают ли эти паразиты вообще?!

Растят себе подобных дармоедов, фанатиков-харедим, нежатся в хоромах, построенных на деньги простых людей, которые одурманены опиумом для народа, и издеваются из своих капищ над скромными служителями Всевышнего.

Ослеплены, гниют, ничего не читают, кроме своих зловонных талмудов, бормочут, что им вещают ловцы человеческих душ - их раввины, не хотят видеть в своей ненависти простой истины, что совсем недавно, всего каких-то три тысячи триста семь лет назад, когда были хорошие средства связи, коммуникации, информации, шестьсот тысяч евреев (число только мужчин от двадцати лет и старше) стояли у горы Синай в каких-то трёхстах километрах от Иерусалима и слушали Самого Всевышнего: "Я - Б-г, Всесильный твой".

Как они, мракобесы, не понимают, что какая-то клеточка, даже очень из себя симпатичненькая, так вот просто размножилась, без всякого на то сексуального удовольствия?! Ханжи! Первична не клетка, а сексуальное удовольствие!! Оно создано вместе с человеком и животным миром для выполнения заповеди плодиться и размножаться.

Ведь если бы не было сексуального удовольствия, разве стал бы нормальный хареди в районе Мэа Шеарим (не путать с харедим фанатической государственной религии) выполнять заповедь плодиться и размножаться, чтобы только вымараться без всякого удовольствия?!

Ещё раз ханжи! - с кондоавтоматами для старших детских садиков.

Ханжески отрицая дарование Всевышнего - сексуальное удовольствие - и тем самым отрицая Самого Всевышнего (хас вэ-халила!) и дарованные Всевышним заповедь и удовольствие для выполнения заповеди плодиться и размножаться, они, мракобесы, воспитывают молодое поколение на свободе секса, и сексуальное удовольствие становится целью жизни.

Сексуальное удовольствие - последний шанс мудаков из оппозиции против правящих мудаков.